Отчаянье заполоняет сердце, будущего нет, не видно в дворянских дебрях, обложено поруками с ног до головы крестьянство, прихотями пап и герцогов своих,
Монархия – править должен избранник Божий на этой земле, давая подданным защиту от врагов извне,
Но кто же даст ее внутри, от голода, поборов и бедности, король не смог, казна пуста, люди недовольны,
Только и остается что стрелять по всем бунтующим и озлобленным, но не страх выводил людей на бой, а чувство угнетенности.
Всех не перевешать, не перебить штыками – идея, вот оно, что всех сплочает, тех кто подумал о своей судьбе и тех, кто уже на баррикадах,
Она манит, она завет, держа обеими руками знамя, крестьянин ты, рабочий, аль буржуа, мещанин, вставай, не против родины, а феодальства!
Долой средневековье, герцогов и рабства, да воцарится свобода, равенство и братство, всех дворян на гильотину, не будет им более пощады,
Бастилия – первый шаг, награда, за пролитую кровь, но была ли она последней и сколько еще утечет…
Озверевшая и безумная толпа стоит на площади, ожидая казни короля и его семейства, молчит, но вдруг, упали головы в корзину,
Ура, революция, ликованье пустоту заполняет, всю Францию охватил мандраж, монархия свергнута, да будет республика, конституция, закон.
Крик Людовика, казалось, взывал к благоразумию, проносясь по Европе и другие короны предупредив; они смотрели с ужасом как низшие сословия до власти дорвались,
Испания, Пруссия, Сардиния и Австрия, Англия, Голландия и германские княжества, все, откликнулись мятеж подавить.
Франция окружена врагами, мы одни, против половины мира, крестьяне, ремесленники, буржуа, мещане, неужели это конец, нам снова вернут династию, задавят за этот бунт,
Нет, мы будем сражаться, за революцию, идею, республику и власть людскую!
Мы выбьем немцев из Италии и оттуда пойдем на Вену, в Голландии разобьем все силы вражеские остановив Мадрид с Берлином,
И в конце высадка в Египет, взять Сирию и Иерусалим, чтобы поразить потом английское владычество в Индии!
Мы освободим весь мир от крепостных оков и даруем немощным свободу, вот наша цель, победить абсолютную Европу,
Радость за несломимый дух, революционеров провожали как героев, они говорили, что скоро вернутся домой, но многим было не суждено этого,
Но они шли, вербовались в ряды новой армии, веря, что принесут мира на континент… и как же они ошибались…
Пока шла война, за будущее, за само существование Франции, якобинцы и жирондисты делили страну в тылах, решая кровью распри,
Мнения разделились, некоторая смута в рядах пошла, и Жан Поль Марат из лагеря якобинцев объявил защиту революции,
Никакой контры, все отступления от идеалов должны быть уничтожены; Террор! Раскаты грома посредь дня доносятся, так гильотина стучит, висельницы не бывают брошены, инакомысцам не спастись.
Чуть остыл народный пыл, осознав к чему ведет насилие, раньше головы рубили королям, теперь же все сословия едины,
Смерть как ежедневное свершение, сегодня их, а завтра я, а после уже не важно, при падении морали деградирует вся власть, суть которой в страхе,
Не боялись только якобинцы, что неприкасаемыми мыслили себя; но где-то в душе крылось сомнение, что тиранов выдавало всегда, чувство вины за содеянное и репрессивного огня,
Любой тирании приходит конец, то, что все они так опасались, восстание, которого ждали, ударило не так, как полагали,
Объявилась директория, тем временем на фронте шел большой успех, выбив врагов из Нидерландов, испанцы с прусаками заключили мир!
Остались лишь Англия и Австрия из опасных противников.
Италия – одно из тех явных примеров монархической власти, ответвления застоя, нет движущей идеи, нет единого нрава,
Бесконечные феодальные поборы и отсутствие действий в безысходном покрове.
Хоть основной фронт был в Германии, перелом войны произошел именно здесь, на пике порыва революционного, крестьяне, становились гвардией,
Минуя леса, равнины, речушки и озера, гнали австрийцев все далее: за города, горизонты и горы,
Вот оно, завтра будет бой, но в обстановке лагеря свободной, не видно страха на лице солдат, кто ботинки от грязи счищает, кто стирает потрепанный мундир,
Кажется, что парад будет на утро рано, в безлюдном месте, влаги полном и травы.
Расстановка войск окончена быстро, некогда думать, когда атака едет, пехота сблизилась на радиус выстрела, началась перестрелка в лоб,
В чуть заснеженных местах, как туман спустился, дымным больно порох был, ветер не резвился,
Только видны были выстрелы, да силуэты, краше мундиров сверкала кровь – брызгами от попаданий, что все реже становились здесь, и скорей случайно,
Гренадеры, пешею атакой, в страшном грохоте орудий, шли на батарею в копоти и саже, слегка их белые куртки были видны,
Офицер, понимая, что это конец, решил смерть принять достойную, от того собрал, что было сил и пошел за имперскую корону,
Картечь летела больше пуль, далее только штыковая, лишь приблизился австрийский полк, как убавился в два раза,
И вот, как есть финал, в этом страшном и нелегком деле, победа, за проделанный труд, полном смерти.
Оголила мгла поле брани, дав обозреть результаты, несколько сотен мертвых тел: расстрелянных, зарубленных, забитых,
Дороги назад давно уже нет, теперь только вперед, к победам, но оглядываясь постоянно назад, думаешь – ну где же?
Мир, которого жаждут европейцы, даже вербовщики в своих воззваниях не так остры уж на слова, когда видят уставших граждан, которым осточертело слово “война”,
Но не волею своей, берешься за оружие, ибо там судьба страны, в окопах, траншеях и редутах,
Не пойдешь ты, так придут к тебе домой, солдаты-мародеры, и если погибать, то там немым героем.
Одно дело, когда рядом с родными местами, другое, когда в дали, за Средиземным морем, там, в Египте, окутанном песками, и исторической тайной, во владении османов-турок,
Красивые слова можно подобрать, описывая богатство Востока, но все они разбиваются о гладь, когда видишь реальности жестокость.
Жаркие, знойные города во грязи, бедняки и старинная знать, поприветствовали французов безмолвно, не давая отдыхать,
Что ни делал будущий диктатор, дабы власть имущим местным угодить, чтоб те не разжигали бы восстаний, против “гуманных” оккупаций.
Здесь просел революционный пыл – не работали стратегии, на которых обучались генералы рода европейского,
Ни единственный удар по самолюбию рабского труда владельцев, когда статистика и расчет были бесполезны,
Привычнее война христиан, но не понятна с мусульманством, когда любой мужчина вступает в хадж против захватчиков,
Материальный достаток для белокожих превыше всего, без денег не полезут в схватку, а для восточных: Коран, семья и дом уже богатство,
И каков бы не был государственный строй и положение социальное, они встанут под ружье, а если нужно и под саблю.
Англичане разбили французский флот, началась блокада, Бонапарт бежал, оставив солдат, бросив на растерзание восставшим,
Ужасен бой был, против последователей Аллаха, это не папская Италия с австрийской армией и не германцы на полях Голландии,
Не готовые к суровой погоде французы, на марше теряючи людей, видели превосходство численное, мужей, что за освобождение шли,
Ни боялись ни картечи, ни гранат, ни всех военных инноваций, это война против колониальной экспансии,
Они двигали фронт и погибали в его основаниях, но за каждого павшего вставал десяток.
Французский флаг, что гордо подняли на порте, срывали яростно османы, в Александрийском городе.
Вернувшись на Родину, Бонапарт сверг директорию, всю власть забрав себе, решил объединить Европу в великой войне,
Суворов освободил Италию, Корфу взял русский флот, если б не жадность габсбургская, был бы повержен Наполеон.
Прогресс все шел, покуда было давление, менялся бой, давая солдатам и странам ослабление,
Чем ближе к России двигались границы, тем яснее становилось то, что не штыковая побеждает сражения, а инновации, стратегия и дух боевой,
Корпус, по службе с нижних чинов продвижение, революция, романтизм, вот что Франция имела против монархий,
Неужели столько рослых мужчин, в промуштрованной форме, не могут сделать ничего, таким же в французских знаменах?
Они отступают, стыдятся, плачут как дети, владеющие пером и страстью, отмечают в стихах поражения,
Но как нарочно не говоря, что там происходит, отчего гнется сталь и массово сдаются без боя.
Преимущество наших армий было заметно даже монархам, однако какое раболепство проявляли недруги,
Чтобы срамить свои войска, в плен сдаваться группами, приветствовать захват и ключи от городов давать,
Храбрые, несчастные нижние чины, глупых командиров, до последнего бились, как могли, битву за битвой,
Лишь русские отпор дать могли, но ветренный был Александр, заставил дать Аустерлиц и проиграл за даром.
Каждый новый раз, Европа содрогалась, все больше воевало людей, численность свою сокращая, не жалея даже детей,
Очередная коалиция против нас, цели остаются все те же, прекратить французский натиск и загнать чудовище обратно в пещеру,
Все идеалы, ради чего была революция, уже забыты большинством, они забрали их в могилу под деревянным крестом,
И чем же деспотия сейчас от республики отличается, где же гуманизм, неужели одна лишь чернота осталась, во французском мире?
Войска Пруссии были разбиты за считанные дни, король бежал, надежда только на Россию,
Три тяжелые баталии, провели заклятые враги, и после заговорили о мире.
Испания, обедневшая и ослабленная, стала новой жертвой на политической карте,
Установление французских сил выводило толпы на бой, против имперского гнета, и помещик, и холоп, брались за винтовки,
Но были и те, кто помогал оккупации, «Герилья» началась в умах испанцев,
С одной стороны король и англичане, с другой республика и Франция, кто меньшее зло, кто поможет изгнать оккупантов,
Все они враги, бесчинство себе позволяющие, но продолжаться такому нельзя, нужно поставить конец этой распре.
Во всех городах, из окон домов, переулков и подвалов, партизаны наносят удар, освобождая державу,
Но потом высылается карательный отряд, сжигают халупы, громят храмы, с виновными расправляются показательно,
Британцы наносят контрудар, поддерживая местные восстания, уже в котле французы, ждущие своего часа,
А тем временем в соседней деревне, группа кирасир, убивает семьи подозреваемых, забирая скот и все съестное,
Они отступают, злость вымещая, но такой ценой приближается свобода.
Велась подготовка к другой войне, в Польше возводились склады, шпионы составляли карты, фальшивые деньги в оборот вливались, вдоль Немана собирали армии,
Тактика всегда одна, разбить неприятеля войска, навязать новых условий мира и покончить наконец с Россией,
Но русские боя не дают, в глубь страны уводя, поздно до французов дойдет, что проиграна кампания,
Наконец Смоленск, так победы жаждав, шла вся гурьба великой армии, но не получили победы они, продолжав марш до Москвы,
Ход боя снова поменялся, теперь Наполеон давил всей армией, но и оппонент в лице России осознал, как взять инициативу,
И получив наконец столицу, мира так желая, погубил Бонапарт бездействием всю Францию,
Гнали его в Париж на всех чужбинах, за Неман, Рейн, Эльбу, По и Вислу, приближался конец французскому владычеству.
Отречение было подписано, Бурбоны снова вернулись на престол, но для того ли поднималась революция, чтоб отступить к королевскому концу?
Еще тогда мораль упала, но был короткий бурный всплеск, что на поле брани был разорван, иль казнен на глазах у всех.
Патриоты и мыслители, разных политических взглядов, отдали свои жизни, дав место пораженцам и коллаборационистам,
Страна опустилась на дно, на первом этаже касса, на втором бордель, на третьем казино и бары, это то, как ее можно представить теперь,
Не столь поражение терзало ее, сколь внутренняя полость, потери, той доброй и гуманной части, что не восполнить азартною игрою.
И в тот же час, после потрясений, когда никто не желал воевать, король назначил нового врага – Россию и стал союз собирать,
Англия, Пруссия и Австрия, забыв, казалось, о победе, с кем и на кого они шли, поменяли Россию и Францию местами, готовились на Восток идти,
Но сим амбициям помешал Бонапарт, что явился из ссылки, на корабле с небольшим войском двинулся к Парижу,
Французы не знали, что делать, стоял ментальный резонанс: начинать все сначала, как с девяностых годов, в кольце неприятелей, или предать Бонапарта и сражаться в далеких краях с русской армией,
Но сколько б вопросов не возникало, противостояние продолжалось не взирая ни на что, и пока союзники маршировали на помощь англичанам, все должно было решить Ватерлоо.
В невероятной грязи, ботинки на марше теряя, атаковали французские полки, британские отряды,
Ядра глотала земля, мобильность была низкой, на радость английским стрелкам и артиллеристам,
Атака конницей была отбита, села пехота в каре, но не смотря на потери живой силы, двигались французы на Брюссель,
И в миг триумфа, когда казалось, что победа близка, ударил во фланг Блюхер, весь резерв переводя на себя,
И Веллингтон начал атаку, воодушевленные войска, смели потрепанные силы, поставив конец Наполеоновской тирании.
Французская пустота навсегда останется у сей страны, духовно-нравственная часть не взлетит никогда,
Страшной злостью покрываясь, людям страдания даря.
