Предыдущая, четвертая глава *** Начало, первая глава
Поначалу сама мысль о переезде претила Нине. Как же так? С этой квартирой связано столько воспоминаний. Здесь она прожила много счастливых лет с Лёней. Отсюда его выносили, когда хоронили. Здесь ей и жить дальше, чтобы помнить. Да и не хочет она что-то менять, смирилась уже.
Но Олеся не переставала возвращаться к этому разговору. Наведываться к тете стала чуть ли не каждый день. Убеждала, объясняла, порой даже сердилась. И через какое-то время Нина сдалась. Может, так и правда будет лучше. Она не молодеет, тело уже не такое послушное, и скоро ей, возможно, понадобится помощь. Конечно, о том, какой станет через несколько лет, Нина старалась не думать, но все эти разговоры так или иначе навевали именно такие мысли.
Приезжала Олеся к ней и с мужем. Вот тогда Нине особенно трудно было оставаться при своем мнении. Да и устала она сопротивляться – пусть делают, что хотят.
Вот так и изменилась ее жизнь, когда она меньше всего этого ждала, да и вовсе не ждала она такого...
...Нина постепенно вышла из воспоминаний и обратила внимание, что пары за соседним столиком уже и нет, что не заметила она, как вышли те. И ей пора – поздно уже, и кафетерий, должно быть, закрывается.
Время в санатории текло довольно медленно. Заняться Нине было особенно нечем. К прогулкам не располагала погода. В поле все время дул сильный ветер, и моментально Нина замерзала. Один раз добрела до речки, так обратно кое как вернулась, еще и пурга разыгралась.
Соседки по комнате у нее так и не появилось. И процедур ей никаких не назначили, объясняя тем, что нет показаний для этого.
Имелся в санатории один телевизор, но и там работал всего один канал, по которому не показывали ничего интересного. Еда в столовой тоже Нине не нравилась и частенько приходилось наведываться в кафетерий, а это било по ее бюджету.
Каждый день Нина звонила племяннице, справлялась о делах, и как продвигается продажа квартиры и поиски дома. Олеся уверяла ее, что все идет хорошо, что они рассматривают разные варианты, и сделка вот-вот состоится. А спустя неделю племянница перестала отвечать на звонки. Нина сильно нервничала и не знала, что думать. Набрала номер телефона соседки.
- Ой, Нина Александровна, здравствуйте! А куда же вы пропали?
- Здравствуй, Лидочка! Да я тут, в санаторий вот уехала. Лида, спросить хотела что там с моей квартирой? Видишь ты мою племянницу Олесю?
Соседка была ровесницей племянницы Нины, и они вроде как даже общались.
- Видела, но сейчас уже нет… Нина Александровна, так продала же она вашу квартиру, - в голосе соседки прозвучала растерянность. – Уже несколько дней как там живут другие люди. Ремонт вот затеяли, долбят целыми днями, покоя нет. А Олеся тут больше не появляется.
Как же так? И на телефонные звонки не отвечает. Все ли у них в порядке?
Разволновалась Нина не на шутку, а в голове уже рисовались картины одна страшнее другой.
В тот же день Нина Павловна вызвала такси и назвала адрес племянницы. Долго звонила в дверь, а открыл ей незнакомый мужчина.
- Вам кого? – довольно грубо поинтересовался.
Вскоре Нина выяснила, что и свою квартиру племянница уже продала, что вселились и в нее новые хозяева. Снова набрала номер Олеси, но на звонок опять никто не ответил. А потом и вовсе телефон был то выключенным или вне зоны действия сети. Так, ничего толком не узнав, Нина вернулась в санаторий, а и некуда ей больше было ехать.
В санатории она успокаивала себя как могла, уговаривала не волноваться. Все хорошо, и Олеся просто занята обустройством на новом месте. Как только она устроится, так сразу же приедет за тетей и заберет ее отсюда… Так говорила себе Нина, но с каждым днем переживала все сильнее. Она не понимала одного – почему Олесин телефон все время выключен? Почему вот уже несколько дней она не звонит ей, не интересуется ее делами? Наверное, сейчас ей не до звонков, но мысль эта совсем не успокаивала.
Срок пребывания в санатории подошел к концу. Нине нужно было уезжать, а вестей от племянницы так и не было. И телефон ее продолжал молчать.
За день до отъезда из санатория Нина так сильно разнервничалась, что резко подскочило давление. Кое-как ее привели в чувство, и бедой своей она поделилась с сотрудниками заведения.
- А есть у вас какие-то еще контакты? Телефон мужа племянницы?.. – поинтересовалась сестра-хозяйка, с которой у Нины за время пребывания здесь хоть какие-то сложились отношения.
- Да, в том-то и дело, что нет, - заплакала Нина. – И сама она не звонит мне. А квартиру мою уже продала.
- Ну и дела… - задумчиво проговорила девушка. – Слушайте, но тут мы тоже не можем вас оставить.
- Я понимаю, - кивнула Нина.
Санаторий – не социальный приют, и тут нет места всяким бездомным. Мысль, что она теперь, возможно, БОМЖ, обжигала сознание. Как же так получилось? Не могла она поверить, что родная племянница способна с ней так поступить. Но интуиция уже подсказывала ей, что все возможно в этом мире.
- А знаете что, у меня сестра работает в интернате для инвалидов и пожилых людей. Я могу попробовать устроить вас туда, - предложила сестра-хозяйка.
Проплакала Нина всю ночь. Ну зачем?.. Зачем она оформила на Олесю генеральную доверенность на все свое имущество? Теперь вот и дачи нет, наверняка – племянница и ее продала, не иначе. А ведь можно было пожить там – проезды к даче чистят, дом зимой можно топить, печка есть. Но теперь уже нет у нее дачи – их с Лёней любимого летнего уголка. А интернат для инвалидов и пожилых людей… Страшно было даже думать о таком.
Как-то, в бытность своей молодости, Нина с подружкой навещала в таком вот интернате бабушку подружки. Ее туда поместили, когда стала она совсем беспомощной и не могла уже сама за собой ухаживать, и жить с ней никто не согласился. Тогда Нина поняла, что все там почти такие, как та бабушка, что нет там здоровых и крепких стариков, как показывают в заграничных фильмах. В основном колясочники, да лежачие старые люди. И что она станет делать среди таких? Да она же с ума сойдет от горя и тоски!
- Нина Павловна, а вы подумайте как следует. Я понимаю, что интернат – это не самое веселое место, но, все же, лучше, чем ничего, - уговаривала Нину сестра-хозяйка в последний день пребывания в санатории.
Вещи она уже собрала и скоро должна была вызывать такси. В голове не было ни единой путевой мысли, на Нину навалилось неописуемое отупение. Она сидела на кровати и размышляла о своей незавидной участи, когда к ней пришла работница санатория.
- Нет, спасибо! – тряхнула Нина головой. – В интернат я не хочу.
А куда она хочет? Квартиры у нее теперь нет. Дачи тоже. Племянница пропала и на звонки не отвечает. Детей у нее своих нет, а все немногочисленные родственники живут далеко отсюда, да и не общается Нина с ними давно. Есть парочка приятельниц, но у них свои семьи и заботы, и до Нины им нет дела, конечно. Куда ж ей податься?
- Как хотите, - пожала девушка плечами и оставила ее одну в комнате, которая, должно быть, станет ее последним пристанищем. Через несколько минут она останется на улице и совершенно одна.
А на дворе, тем самым, тридцатое декабря. Завтра канун Нового года. Самый красивый и самый семейный праздник, так любимый Ниной… когда-то. Но этот Новый год ей, возможно, придется встретить на улице.
Нина представила, как сидит она одиноко на какой-нибудь лавочке, а с неба падает, падает снег и постепенно засыпает ее, обволакивая ледяным коконом. И вот в этом коконе она замерзает все сильнее и уже не чувствует ничего.
От подобных мыслей Нине стало так страшно, что спрятала она лицо в ладонях и сжалась в маленький невесомый комок. Как отворилась дверь в комнату, не слышала, но уловила запах цветов. Ну вот, пожалуйста, уже галлюцинации пожаловали, - мелькнула мысль, прежде чем она разглядела на пороге Максима. Он стоял с букетом цветов и улыбался ей. Высокий, в строгом черном пальто, представительный и очень красивый. Неужто он ей не привиделся? Он ли это на самом деле, или все те же проделки измученного до нельзя сознания?..