Брату Прохору Роман позвонил на квартиру, которую тот снимал для развлечений и ночёвок в случае торговой необходимости, сказал про дом и магазин. Прохор подлетел к дымящимся ещё развалинам, кинулся было туда, но пожарники остановили:
– Нельзя, в любой момент может пламя вспыхнуть.
Прохор отмахнулся:
– Пошёл…, у меня там деньги!
Пожарник пожал плечами:
– Ну, коли так – ищи.
Прохор нашёл двухметровый кусок трубы и протыкал ею угли и золу, надеясь услышать металлический звук. Через полчаса бросил трубу, сел в сторонке. Потом опять кинулся к пожарным:
– Ребята, ящик у меня был в комнате, в шкафу. Там деньги, документы. Никто не выносил?
Вы читаете продолжение. Начало повести здесь
Пожарники сказали, что к их приезду тут так горело, что вынести что-либо было невозможно.
– Может быть, раньше? – предположил пожарник.
Прохор ухватился за эту мысль:
– Раньше? Точно, могли раньше, но кто? Никто же не знал, где он лежит!
Снова схватил трубу, полез в залитые водой грязные кучи. Измученный, весь в грязи, зашёл он в ограду отца, а тот уже стоял посередине.
– Вот такие дела, отец, остался твой сын гол, как сокол, – грустно улыбаясь, развёл он руками.
Старший Канаков дождался, пока Прохор подошёл ближе, почти без замаха хлёстко ударил его в лицо:
– Вон с моего двора! И чтоб духу твоего тут не было. Если бы верующим был – проклял бы паскудника! Ишь, женилка выросла, уму покоя не даёт. Вон со двора и никогда больше близко не подходи, даже если нас с матерью выносить будут вперёд ногами.
Прохор размазал кровь по лицу, она стекала ему под рубашку, он недоуменно смотрел на свои окровавленные руки и ничего не мог понять:
– Папка, за что? Меня сожгли, и ты меня же бьёшь?
Канаков угрюмо молчал, его била крупная дрожь, но повторил снова:
– У меня нет такого сына, как ты, убирайся вон, ты мерзавец, а подлых людей в родстве иметь не желаю. Вон!
Он схватил Прохора за воротник, довёл до калитки и вытолкнул на улицу. Когда вошёл в дом, увидел Матрёну Даниловну, лежащую на полу без чувств. Схватил на руки, перенёс на кровать, нашёл на подносе нашатырный спирт, облил руку вместе с куском ваты, поднёс к лицу. Все бросил, позвонил в медпункт, фельдшер прибежала быстро. Измерила давление, поставила уколы, посмотрела на прибежавшего Романа:
– Надо срочно вызывать скорую и врача, я думаю, у неё инфаркт.
Матрёну Даниловну положили в реанимацию, Григорий Андреевич выпросился у врача сидеть в коридоре рядом с палатой.
– Я бы вам советовал ехать домой, когда жена придёт в чувства, мы вам сообщим, – посоветовал доктор.
Григорий Андреевич посмотрел на него с упрёком:
– Вот ты бы на моем месте – уехал? А мне зачем советуешь? Я буду ждать, сколько надо, столько и буду.
Поздно вечером медсестра позвала его в кабинет:
– Ложитесь на эту кушетку, вот одеяло. В случае чего – я вас позову.
Григорий Андреевич насторожился:
– В случае чего?
Сестра поняла ошибку:
– Я имела в виду, если ваша жена очнётся и ей будет лучше. Хотя едва ли вам можно будет к ней зайти, без доктора я не решусь.
Двое суток прожил Григорий Андреевич в коридоре реанимационного отделения. Ему сказали, что Матрёна Даниловна пришла в сознание, но говорить с ней нельзя.
Поздно ночью, когда все успокаивалось, он снимал с вешалки докторский халат и в одних носках пробирался в палату. Каждый больной освещён слабенькой лампочкой, и Григорий сразу нашёл свою. Матрёна Даниловна открыла глаза, и слеза скатилась по её ввалившейся щеке. Григорий приложил палец к губам, мол, говорить нельзя, тихонько прошептал, что он ждёт её, и сколько надо – будет ждать. Она улыбнулась слабой улыбкой.
Он выходил в коридор и долго из полутемного коридора смотрел в бесконечную глубину ночи. Какие картины проходили перед ним! Не успевший повоевать ни с фашистами, ни с японцами, танкист Канаков шесть лет отслужил в Советской Армии, воспитывая молодое поколение. Домой пришёл в пятьдесят втором, сразу в МТС, на трактор. Как-то в город ездил с колхозной машиной, бабы на базаре торговали, а Григорий свои дела устроил и шлялся по рынку. Увидел в очереди молоденькую девчонку, хоть и одета бедненько, но красавица, каких никогда не встречал. Толкался рядом, дождался, когда она из очереди вышла, подошёл, доложил по-армейски:
– Разрешите с вами познакомиться? Григорий Канаков, тракторист, работаю в колхозе имени Кирова, это полста километров от города.
Девушка не испугалась, не смутилась, только спросила:
– И зачем вы все это мне рассказываете?
Григорий стушевался:
– Сейчас поясню. Я вас в очереди увидел…
– Это я знаю. Вы для чего со мной решили познакомиться? Вы и меня совсем не знаете.
– А зачем мне знать? – обрадовался Григорий. – Вот подружимся и все друг про дружку узнаем.
Девушка засмеялась таким смехом, что грубоватый Григорий чуть не заплакал от умиления:
– И как это вы без меня решили, что мы подружимся?
– Но вы ведь не замужем?
– Нет, не замужем.
– Вот, и я холостой. Почему бы нам не подружиться? Я человек надёжный, и слово моё – кремень. Я, конечно, не могу к вам часто приезжать, работа у меня такая, но в следующий раз приеду и непременно вас увезу.
Девушка опять засмеялась:
– Вы даже не знаете, как меня зовут. Меня зовут Мотя, Матрёна.
– А живете вы где? С родителями?
– Нет, у добрых людей.
– Тогда тем более надо переезжать ко мне, у меня дом хоть и старый, но большой, а когда семья возрастёт, отдельный дом поставим. Соглашайся, Матюша.
– Ладно. Пойдём, я покажу, где живу, чтоб ты меня нашёл. Только к хозяевам заходить не будем. Ты, когда приедешь, подойди и пропой соловьём. Умеешь?
– Не, не учился. Петухом могу.
Матрёна залилась громким смехом:
– Ладно, подашь голос, я все время дома.
Такая была странная первая встреча. Нескоро Григорию удалось вырваться в город, пошёл к председателю, попросил замену.
– Что тебе приспичило? – рявкнул председатель.
– Жениться хочу, – несмело ответил Григорий.
Председатель подобрел:
– Хорошее дело, Гриша, даю два дня, но чтоб женился.
Матрёна так долго хохотала над Гришиным рассказом, что он обиделся:
– Я к тебе всей душой, а ты смешки строишь. Если один приеду, председатель прогулы поставит и премиальных лишит. Так что собирайся, Мотенька, поедем домой.
И тогда девушка взяла его под руку и увела на край улицы, сели на сломанную берёзку, Матрёна стала говорить:
– Вот ты зовёшь меня, Гриша, и хоть не знаю тебя совсем, но мне почему-то радостно на сердце. Значит, мы с тобой должны были встретиться. А ещё слушай. Отец мой был командиром казачьей сотни в двадцать первом году, когда восстание случилось. Он вместе с вашим командиром Атамановым Григорием воевал. Когда их разбили, отец с чужими бумагами убежал в казахские степи и невесту свою увёз. Там жили, скот пасли, детей нарожали, а в тридцать седьмом его нашли. Спасибо, добрый человек предупредил, он всю ораву на телегу сгрузил и отправил, а сам дождался. Мама от верных людей узнала, что его расстреляли в Акмолинске. Мама умерла, братья и сестры разбежались, я младшая, одна осталась. Вот и думай теперь, Гриша, что я дочь врага народа, если это вскроется, то и тебе не избежать.
Григорий обнял Матюшу свою, прижал к колыхающему сердцу:
– Теперь я тебя по любому не оставлю. Беги, собирай пожитки, и на рынок, там наша машина должна быть.
– Приданого у меня, Гриша, одна честь и гордость казачья. Не надо туда ходить, спросят, узнают, могут по глупости на след навести. Если берёшь меня – бери, какая есть.
Вот тогда они в первый раз поцеловались, так, только губ коснулись, а молния обоих прошила, и Григорий решил, что нельзя ему прикасаться к девушке, пока в сельсовете всё, как положено, не запишут и объявят мужем и женой…
Григорий Андреевич вытер слезы, прошёлся по коридору.
***
Прохор после ссоры с отцом пришёл к Роману, отмылся, переоделся в братнину одежду, благо одних габаритов были, сели за стол, Марина подала обед, хозяин открыл бутылку коньяка.
– Найди Никиту, – попросил Прохор.
Роман покрутил телефон, нашёл, попросил срочно приехать. Никита рассказу Проши даже не удивился:
– Братья, между нами говоря, с отцом неладное творится. Этот постоянный мордобой, эти выступления на собраниях – ну, бред сивой кобылы! А пожар? Вы думаете, само загорелось? А кто мог? Кому Прошка плохо сделал? Да батя и поджёг, потому что он нас всех ненавидит, он вообще из ума выжил с этим марксизмом. Обещал он твой дом продать? Обещал?
Прохор кивнул.
– Вот! Не продал, а поджёг. Мне уже в отчий дом входить заказано, близ ворот не пустит. Умри сейчас мама – я даже проститься не смогу, не пустит!
Роман взглянул на брата:
– Зачем ты так о маме? Она поправится.
Никита кивнул:
– Я сегодня говорил с врачом, вызвал, и в машине разговаривали, потому что папаша, как коршун, у дверей сидит, не подойти. Так вот, врач сказал, что ей не выжить, слишком обширный инфаркт. И опять же все из-за него, устроил расправу над родным сыном на глазах у матери. Если он зверь, то мама-то добрейший человек, она и не вынесла увиденного. Так что надо готовиться.
Долго молчали. Роман не удержался:
– Проша, все равно у тебя какие-то думки есть, может, в городе с кем поссорился, с девками кому дорогу перешёл?
Прохор словно очнулся:
– Валька с Галькой, я с ними переспал и бросил. Это они! Точно, больше некому!
Братья переглянулись и засмеялись:
– Прошка, если бы каждая брошенная тобой баба по дому сжигала, вся деревня уже выгорела бы. Ну, подумай ты сам, какая из Галинки поджигательница?
Прохор взъярился:
– Да ты ничего не знаешь! Если бы ты видел, какое у неё лицо было, какие молнии в глазах, когда она ключи в меня бросила, ты бы не стал так говорить. Они. Их надо трясти.
– Подожди, Роман, – поднял руку Никита. – А папаша их не мог отомстить?
Никита кивнул:
– Для того, чтобы мстить, надо хотя бы знать, за что. Неужели ты думаешь, что обе дочери одновременно упали перед папой на колени: «Папа, отомсти Прошке, он нас испортил!»? Да и Артём Сергеич бессловесный человек, он муху не обидит. Нет, это исключено.
Роман встал, прошёлся по комнате:
– А, собственно, о чем мы судим? Какая разница, кто это сделал, надо что-то с Прошей решать.
Никита спросил:
– Проша, у тебя же были деньги, сам хвалился, что квартиру можешь купить в городе.
Прохор улыбнулся:
– Говорил и мог, но вовремя не купил, а во время пожара уплыл сейф с деньгами.
– Во как! И что ты молчал?
Прохор взвился:
– А что толку визжать на всю деревню?! Кто-то знал о сейфе и о деньгах, без этого в огне его не найти, он в детской комнате в шкафчике укрыт был. Но кто мог знать – ума не приложу.
Роман бросил в пустоту молчания:
– Нас ты, надеюсь, не подозреваешь?
Прохор махнул рукой:
– О чем ты?
– Так осталось хоть что-то или совсем ничего?
Прохор улыбнулся:
– На сигареты.
Опять помолчали. Наконец, Никита подвёл итог:
– Квартира у тебя в городе снята, живи там, надо с Юрочкой посоветоваться, может, он даст хорошую работу, у них оклады приличные и купоны стригут – дай Бог каждому. Рома, это на тебе. Я попробую поговорить с Треплевым, надо найти в райцентре помещение для магазина, деньги все там, это самое главное.
Опять вернулись к матери:
– Мужики, случись с мамой – он же нас не пустит в дом, каждому об этом отдельно сказано, он может продублировать и у гроба, – что делать? – спросил Роман.
Никита предложил:
– Надо через тёток на него повлиять, не сейчас, конечно, а – когда случится.
– Он этих тёток наших никогда не почитал, неужели ты думаешь, что сейчас что-то изменилось? – не выдержал Прохор. – Слушай, Роман, может, тебе через главного врача…, ну, договориться… проверить его на вменяемость?
Роман встал:
– Да ты что?.. Совсем со своими бабами и пожарами с ума сошел? Забудь, ты мне этого не говорил.
Прохор громко хлопнул в ладоши:
– Ну, решайте, только я на ещё один мордобой не пойду, уеду в город, после похорон постою у могилы.
– Не то, не то! – Никита мучительно что-то соображал. – Во-первых, мы обязаны проводить и проститься с мамой, во-вторых, ребята, это деревня, да на нас плевать все будут, и, в общем-то, они правы.
– Но все же дело в отце! – Роман посмотрел на братьев. – А если мы вместе встанем перед ним на колени, может, простит, хотя бы с мамой проститься позволит по-человечески? Вот как это будет выглядеть? Мы входим, а он встречает на крыльце и гонит, как собак. И как после этого в деревне жить?
– Да, надо что-то придумать.
– Вот ты и придумай. Давайте ещё по рюмке, и я пошёл, – предложил Никита.
Окончание здесь
Tags: Проза Project: Moloko Author: Ольков Николай Начало повести здесь
Книга этого автора здесь