Зимняя сессия приближалась так стремительно, что Егор вдруг осознал: если сейчас не подналяжет, не подчистит хвосты, то его к ней не допустят. Учился он в машиностроительном и за теорию не особо волновался. А вот с чертежами туговато. Целых три не сдал, два из-за болезни, один просто не успел.
Вот и решил он в эту ночь все закончить, каждый чертеж требовал доработки, а завтра последний день сдачи. Хорошо, что тетя Нюра в ночную смену сегодня, а то пристала бы: спать иди, нечего всю ночь свет жечь! Вовремя нужно чертежи свои чертить. Все матери расскажу!
Ну, такая она у него, ворчливая. Но хорошая, заботливая. Он всегда накормлен, рубашки чистые, поглаженные. Она сама предложила взять его к себе на постой. И ей веселее, и ему по общежитиям не мотаться и со всякими девицами там не якшаться.
Мама, которая жила в поселке в трех часах езды автобусом, не возражала, конечно. И даже благодарна сестре была за заботу.
Сам Егор тоже пожаловаться не мог. Ну а то, что строгая она, так это жизнь у нее такая. Замужем тетя не была. Он слышал краем уха, что когда-то был у нее жених, да бросил ее из-за какой-то «профурсетки». А подружками ведь были.
С тех пор она ни подруг не заводит, ни мужчин. Обожглась один раз и хватит. «Нету ее, любви этой проклятущей»! Так и сказала, и Егора предупреждала, чтобы осмотрительным был. Молодежь сейчас, мол, разнузданная. Особенно эти девки общежитские.
- Хочешь дружить, лучше из семьи найди себе хорошую скромную девушку, а не из общежития. Мой-то бывший кавалер там ее и подцепил.
Егор слушал в пол-уха. Ему как раз нравилась одна, но девушка была иногородней и жила в общаге. Тетю бы, конечно, не слушал и подружился бы с этой симпатичной девчонкой. Но у нее парень был в армии, она сама ему рассказала, когда он как-то после студенческого вечера ее до общежития проводил.
И вот стоит он у кульмана, времени уже двенадцатый час. Глаза еще не слипаются, но скоро начнут.
«Надо бы кофе покрепче заварить», - подумал Егор и тут вспомнил, что кофе кончился, а тетя Нюра его не любила, поэтому запасов не держала. Нужно срочно до ближайшего киоска добежать. Вдруг открыт еще. Выбежал по-быстренькому, а на улице-то какая благодать! Легкий морозец, пушистый снежок кружит вокруг.
Побежал через сквер, так быстрее, хоть бы только не закрыт был! Повезло, на его счастье киоск, стоящий на довольно бойком месте и недалеко от остановки, еще работал. Купил он кофе, правда, в зернах, ну ничего, перемелет, не велика беда. И побежал обратно.
Заснеженные деревья, фонари, хоть и редкие, но дорогу освещают. Идет он по аллее быстрым шагом, прохожих нет почти, время позднее. И вдруг слышит всхлипы доносятся откуда-то. Оглянулся вокруг и заметил девушку на лавочке поодаль. Шубка на ней, сапожки дутые, руки в перчатках ко рту прижала и плачет.
- Эй, ты чего тут? – спросил Егор, подходя поближе.
Она сжалась в комок и смотрит на него испуганно, готовая сорваться и убежать в любую секунду.
- Да не бойся ты, что случилось-то? – спросил он как можно мягче.
- Я с подружкой в кино ходила, потом троллейбуса долго не было. В общежитие опоздала. А комендант, наверное, спать ушла к себе в каморку. У нас с этим строго, после одиннадцати не попадешь, - сказала она, не попадая зуб на зуб.
- Ну и что теперь? Ты до утра тут намерена сидеть? В сосульку превратишься.
Девушка пожала плечами и громко всхлипнула. Егор не мог оставить ее тут одну. Либо вести в общежитие и колотить в дверь, пока не откроют, но это то еще удовольствие. Либо домой забрать до утра. Тетки нет, она раньше девяти не придет, а девчонка уйдет к тому времени.
- Пошли ко мне давай, - принял он решение наконец. – Переночуешь в тепле, а утром пойдешь в свое общежитие.
Она опасливо так посмотрела на него и отрицательно покачала головой.
- Дело твое, - сказал Егор, повернулся и пошел своей дорогой, правда уже не вприпрыжку, а медленно так, вразвалочку, дав ей возможность передумать.
- Подождите, молодой человек, - услышал он и обернулся. – Вы один что ли дома?
- Один, один, пошли давай. Не обижу. Горячим кофе напою и на диване ляжешь. Я все равно чертить всю ночь буду, завтра чертежи сдавать. Мне не до глупостей, сессию могу завалить.
Девушка робко, дрожа всем телом, пошла рядом. Сказала по дороге, что учится в медицинском на втором курсе. Но это было и так понятно, общежитие медицинского как раз через дорогу. Звали ее Даша. Светленькая, симпатичная.
Пришли в уютное тепло, она сняла шубу и сапожки, только шарф оставила на плечах. Егор дал ей теткины домашние тапочки и провел на кухню. Отодвинул кульман в сторону, быстро справился с кофе, потом достал с антресолей плед, свою подушку и сказал, указав на диван:
- Здесь ложись, ванная там. Вот полотенце. А я пошел чертить, работы до утра.
Он заметил, что торшер Даша не выключила и легла, не раздеваясь, все еще опасается его. Ну и правильно. Девушка должна быть осторожной, хотя не такой уж он и страшный. Вполне приличный на вид. Но он не обиделся, усмехнулся только.
И все бы обошлось, наверное, если бы не обстоятельства. Тетя Нюра пришла с работы на час раньше, когда Даша сидела на диване, готовая уже уходить. Но Егор ей снова кофе предложил, она не отказалась.
Никогда он не видел тетку такой злой и агрессивной. Увидев Дашу, она набросилась на нее, как разъяренная тигрица, и Егору слова вставить не дала:
- А ну вон отсюда, дрянь! – кричала она, выхватив у Егора из рук полотенце и шлепнув его им по лицу. – Развели тут бордель в моем доме! Не позволю! В моих тапках! Шлю…
Но тут он схватил ее за плечи, не дав закончить свой оскорбительный монолог, и увел на кухню. Попытался объяснить, как все было. Она его не слушала, кричала, что матери позвонит, и что такой и сякой.
Хлопнула входная дверь и послышались торопливые шаги на лестнице. Даша ушла.
- Бессовестный! – выкрикнула в слезах тетя и удалилась, закрывшись в своей комнате.
Егор кое-как позавтракал, собрался и ушел в институт. Сказать, что он был расстроен, это ничего не сказать. Но радовало одно, что чертежи он все-таки закончил, благополучно сдал и получил зачет. Одной проблемой меньше.
Домой идти не хотелось. Он был зол на тетку, обижен. А еще ему было ужасно стыдно перед Дашей. Нужно как-то выправить эту ситуацию, но не сейчас. Сначала необходимо успокоиться, помириться с тетей Нюрой как-то, объяснить ей все.
А то она наговорит матери всякой чепухи: «Развратник, девок водит в мое отсутствие, я за него не ручаюсь». Это она может.
Он пришел домой. Вкусно пахло свежим борщом, тетя уже суетилась на кухне. А рядом с раковиной стоял небольшой тазик, из которого разило хлоркой, и в нем были замочены две их кружки, его и Дашина. Выглядело все очень демонстративно, как и поджатые губы тети Нюры.
Он сел на табурет и сказал:
- Значит так. Или ты меня выслушаешь сейчас, или я позвоню маме, сам ей все объясню и переселюсь в общежитие.
Ему показалось, что тетя слегка вздрогнула от его слов. Но смолчала. Он в подробностях рассказал все, как было и закончил словами:
- Я не мог бросить девчонку на ночь на морозе. Ты бы бросила?
Тетя Нюра неопределенно пожала плечами, но ничего не ответила. Зато сказала мирно:
- Садись, поешь, Горушка. Борщ твой любимый. Зачет свой сдал хоть?
- Сдал, всю ночь над чертежами корпел, - ответил он, и примирение состоялось за тарелкой горячего наваристого борща.
Потом была сессия, все шло более менее благополучно, но Даша не выходила у Егора из головы. До сих пор его беспокоил стыд, который и мешал разыскать ее и извиниться. Но тут он подумал, что приближается Новый год, в медицинском тоже сессия скоро закончится, и она уедет домой с этим неприятным осадком на душе.
Он пару раз вечером подошел к общежитию в надежде встретить ее. Но безрезультатно. Повезло ему как раз не у общежития, а на остановке троллейбуса, он вернулся из института, а Даша как раз заходила в него. Он поймал ее за руку и поздоровался. Пришлось ехать с девушкой дальше.
- Ты спешишь? – спросил он, понимая, что она едет в центр города.
- Нет, не очень. Завтра домой уезжаю, хочу папе и братишке подарки купить к Новому году.
- Я с тобой. Тоже маме с тетей что-нибудь присмотрю, - сказал он и улыбнулся, но Даша промолчала в ответ и не улыбнулась даже.
Егор подбирал нужные слова. Время было у него, не в троллейбусе же начинать этот разговор. Но когда подъехали к большому универмагу, он спрыгнул со ступеньки троллейбуса и подал ей руку.
- Даша, ты прости, пожалуйста, за ту выходку, ладно? Тетя у меня строгих правил, подумала бог знает что. Не сдержалась. Извини. Я объяснил ей все, она поняла и даже расстроилась. Правда.
- Егор, я понимаю. Не извиняйся.
Они сделали свои покупки, немного побродили по заснеженной улице, поговорили об учебе, о планах на каникулы. Даша уезжала домой, а Егор ждал маму, она должна приехать к ним на Новый год.
Он проводил девушку до общежития, так и не поняв, простила она его или нет. Но ему так не хотелось расставаться, а точнее, он мечтал встретиться вновь, когда она вернется, и только хотел сказать ей об этом, как услышал:
- Егор, ты очень хороший парень, правда. Я тогда еще это поняла, когда ты не бросил меня на морозе…
- Когда ты вернешься, Даша? Я буду ждать, - и она весело засмеялась в ответ, назвав дату.
Он бежал домой, как на крыльях! Обнял тетю Нюру, открывшую ему дверь и сказал, что влюбился!
- В эту Белоснежку? – спросила она, кивнув на диван и заулыбалась. – Ну я рада, Горушка. Лишь бы счастливы были.
***
Они уже двадцать лет вместе. Прекрасная семья, сын взрослый. Тетушка жива, добрейшей души человек. Мама часто приезжает, а они ездят к Дашиному отцу и брату в гости.
И каждый раз, когда за окном кружится пушистый снег, а легкий морозец румянит щеки, они с Дашей вспоминают тот поздний вечер, когда озабоченный студент Егор побежал в киоск и встретил ее, замерзшую, как ледышку. Как же хорошо, что у него тогда закончился кофе, а она первый раз в жизни опоздала в общежитие.