-Глупо все это как-то... Может не надо? - спросила Агафья, чуть отстранив руку Мани с зеркалом.
Маня рассмеялась.
- Да ладно тебе, что, боишься? А?
Агафья попробовала хихикнуть в ответ, но смешок получился какой-то неубедительный.
Зеркала были установлены, свечи зажжены. В комнате было темно, и только пляшущий свет играл на веснушчатом лице Агафьи, огненными бликами озаряя ее выкрашенные в черный волосы, придавая всей голове девушки какой-то странный дьявольский ореол. Даже в зеленовато-серых глазах ее, обыкновенно имеющих наивное детское выражение, теперь поминутно вспыхивали странные колдовские искорки, зловеще выглядевшие на юном, ровненьком побледневшем личике.
Маня опустила шторы, за которыми был виден город, снег, вьюга, за которыми всеми оттенками синего полыхали многоэтажки с золотистыми глазницами окон, небольшой парк и далёкие небоскребы центра. Эти голубые и белые цвета давали прежде отдохнуть взгляду, но теперь не было и их. Подружка затворила дверь и ушла, видимо, на кухню. В доме воцарилась тишина. Звуки улицы не проникали сквозь оконные стекла. Воздух казался каким-то душным.
В коридоре зеркал, в сотнях, тысячах, миллионах отражений виднелись высокие, только начавшие оплывать свечи и тонкий профиль Агафьи. Она с волнение оглядывалась, не решаясь лишний раз взглянуть на бесконечные отражения. Ей постепенно становилось страшно. Ужас подкрался как-то незаметно, но чувствовалось что он стоит тут, что он дышит в спину своим ледяным дыхания, что он медленно проводит по ее шее своими когтями и начинает душить, что его хватка становится все крепче, что он сжимает ее все сильнее... Агафье хотелось кричать, но гадание только начиналось.
Постепенно взгляд ее перестал метаться по комнате и уставился в глубь тьмы. Она не дрожала, лишь при близком рассмотрение можно был заметить бьющий ее мелкий озноб. Тайна и дьявольщина заманивали. Вот подвергающиеся плечики совсем успокоились. Она смотрела в черноту с огненными бликами. Все существо ее приняло какое-то непонятное, не от мира сего выражение. Она оторвалась от реальности и полетела за стёкла, минуя каждое отражение, сквозь сотни вселенных с порталами из зеркальной глади... Она потеряла счет времени и пространству, она не чувствовала уже ничего. Свечи мелькали как фары машин на трассе.
Какие-то неясные образы стали появляться вокруг. Они вначале лишь намечались во мраке, но теперь стали видны горбатые носы, искорёженные губы, острые костистые скулы, или наоборот заплывшие жиром бородавчатые щеки, все было отвратительно, на головах некоторых виднелись рога или крохотные рожки, кого-то скрывала тень от шляпы, чьих-то морд было не разглядеть так как они были дальше в тени. А Агафья все летела, летела, летела...
Ей хотела визжать, но ее окончательно сковал ужас, сердце успокоившееся, уже казалось бы задушенное первоначальным страхом, билось теперь неистово, оно должно было вот-вот разорваться, но полет, сон, забытье все продолжались... Нет, никакого жениха, которого должно было показать гадание, среди бесов не было. Но остановиться тоже было нельзя. Девушку приковало к месту.
Вдруг ощущение движения резко пропало. Голова закружилась, перед глазами поплыли круги. Прямо перед лицом в очередном промежутке зеркал, в какой-то миллиардной по счету вселенной стоял кот. Черный зеленоглазый кот. Он выгнул спину и шипел. И с этим шипением пропадали контуры сатанинских рож и масок. А может быть их и не было вовсе...
Несмотря на ведьминскую внешность кот сразу показался Агафье хорошим. Светлым. Не снаружи, конечно, а внутри. Хотя ей вряд ли могло теперь уже что-то казаться. Кот, к счастью, не говорил и вообще выглядел по-земному, по-привычному. Это успокаивало девушку.
- Я в-в-вернусь домой? - почему-то всё-таки спросила она у кота, будто ждала ответа.
Кот ничего не сказал. Но Агафье показалось что он утвердительно чуть наклонил лохматую круглую голову. Потом встал и еще раз зашипел. Для профилактики. Чтобы больше никого тут не осталось. А то мерещатся всякие... Кот прошёлся по столу. От свеч были одни огарки. Наконец он сел. Все начало медленно расплываться. И комната, и огарки, и шторы, и рамы зеркал... Только образ кота долго еще оставался четким. Внутренне Агафью швырнуло куда-то назад, хотя она и понимала, что находится все в той же комнате. Это было странно. Полет продолжился только теперь в обратном направлении. Девушка уже не могла смотреть по сторонам. Все было размытым. Кот исчез. Глаза и вся голова болели, сердце успокаивалось в каком-то исступлении и, кажется, почти не билось...
Муторные ощущения прошли разом. Туман спал. Агафья очнулась. Почти что проснулась. Сознание обрело какую-то кристальную, холодную, долгожданную ясность. Ничто не двигалось. В комнате было тихо и спокойно. Лунный свет чуть просочился между занавесок. Грудь мерно вздымалась и опускалась снова.
Боясь потерять свое нормально состояние вновь, девушка быстро раздвинула зеркала, задула свечи и распахнула шторы. Потом открыла окно. В лицо ударил морозный воздух. Все было спокойно.
Она смотрела на звезды, поставив руки на внешнюю сторону подоконника. Ладони обжигал снег, он просачивался сквозь пальцы и таял, будто бы плавилось серебро... Руки замерзли так, что потом не чувствовали больше холода, домашнее платьице на груди стало совсем ледяным. А Агафья все стояла и стояла...
Что-то теплое ударилось ей в локоть, вернее не ударилось, а боднулось. Это было странно. Девушка опустила остекленевшие на мгновение глаза и увидела кота. В его салатовых очах отражались звезды, а на иссиня-чёрной шерсти белели разнокалиберные снежинки. Кот был чуть взъерошенный, но горделивый, осанистый. Агафья его сразу же узнал. Это был кот из видения. Она протянула руки и взяла его. Кот был довольно тяжелым. Его начавшая уже остывать шубка была жесткой, как бы щетинистой, но тут же показалась родной и знакомой... Она внушала невольное чувство защищенности.
Агафья прижала кота к себе и затворила окно. Ее почему-то совершенно не смутило то, откуда взялся кот на пятом этаже многоквартирного дома...
Она выскользнула с питомцем на кухню. Там в кресле дремала Маня. Когда до нее дотронулись холодные пальчики Агафьи она резко проснулась. И увидела, как и следовало ожидать, две пары зелёных глаз.
Прежде чем подруга начала что-то говорить или оправдываться, Агафья прервала тишину первой.
- Теперь это мой друг, - твердо сказала она, поглаживая кота. - Мой защитник.
Маня стала удивляться, восклицать, но девушка слушала ее уже вполуха. А на душе было тепло и хорошо под мурчанием уютного черного кота, и девушка была уверена, что таинственный мурлыка еще не раз её спасет только, конечно, уже в реальной жизни...
