Жила Вероника в другом конце города на окраине. Маша не решилась ехать на машине Адамосов с водителем, поэтому после завтрака она взяла, найденный ей, пучок засохшей травы, который всё это время прятала в косметичке, и отправилась к автобусной остановке.
Дома Маша сказала, что хочет прогуляться в центре. И чтобы её отказ от водителя не выглядел подозрительно, она объяснила, что любит ходить пешком, а вот обратно, если устанет, не против поехать с водителем. Такой расклад утроил свекровь, которая, собственно, и учинила допрос на ровном месте, но, к счастью, не предложила Маше составить ей компанию, и девушка, довольная собой, уехала на автобусе.
Добраться удалось только ближе к шести часам, когда солнечные лучи уже поползли по окнам многоэтажек, отражаясь в них золотым щитом, а улицы окрасились тёплым, предвечерним светом. Оказалось, что Вероника живёт в частном секторе, поэтому до её дома нужно было пройтись пешком.
Маша шла по неровной, вытоптанной на траве и камнях дороге, сверяясь с навигатором в телефоне. Чем ближе был дом травницы, тем больше энтузиазма в груди ощущала Маша. Смущала только молодость Вероники. Была большая вероятность, что у девушки не так много опыта и, скорее всего, эта поездка обернётся для Маши бесполезной тратой времени.
Маша остановилась у нужного дома на углу двух улиц. Это было аккуратное, двухэтажное строение с наружной лестницей, ведущей на второй этаж и большими квадратными окнами, спрятанными в нише дома. Подоконники были заставлены широкими горшками с зелёными растениями. Дом окружал деревянный забор, выкрашенный белой краской, которая успела уже кое-где потрескаться и облупиться. Двор был виден, как на ладони и весь усеян разного вида кустарниками.
Маша толкнула калитку, и она оказалась открыта. Прошла к дому и постучала в красную, железную дверь. Через минуту на пороге появилась Вероника. У девушки был броский макияж, как и на фото, только на этот раз с ярко-розовой помадой. Бледно-зелёные глаза, будто покрытые дымкой и блестящие, каштановые волосы, выбивающиеся из-под платка.
— Маша, я так понимаю? — девушка заговорила твёрдым тоном. В ней не было враждебности или настороженности, но уже по одному только голосу ощущалась сталь её характера.
— Верно.
— Проходите, — она пропустила Машу вперёд и прикрыла за ней дверь.
Внутри дом выглядел немного уставшим. Когда-то, наверное, лет десять назад, здесь был хороший ремонт, который к настоящему моменту потерял презентабельный вид. Стены, покрытые серой и белой краской, тёмно-коричневый пол. Комнаты были просторными, но казались заброшенными. Деревянная мебель была покрыта толстым слоем пыли. И всё же здесь было приятно благодаря большим светлым окнам и множеству трав и цветов, которые украшали своей зеленью каждый уголок пространства.
Они с Вероникой прошли в самую дальнюю комнату, которая, по всей видимости, служила девушке и столовой, и гостиной и кабинетом. По центру стоял длинный обеденный стол из тёмного дерева. На нём лежали две невымытые тарелки с приборами, видимо, оставшиеся после обеда, и Вероника сразу же их унесла на кухню за соседней дверью. В дальнем углу комнаты у окна стоял письменный стол с компьютером, заставленный стопками книг, папок и блокнотов. А рядом на стене висел плазменный телевизор. Эта комната была чище и ухоженнее остальных, будто травница жила только в ней. Почему-то Маше показалось, что так оно и есть.
— Я ботаник, — сообщила Вероника, как только вернулась из кухни. — Недавно магистратуру закончила.
— Понятно, — Маша кивнула и неловко улыбнулась. Ей показалось, что Вероника уловила скептицизм в её взгляде, поэтому и решила пояснить этот момент.
— Давай, что там у тебя, — она протянула руку с раскрытой ладонью.
— Сейчас. — Маша начала рыться в сумочке и почему-то занервничала, из-за чего никак не могла отыскать пучок.
Вероника села за обеденный стол, закинула ногу на ногу и продолжила рассказывать:
— Бабушка была травницей. Её знал весь посёлок, все ходили к Валентине Петровне за помощью. Она такие настои делала, неходячих на ноги поднимала. Уважали её.
— Она обучила вас всему?
— Да. Я с малых лет ей помогала. Она мне, как мать была. — Вероника вздохнула. — Умерла семь лет назад. Я как раз в институт поступила.
— Мне жаль.
— Долго она со своей хворью боролась. Тридцать лет ей травы помогали.
Маша неловко кивнула. Она никогда не понимала, что нужно говорить малознакомым людям, когда они вот так рассказывают о своих жизненных трагедиях.
— Ну что там? — нетерпеливо уточнила Вероника.
— Вот, нашла! — Маша вынула заветный пучок из сумки и, затаив дыхание, протянула его травнице.
Вероника бросила на пучок мимолётный взгляд и тут же выдала:
— Это каннабис.
— Что?! — Маша недоверчиво нахмурила брови.
— Дурь-трава.
Маша непонимающе помотала головой.
— Я знаю, что это такое. Вы уверены? Может, хоть в руки его возьмёте?
— Ладно, погоди.
Вероника забрала пучок, вытянула руку, рассматривая его на свет, потом растёрла сухую ветку между пальцами, понюхала их.
— Я уверена, — твёрдо, как отрезала, заявила она. — Если сомневаешься в моих знаниях, зачем вообще пришла?
— Я не то чтобы сомневаюсь, но вы же сначала даже не взглянули толком.
— Я травы с бабушкой собирала, когда ещё писать и читать не умела. Я семь лет на ботаника отучилась. Ты думаешь, я коноплю не узнаю? — она сложила руки на груди и возмущённо усмехнулась. — Ладно бы ещё какая-то редкая трава была, тут и учебник можно полистать и под микроскоп взять, но каннабис… — она сделала паузу, — элементарно. К травнице не ходи.
— Вот как, — Маша опустилась на стул за обеденным столом и отрешённо уставилась в одну точку в окне.
— Другая история, — с азартом в голосе продолжила Вероника и села рядом с Машей, — что тебя с этой травой связывает? Вот, интересный вопрос. — Она подпёрла рукой подбородок и загадочно улыбнулась.