Огой - второй по величине остров Байкала вытянутый на 3 километра параллельно берегам Ольхона и Малого моря. На карте, впрочем, он имеет форму скорее креста с 700-метровой перекладиной, а издалека безошибочно опознаётся по "огоньку" белой буддийской ступы на вершине.
Летом на него возят дорогущие лодочные экскурсии, а вот зимой на байкальские острова можно дойти пешком. Что и сделали мы со стороны Курмы на "материковом" берегу Малого моря:
Мы, конечно, пошли в море не наобум, а всё-таки постарались обезопасить себя от судьбы забайкальца Соловьёва. Справки о том, можно ли здесь пересекать пролив, я наводил и до поездки дистанционно, и накануне у местных, а идти мы старались, даже если так выходило чуть дольше, держась автомобильных следов.
Это в марте и тем более в апреле они не показатель, но в феврале толщина льда лишь растёт. В мороз ниже -10, ну в крайнем случае -15 градусов я бы отказался от похода, однако в тот день, несмотря на ветер, было тепло - что-то около -4. Снег под ногами был плотный и не проваливался, и хотя он скрывал всю красоту льда (вот тут - те же острова без снега), идти по нему было несравнимо проще.
В общем, 4 километра до Огоя от соседних островов Боракчин и Борга-Дабан оказались лёгкой, скорее занудной прогулкой - то против ветра, то поперёк него брели мы часа полтора.
Всё ближе становилась ступа на вершине Огоя:
Да пугающий своим масштабом поток машин, издали напоминавший муравьиную тропу. 9/10 транспорта ехало с Ольхона - так заканчивались февральские праздники. Ледовая трасса меня несколько воодушевила - планируя маршрут, я думал, что машины поедут официальной переправой на сухопутную грунтовку, до которой идти нам пришлось бы ещё километров 5.
Огой встретил отвесной стеной, которую причудливо расписали мороз и волны:
Остров вытянут на 3 километра, но самая живописная его часть - узкий поперечный фасад, обращённый в сторону Хужира:
В особенности - ледовые гроты на нём:
К сезонным красотам прилагаются вот такие опять же сезонные вешки, а сегодняшний рассказ о сущностях более постоянных.
Однако - сравните ледовую сказку гротов Огоя с голыми стенами гротов Курмы и Уюги! Роза ветров Байкала устроена так, что сокуи лучше всего наплёскиваются именно у берегов, обращённых на север и запад.
Со стороны Ольхона его главный спутник кажется пологим и прозаичным... но только если смотреть издалека: у берега сиреневый песок вдруг проступает из снега. За снег, по которому что-то разлили богатые туристы, бурно отмечая Новый год или хотя бы 23-е февраля, я бы его и принял, если бы не видел прежде сиреневые пляжи на ольхонских берегах. И это не краска, не налёт, не водоросли, а настоящий цвет песка:
От сиреневого пляжа по Огою поднимается тропа среди сухой травы. И если человеку интереснее скалы, то всей остальной живой природе - именно эти тоскливые пологие холмы: тропа увешана плакатами, призывающими не топтать траву и не пугать её обитателей вроде монгольских чаек и эндемичных ольхонских полёвок. Тропа поднимается выше, открывая виды на пройденный путь:
И с подъехавшей машиной для масштаба как-то лучше понимаешь, почему грот на мысе Уюга прозвали Гараж:
Как и другие острова Малого моря, Огой никогда не был обитаемым. Более того, не был он, кажется, даже священным - по крайней мере тут не найдено ни курыканских выкладок, ни могил бурятских шаманов.
Последнее, видать, и определило роль Безводного острова (именно так переводится его бурятское название Унгугой) в Приольхонье - не считая тригопункта с навигационным огоньком, люди добрались сюда уже в постсоветское время:
Школьный курс географии гласит, что буряты - один из трёх буддийских народов России. На самом деле всё, как водится, сложнее: почти повсюду они двоеверы, вот только пропорция буддийского и шаманского в бурятской культуре совсем не однородна, отчётливо меняясь с запада на восток.
В Забайкалье буддизм превалирует над шаманством и пейзаж немыслим без субурганов, в Прибайкалье же наоборот - эхириты и булагаты воспринимают "жёлтую веру" как китайское заимствование в противоположность своему исконному шаманству, а в каждом поле кажет на небо сэргэ.
В Агинском огромные и многолюдные дацаны, а шаман - не более чем знахарь, к которому местные ходят тайком. В Усть-Ордынском, напротив, в церкви больше людей, чем в дацане, а шаманы водят экскурсии по музеям. Ну а Приольхонье - это концентрат Прибайкалья: единственный дуган (буддийский храм) в Харанцах был тут построен в 1923 году и уже через несколько лет разрушен, а действующего дацана во всём районе не появилось до сих пор.
И даже маленькую Ступу Просветления в 2005 году местные власти разрешили построить лишь на необитаемом и не отмеченном шаманским святынями Огое:
Но с местом буддисты не прогадали - белый огонёк сверкает в солнечный день буквально над всем Малым морем, как настоящий Духовный маяк. Строили пагоду, в прямом смысле слова, всем миром - волонтёры на Огой приезжали не то что из Питера или Москвы, а даже из Лондона или Нью-Йорка.
Ещё больше впечатляет список предметов, заложенных в основание ступы: 750 килограмм буддистских текстов, 2,5 тонны мантр, частицы волос и крови Будды Шакьямуни от 5 тибетских и непальских учителей, частицы мощей (одежды и волос) 40 тибетских тантристов, различные минералы и раковины, горсти земли из Иерусалима, Иордании, Египта, Мексики, севера России и Подмосковья, вода из всех океанов, ржавые корпуса авиабомб двух мировых войн, зерно пшена и гречки, колющие орудия (вилы, коса, кайло, щипцы, топор, пила и сабля) и бронзовая статуэтка Трома Нагмо - величайшей из дакини, которую индуисты отождествляют с Шакти - женой самого Шивы...
В зимний день окрестности Огойской ступы полны людьми - причём не столько туристами из больших городов, сколько бурятами, старательно обходящими по глубоко втоптанной тропе тройное гороо:
Налюбовавшись ступой, а более - величием окрестных пейзажей, мы стали спускаться к "муравьиной тропе":
Официальная ледовая переправа на Ольхон открылась лишь в середине февраля, когда все ответственные лица подтвердили, что лёд достиг безопасной для машин толщины в 70 сантиметров. Она отмечена вешками, закрывается на ночь (так как перепады температур на рассвете и закате могут вызывать трещины), а главное - ведёт через Ольхонские ворота по кратчайшей прямой.
Вот только на Ольхоне нет ни метра асфальтовых дорог, зато лёд под шершавыми шинами - в общем-то, немногим хуже асфальта. Между Ольхоном и Огоем к концу февральских праздников буханки и джипы, аэроходы и вездеходы, багги и квадроциклы, колхоз-мобили и фекалки накатали натурально 8-рядный автобан:
На котором и стояли мы около часа, глядя, как над Байкалом борются ветра. То в небе разгоралась световая феерия, то налетала пурга, в которой фары машин не просматривались с пяти метров.
А порой на краю облаков мерцали радуги - ни дать ни взять Радужный мост в Асгард да Рагнарёк над ним:
Тормозили нам, прямо скажем, не очень охотно: раз остановился настоящий багги, раз - порожняя (ибо ехала на Ольхон, откуда всё это положено вывозить на материк) фекалка. Но и там, и там было лишь одно свободное место, а мы сочли, что в ледовой пустыне не стоит разделяться. Тем более если идти по льду было легко, то от стояния ноги начали коченеть сквозь подошвы.
Наконец, остановился мощный джип с московскими номерами, наклейками бесчисленных выездов и экспедиций и обаятельным бородатым шофёром. Шофёр сказал "Нифига себе! Автостоп на льду!", и пригласив нас в салон, до Хужира ещё несколько раз повторял эту фразу. Ну а что тут странного? Авто есть, а стоп приложится...
Прошлый и следующий кадры я снял уже на обратном пути. Взгляд назад - на Замогой и высокий Сарминский Голец (1658м) над одноимённым ущельем:
Вот и Хужир, странный и колоритный посёлок на склоне Бурятского Олимпа:
Прошлые части похода по Малому морю:
Мыс Уюга и общая идея пересечь море пешком.
Шарга - скала и "подставка" для сокуев.
Боракчин, или Ольтрек. Ступы байкальского крокодила.
Борга-Даган - остров забытой могилы.
