Через энное количество минут, примерно так этак через полчаса, вернулись в кабинет полковника. Снова были чай и кофе, ну, надо было Ивану Ильичу выговориться, никак он не ожидал того, что его спецы, спецы, а не какие-то просто мимо проходящие и ничего не соображающие, пропустят, не заметят, не распознают Степана.
— Ой, ты, Софью, по документам же Софья! Никак не могу привыкнуть к этому.
— Иван Ильич, ну не ругайтесь, не виноваты они, девушку, женщину ведь высматривали, а она тут в мужском облике, переоделась, да подгримировалась, вот и не узнали.
— Не узнали! Так они же специалисты! Это их задача распознавать, выискивать, а они...! Криворукие, одним словом. Сколько у них всякой техники и программ в помощь? А? Не знаете? — а я вам скажу! — много! Чуть ли не самый прожорливый отдел по бюджету. А зарплаты какие? То-то и оно. Все в этот отдел стремятся, а работать не хотят. Ну, устрою я им чистку кадров. Отправлю на переквалификацию, и всех, всех, кто не пройдет — вышвырну вон! Такое проморгать! Это надо же! И не надо, не защищайте их! Вы, вон, ни разу не специалисты в этом, а за полдня нашли, увидели и опознали.
Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики канала «ДиНа»!
Данный рассказ — это 27-я часть из серии «Дурная кровь». Ниже ссылки на начало и на предыдущую часть.
— Да это не мы, это «Прошенька». Сами-то мы бы ковырялись неизвестно сколько и тоже не факт, что нашли бы.
— Кто такой? Что за Прохор? Их наших? Тоже хочу себе такого.
Пришлось с полковником под большим секретом поделиться информацией о «Прошеньке». Рассказать про столь ценного кадра, а, точнее, про программу, созданную Николаем.
— Николай говорите... Хм... Так, где, в каком отделе работает? Переманю, заберу себе. Мне такие люди нужны. Весь отдел мне заменит.
— Ну, это вряд ли.
— Почему это?
— Ну..., как бы вам сказать..., — Александр реально задумался, вот как сказать полковнику, что Николай, хоть и служит в полиции и является аттестованным работником, а не просто приглашенным специалистом, такой, своеобразный человек, гений, одним словом. И держат его в том отделе именно благодаря гениальности, и все ему прощают. И возможные опоздания, и крошки на рабочем месте, ну, любит Николай трапезничать, не отрываясь от работы, чтобы время зря не терять, и характер его терпят, и нелюдимость определенную... Да много что терпят, лишь бы работал. Так как при правильной постановке задачи, как тут чуть раньше полковник выразился, Николай при желании целый отдел может заменить. Но именно при желании. Но, все равно терпят. И вряд ли куда отпустят столь ценного кадра. Хоть и своеобразного, — Понимаете, Николай очень своеобразный человек. Талантливый, если не сказать гениальный, но..., но вот эти вот все приказы, это не для него. Ну, не ходит он строем, если образно говорить.
— Ладно, я тебя понял. В любом случае познакомлюсь. Да понимаю, насильно мил не будешь. Не удастся переманить, так хотя бы договорюсь, чтобы моих «умников» протестировал, отобрал именно соображающих и годных, а не абы кого.
— Попробуйте, может, и получится. Только про «Прошеньку» не говорите, он еще тестируется. Тайны, конечно, из этого не делают, но, сами понимаете, одно дело официально запущенная программа, другое дело — на уровне тестирования.
Домой пришли уже затемно. Мотька встречала радостная и недовольная одновременно. Радовалась тому, что наконец-то пришли, и выражала недовольство тем, где столько времени шлялись, и совсем про неё, про бедную кошечку забыли. А она тут сидит голодная, холодная, скучает.
— Мотенька, ну, что ты? Мы же пришли, не сердись. Смотри, что мы тебе принесли, — и Ванесса стала выкладывать одно за другим приобретения, сделанные для кошки. Матильда все рассмотрела, оценила, особо ей понравилась новая когтеточка, простая, из гофрированного картона, но такая привлекательная, ммм... — с запахом кошачьей мяты. Правда, прежде чем заняться когтеточкой, протестировать её, проверить как положено, кошка решила отведать паштета, недвусмысленно указав на баночку с нарисованными креветками и кусочками лосося.
— Интересно, вот как она выбрала? Неужели запах чувствует?
— Да не должна, банка ведь герметически запечатана. Может, просто картинка привлекла. Давай уже сами поедим, раз Мотя с едой определилась, а то все кофе, кофе, хочется нормально поесть.
— Сейчас. Кофе ему не нравится, кто мешал чай пить? — полковник и чай предлагал.
— Фу, чай у него позорный, пакетированный, а вот кофе — нормальный.
— Фу-ты, ну-ты, какие мы привередливые. Ты руки вымыл? — вымыл, значит, и доставай всё из холодильника, разогревай, а я пойду как раз умоюсь, а то тут Моте пока всё доставала, руки еще не вымыла.
Несколько минут в кухне царила тишина, молодые люди наслаждались едой. Кошка не отставала, вкушала выбранный ею паштет. С поставленной задачей она справилась быстрее, все-таки кошки после еды ни чаи, ни кофе не распивают.
— Все-таки нормально заваренный чай это вещь. Не сравнить с пакетированным, какие хорошие бы пакетики ни были.
— Ну ты сравнил. Тоже самое, что сравнивать натуральный кофе с растворимым.
Ванька сидела задумавшись. Вроде как она была здесь и сейчас, пила чай, но мыслями унеслась далеко. Хотелось ей, чтобы и дело побыстрее закончилось, и все точки над «i» были расставлены, и... Больше всего, конечно, хотелось, чтобы её догадки оказались верны, ведь тогда... Совсем другое дело будет, она уже не будет одна, у неё...
— О чем задумалась?
— Да так, ни о чем.
— Да ладно, я ведь вижу, что о чем-то думаешь, колись давай.
Не хотелось Ваньке делиться с Александром своими мыслями, и не потому, что он чужой, не родной, просто мысли её были личные, сокровенные, и даже озвучивать их казалось страшным, вдруг, скажет, а оно все и не так на самом деле? — так зачем раньше времени говорить?
— Ну..., — девушка замолчала на несколько секунд, и Александр явно видел, что будет она говорить о чем-то другом, совсем не о том, о чем думала, но, решил не вмешиваться, захочет, сама расскажет, всему свое время, он ведь тоже ей не всё и не сразу выкладывает, а о некотором вообще молчит, — Слушай, а почему ты решил, что у Ивана Ильича не получится переманить к себе Николая?
— Да как бы тебе сказать..., Николай же он такой..., хоть и в полиции работает, и погоны носит, но, не служака, вот совсем. Для него на первом месте его программы, приложения, компьютеры, они — главное. А люди — так, объекты от которых никуда не деться. Он очень мало кого к себе подпускает.
— Тогда думаю, они с полковником найдут общий язык.
— Думаешь?
— Уверена. Иван Ильич, знаешь, какой, — и Ванька рассказала Александру, как она, давно уже, кажется, что в прошлой жизни, познакомилась с Иваном Ильичем, тогда еще майором. Как он её мороженым кормил, слезы ей, тогда совсем еще девочке вытирал и, самое главное, поставил на место её приемную мать. Вместе со всей семейкой.
Дни шли за днями, всё было тихо и спокойно, и Ванька постепенно начала возвращаться к нормальной жизни. Стала ездить в офис, встречалась с сотрудниками общалась и даже подала заявку на участие в одном конкурсе. Можно было и больше, конечно, но, решила, что пока и одного хватит, не все сразу. Везде её сопровождал Александр, и дома шутил, что таким макаром он скоро в выкройках, нитках, тканях и моделях одежды будет разбираться как специалист, а свою службу подзабудет. Ванесса в ответ молчала, лишь улыбалась, знала, даже если Александр решит оставить службу — без дела сидеть не будет, быстро найдет себе работу по душе. Вот только сильно сомневалась, что такое желание у него возникнет, шутить-то и говорить он может что угодно, а на деле уже, наверно, истосковался по своей службе.
В общем, ничего нового и экстраординарного в эти не происходило, если не считать одного звонка от полковника. Иван Ильич уведомил их, что Софья Семенова на одном из допросов наконец-то выдала текст проклятия целиком. Еще и сказала, где оригинал найти можно. Так что текст этот, как и копия исходного, теперь в деле есть, официально есть.
Сашка радовался, полковник — тоже. Ну, да что с них взять? — полицейские, одно слово. А Ванька недоумевала, чему они так радуются? — ведь текст давно уже известен.
— Понять не могу, чему вы так радуетесь? Ведь текст Сергей Иванович сколько дней уже назад нашел в архиве, еще про тетрадь какую-то что-то говорил.
— Да, да, еще полковнику выслал копию. Но, Ванесса, как ты не понимаешь, одно дело знать, а другое дело, когда обвиняемый все это говорит. Это две большие разницы.
— Все равно не понимаю. Если и так известно, так какая разница, сказал это обвиняемый или не сказал?
— Ну, как бы тебе это объяснить... Знаешь, сколько дел нераскрытых висит, когда знать - знают, а доказать не могут... Ладно, сейчас попробую..., — Александр задумался и даже оглядел комнату, в надежде на то, что какая-нибудь подсказка на глаза бросится. На глаза бросилась швейная машинка, — О! Вот скажи мне, если ты на ком-то, где-то увидела платье, костюм красивый, ты можешь его сразу сшить? Вот сесть за машинку и сходу сшить?
— Ну... Теоретически могу. А практически хотелось бы это платье, костюм более детально посмотреть, со всех сторон увидеть. Не только спереди, сзади, с боков, но и с изнанки хорошо бы еще.
— Ну, а представь, что у тебя нет такой возможности. Спереди, сзади, с боков посмотрела, а вот с изнанки никак. Не будешь же ты снимать платье с человека?
— Тогда бы я... сначала несколько зарисовок бы сделала, прикинула, где какие вытачки расположены и прочее, потом примерную бы выкройку составила, потом подкорректировала бы. И только когда уже уверена была бы, что все получится, тогда бы и стала шить. И то, возможно, по ходу переделывать что-то пришлось бы. Все зависит от того, что за платье. Насколько сложное.
— Вот, видишь. И у нас примерно также. Мало знать, представлять, догадываться, нужна «выкройка», то есть доказательства. Улики, показания свидетелей, обвиняемого. А уж когда обвиняемый в чем-то признается, да еще говорит, где что найти можно — это вообще прелесть. Доказательную базу намного проще построить.
— Ну, ты сравнил. Одно дело платье сшить, другое — преступление раскрыть. Но, честно, не думала, что вот эти вот показания так важны. Думала, раз известно, так всё, и закрывать можно.
— У нас вообще-то следственный отдел, а не факультет философии, где голословных рассуждений достаточно. Нужны доказательства. А на счет платьев ты зря, по мне так преступление проще раскрыть, чем платье сшить. Эти все выкройки, строчки, вытачки, прорези, проемы, бррр, ужас!
— А что тогда говорил, что скоро специалистом по тканям, ниткам и выкройкам станешь?
— Так шутил же! Я максимум что могу — выкройку простыни сделать. И матраса. И то — не уверен.
— Попробовать не хочешь? — и Ванька глазами показала на швейную машинку, стоящую невдалеке.
— Не, не, не, это — твоя вотчина, твое владение, я сюда даже соваться не буду.
Возможно, молодые люди еще какое-то время дискутировали бы на тему, чье дело важнее, нужнее, сложнее, да вот только раздался звонок телефона. И, судя по мелодии сигнала, звонил смартфон Ванессы. Вот только увидеть его не удавалось: у Александра смартфон практически всегда был в кармане, привычка такая, что поделать, а вот у Ванессы гаджет мог и в сумочке лежать, и на столе, и на диване...
— Да где же он?!
— Где-то рядом...
Проверили сумку, заглянули под подушки на диване, посмотрели под диваном, под креслами и даже в кухне — телефон явно звенел где-то рядом, но обнаруживаться никак не хотел.
Нашла гаджет Матильда. С человеков-то что взять? — у кошек слух хоть и не такой, как у собак, но, всё же лучше, чем у двуногих. Даже самые лучшие представители отстают в этом плане от кошек. Эх... Поэтому Мотенька, глядя на попытки своих людей найти телефон, просто запрыгнула на стол и села рядом с ворохом тканей. Могла бы и достать, но побоялась зацепить какую-нибудь ткань невзначай, а это бы Ванессе не понравилось. Поэтому просто сидела и ждала, когда на неё обратят внимание. Не обращали. Пришлось мявкнуть пару раз.
— Мотенька, а ты что тут сидишь? Думаешь, телефон здесь?
И действительно, смартфон обнаружился под ворохом тканей.
— Да ты же моя умница!
Вот только телефон уже перестал звонить. Ванесса глянула в пропущенные: адвокат.
— Сергей Иванович звонил.
— Ну так перезванивай, он ведь явно не ради того, чтобы пожелать доброго дня или спросить, какая погода, звонил.
— Счас.
Сергей Иванович, в отличие от Ванессы, ответил сразу, ему явно не пришлось искать телефон, под рукой был, не иначе.
— Да, Ванесса, добрый день. Я что звонил: всё, твоя родословная установлена. До определенного момента, конечно, но, думаю, этого достаточно будет. И, знаешь, какая интересная штука, теперь понятно, что так этот ваш Степан-Софья взбеленился: ветви-то рода соединились!
Продолжение — Дурная кровь. «А мальчик-то выжил!» — см. ссылку ниже.