— Что это значит вообще? — Саша, наверное, должна была выкрикнуть этот вопрос, в соответствии тем чувствам, которые клокотали сейчас внутри нее. Но ни крика, ни даже взвизга не вышло. Вышел какой-то шепот. Зато она двумя руками вцепилась в младенца, прижала его к себе с такой силой, что Олечка стала недовольно двигаться и покряхтывать.
- Лучше бы ты ничего не знала, — сказал Леонид, — Меньше знаешь, крепче….Дальше сама помнишь. Но раз так не выходит, то вот тебе самая малость – твой муж и его бывшая вляпались в очень грязную и опасную историю.
Он отнял руку в перчатке от руля, поднял ее, как бы предупреждая вопросы.
— Скажу сразу – твой ни при чем. Только по родству…Но и он, и ты, и вот эта вот кроха – сейчас вроде рыбки на крючке. О-очень заманчивая наживка. Будет время — объясню подробнее. Сейчас тебе надо знать одно. Твой уехал, и поручил тебя с ребенком мне…
— Но почему?! — теперь уже Саша выкрикнула, да так, что ее голос, наверное, слышали в тех машинах, что ехали рядом, — Так, немедленно разворачивайтесь, везите меня домой…К моим. К папе, маме, поняли?! Вам адрес сказать?
Она видела глаза Леонида в зеркальце. Кто сказал, что ему за пятьдесят? Ему уже под сто лет. Выцветшие светло-серые глаза, окруженные морщинами, и волосы — то ли тускло-русые, то ли седые.
— Ты их тоже хочешь подставить? — он то ли спрашивал, то ли констатировал факт.
Саша одной рукой придерживая дочку, другой уже открывала сумку, чтобы позвонить своим, сказать, что она в заложниках у этого сумасшедшего.
— Твой телефон у меня, — сказал Леонид.
— Как?! Я вам его не давала….Каким образом вы его вытащили? Вы его просто украли?
Леонид молчал, и это был ответ. Да, вытащил незаметно из ее сумки. Так он не только крей-занутый, он еще и профессиональный карманник…
— Я выпрыгну на ходу, — предупредила Саша.
— Сначала выбросишь ребенка? — хмыкнув, уточнил он, - Или соскочишь с ним вместе?
Вот тогда-то у нее и полились слезы. Психика у женщин, которые только что родили, и так хрупкая, а тут…. Будто обухом по затылку.
Леонид вёл машину очень быстро, видимо, сосредоточившись на этом. И даже не пытался утешить ее банальными фразами, не говорил что-то вроде: «Не плачь – молоко пропадет». «Потерпи, все образуется», «Держись, все будет хорошо»….Он молчал.
— Но почему вам? — всхлипнула Саша, — Я вас совсем не знаю….Я вас… терпеть не могу…
— Потому что я кое-что соображаю. И могу тебя защитить. Всё случилось очень спешно, и больше никого не нашлось…Так-то ты мне тоже не нужна... Но у меня долг перед твоим….
— Хоть что-то еще вы мне расскажете? — слезы лились и лились. Тут уже не носовой платок, тут же полотенце нужно, чтобы их вытирать.
— Вечером, — сказал он, — Если все будет спокойно, тогда… поговорим.
…Он жил в старой части города, в одном из тех убогих домов в четыре этажа, по которым взгляд скользнет с сожалением – типа, ну и гарлем…Некоторые умудряются и из таких квартир состряпать что-то современное, но это был не случай Леонида.
В крошечном коридорчике «хрущевки» с трудом помещался один человек, посреди комнаты была натянута веревка, на которой сушилось белье. Леонид провел Сашу в смежную, дальнюю комнату, где, видимо попытался экстренно убраться. Тут и мебели почти не было. Односпальная кровать, еще старая, с пружинами, застеленная пикейным одеялом, шкаф и тумбочка. У окна стоял одинокий стул.
— Напиши мне список, что нужно купить, — Леонид принес ей бумагу и карандаш, — Из вещей и из еды…Я всё привезу.
— Вы же догадываетесь, что будет, — тихо сказала Саша, — Когда вы уедете, я открою окно и стану кричать на весь двор, что меня похитили. Попрошу вызвать полицию.
— Ладно, — Леонид сел на тот самый стул, — Придется тебе объяснить в двух словах.
— Да уж, пожалуйста….
— Ты в курсе, что у Георгия есть брат?
— В курсе. Старший.
— А я думал, что он его и от тебя скрывает. Папашу там не скроешь, слишком большая шишка….То и дело светится по телевизору. Так вот, брат. Игорные дома, разные там игровые автоматы – неплохой бизнес, верно?
Саша пожала плечами:
— Совершенно ничего понимаю в бизнесе.
— Смысл в том, — спокойно сказал Леонид, — Что это все прикрытие…основное там.... Нар-котики… канал, по которому они идут.
Он рассказывал, как мог, сокращая и упрощая, но когда до Саши дошел смысл его слов, она от ужаса потеряла нить.. Тяжелая нар-кота, «диспетчер», «повара», «официанты», закладки…. Всё это значило только одно — тягчайшее преступление и, в лучшем случае, большой срок.
— Гоша тоже… со всем этим связан? — спросила она чуть слышно.
— Нет, — вот тут в голосе Леонида почувствовалась сила, и Саша ему поверила, — В своей семье – Георгий – белая ворона. На него махнули рукой — он им не помощничек. Ты же знаешь, с родными он почти не общается. Основной в этом деле – его брат, ну и отец в курсе, от него идет всё прикрытие. Едем дальше. Про Гитану ты знаешь…
— Допустим знаю.
— И что нынешний ее муж работал в полиции… Так вот. Он тоже был в доле…И его помощь тем, кто занимался этим грязным делом, была неоценимой. Но нашлись конкуренты…Ты даже представить себе не можешь, какие акулы там плавают, в этой мутной воде. И его, этого мужа…
— Что? — спросила Саша одними губами
— Уб-или, — просто ответил Леон, — Потому что кое-кто решил переключить этот канал на себя… Нужно было убрать их вдвоем, вместе с Гитой. Она умная баба, знает на удивление много и, чтобы отомстить за смерть…Словом, она многих может сдать, там потянутся о-очень длинные ниточки. Тогда был задуман более хитрый ход. Словом, Гита теперь у них…
— У….
— Ну да. Как сказали бы у нас - «у конкурентов проклятых». И её разыграли. Якобы случайно — по стечению обстоятельств — её оставили наедине с телефоном. Она понимала, что успеет позвонить только один раз, что в любой момент в комнату могут зайти.... И она связалась с твоим мужем. Гита не понимала, что ничей другой номер ей набрать бы не дали, сразу оборвали бы связь. Им нужно было, чтобы она вышла именно на него.
— Но почему она позвонила ему? Почему не в полицию… не… не…не спасателям каким-нибудь….
— Совсем ты дурочка, — сказал Леонид, — Ну представь себя в такой ситуации…Ты не знаешь, что с тобой будет через пять минут….Оставят в живых или нет. Что потребуют… будут ли мучить…И она позвонила единственному близкому человеку, который у нее остался. А им только того и надо было, выманить его туда. Твой Гоша считает, что его никто не посмеет тронуть, что он из влиятельной, могущественной семьи. А им он нужен как заложник, чтобы его отец и братец…. Словом: «Здравствуйте, мы ваши новые партнеры, теперь весь сбыт пойдет через нас».
— И он теперь у них, — Саше очень хотелось изо всех сил потрясти головой, чтобы мысли встали на место, чтобы страшная сказка кончилась хеппи-эндом— Но почему… Если даже вы все знаете, как Георгий то попал в эту ловушку…
И снова это усмешка:
— Я старый, стреляный, никому не нужный волк. И не мое дело, не в моей власти удерживать твоего мужа.
— Но что с ним будет?
— Да ничего хорошего. Гоша хотел всю жизнь прожить вне всего этого, чистеньким, не измазанным. И ему это удавалось. Даже если его родственничков когда-нибудь накрыли бы – ему бы ничего не грозило. А теперь… Не согласится Дмитрий – их обоих с Гитой просто уберут. Согласится – значит Гоша уже до конца дней будет завязан в этом бизнесе, слишком много он знает и видел…
— А я… ну почему мы… При чем тут мы с маленькой? — Саша все еще не могла до конца поверить.
— Может, там считают, что несколько заложников из семейки лучше, чем один. Может, хотят, чтобы сам Георгий стал сговорчивее. А может, про вас и не вспомнят….
— Но почему он доверил нас - именно вам? Вместо того, чтобы...
— А ты сходи в полицию…сама или родителей пошли. И попроси помощи. Ты удивишься - но там, услышав эту историю, только покрутят пальцем у виска, и скажут, что у тебя родильная горячка.
— А у вас – не горячка? Откуда я знаю, что вы все это сейчас не выдумали?
Леонид вздохнул:
— Меньше всего мне хотелось бы со всем этим связываться. Но у меня перед твоим Гошкой должок. Мой единственный сын сначала был в этом бизнесе, но очень быстро подсел на нар-котики сам. Георгий его вытащил…Игорь лечился в очень хорошей клинике, не в нашей стране. Давно уже завязал со всем этим, живет далеко отсюда, и знать меня не хочет. Я для него – его прошлое, и его позор. Вот только ради своего Яшки…в благодарность за него…я все это и делаю, дошло?
— Да кто вы, в конце то концов? – Сашка пришла уже в настоящее отчаянье.
— А вот этого тебе знать совершенно не надо, — Леонид сказал это уже строго, — Слишком много темного было в прошлом, и не твоего ума это дело. Пиши список – вот твоя работа.
— Погодите, — перебила его Саша,— А как же мои-то? Они же там с ума сойдут. Я исчезла из роддома….
— Их уже предупредили,— коротко сказал Леонид, — Иначе они бы тебя сегодня встречали. Пиши, у тебя есть минут десять.
У Сашки голова шла кругом. Дома-то у нее все было приготовлено – вплоть до последней бутылочки, до яркой погремушки над кроваткой…Ясно, что сейчас придется обойтись минимумом. Что подразумевает этот минимум? Потом не попросишь: «Ой, извините, я забыла еще вот это, не сбегаете ли в магазин?» И ее саму, наверное, из квартиры не выпустят.
Она стала писать, но тут проснулась дочка, пришлось прерваться, покормить ее… И памперс, похоже, пора уже было менять…
Как ни старалась Саша, список получился довольно длинным. Но Леонид ничего не сказал по этому поводу. Мысли его занимало другое.
— Дверь будет заперта, изнутри ты ее открыть не сможешь. Не подходи к окнам, не включай свет. Вообще веди себя так, чтобы с улицы тебя не увидели.
На всякий случай он задернул плотные зеленые шторы, и в комнате стало почти темно.
Когда Саша осталась вдвоем с дочкой, она не выдержала, и долго-долго плакала. Этот день должен был быть совсем другим. Пусть без всяких шариков, без торта и поздравлений… Просто в своем доме, где собрались бы все родные люди. Их поддержка была ей сейчас необходимой. Особенно важно, чтобы мама оказалась рядом. Ведь Саша еще боится прикасаться к дочке – та такая хрупкая, нежная….Даже пеленать еще предстоит учиться, пока получается не очень-то. А вместо этого какой-то бандитский сериал…Молодой матери только в нем и место.
А может, все-таки сбежать?
Саше казалось, что этот день никогда не кончится. Леонид вернулся с огромными пакетами. И все эти мелкие хлопоты, которых нельзя избежать, когда в доме маленький ребенок, захлестнули обоих с головой. Умостить всё на тумбочке.... Вот бутылочка с кипяченой водой, масло от опрелостей – Саше еще в родильном доме посоветовали его купить, разложить пеленки… постирать испачканные… придумать, куда повесить одеяльце, чтобы оно побыстрее высохло.
А сил было так мало…В девять вечера Саша уже с ног валилась. До нее не сразу доходили слова, с которыми обращался к ней Леонид.
— Ложись спать, — сказал он,— Неизвестно, какая будет ночь.
— А вы?
— Я пока посижу…
Он устроился в большой комнате, в кресле – и так, что с улицы его видно не было, но сам он отлично мог разглядеть всех, кто входит в дом или выходит из него.
Саша провалилась с сон, едва только успев укрыться с головой одеялом. Это было старое ватное одеяло, когда-то в детстве она тоже укрывалась таким и очень его любила. Тяжелое, толстое, будто стена, отделявшая ее от остального мира. Здесь она -и ее сны, а там все остальное.
Ночью дочка снова начала плакать. И Саша с большим трудом поднялась, с полчаса ходила по комнате, укачивая малышку, пока та, наконец, не уснула. А Саша решилась на ночное путешествие в кухню, потому что ей очень хотелось пить.
Леонид все также сидел у окна. Третий час ночи, а он не спит.
— Ложитесь, — шепотом попросила его Саша, — Все же спокойно…
Он слегка покачал головой.
— Нет? — удивилась она,— Но что же…
— Назови это как хочешь, — сказал он, — Предчувствие, интуиция…. Но я привык этому доверять… И ты бы лучше ложилась, не раздеваясь…
После этих слов Саша подумала, что уже не уснет. Она пощупала детское одеяльце, которое сушилось возле электрообогревателя. Оно уже высохло и было теплым.
Продолжение следует
