— Как? Ну так вы с Серафимой Ивановной родственницы! Удивлена? — а я, честно говоря, не очень: ты же сама говорила, да и показывала, что у Серафимы в альбоме есть портрет Константина. Говорила? — говорила! Как это при чем? Ой, прости, прости! — совсем зарапортовался, ну, это я на эмоциях. Серафима Ивановна не только твоя родственница выходит, но и моя. Да, да, мы с тобой тоже родственники получается. Дальние, но, все же. А не удивлен тому, что она моя родственница, портрет же есть, а Константин Николаевич Орлов-Смоленский — мой родственник, точнее предок. И я это знал. Поэтому и перенес свое удивление-неудивление на тебя. То, что ты родственница Серафиме — конечно, удивлен. Вон оно как получается, не думала, не гадала, а к родной бабке попала. Жаль, она не дожила.
Путано объясняю? Ну, если подробно и в деталях, то это очень долго. Давай так договоримся: я как приеду, встретимся, и я все подробно расскажу. Да в Смоленске, конечно, пока еще. Когда выезжаю? — завтра утром. В общем, родственницы вы с Серафимой. Так что ветви рода соединились! Ну, ладно, давай, до свидания. Увидимся. Хотя нет, подожди, чуть не забыл! — еще один интересный момент есть. Твои родители тоже родственники. Ну, тебе-то, понятно, они родственники, но, еще и между собой, оказывается. Ой, ну что ты такое говоришь! Какой инцест! Причем тут инцест? А, то что родители родственники... — так дальние, очень дальние. Примерно как мы с тобой родственники. Так что, выходит, ветви рода еще раз соединились, и раньше, чем вы с Серафимой встретились. Ну, все, все, приеду и расскажу. Подробно. Обещаю. А вот теперь — до свидания.
Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики канала «ДиНа»!
Данный рассказ — это 28-я часть из серии «Дурная кровь». Ниже ссылки на начало и на предыдущую часть.
Ванесса нажала отбой, положила телефон и большими, удивленными глазами посмотрела на Александра.
— Ну, что? Что он сказал? Нет, я, конечно, слышал, что ты говорила, так что кое-что понял, но, не все. Кто кому родственники? И при чем здесь инцест? Мы с тобой точно не родственники, если ты вдруг об этом подумала...
— А, нет. Мы с тобой не родственники...
— Уф, слава богу, а то я уж испугался. А кто тогда кому родственники?
— Я и бабушка Серафима...
— Ну, так это же здорово! И ты правда, не знала, что она тебе бабушка? Даже не догадывалась?
— Нет... Она какая-то дальняя бабушка, как я поняла, не родная, но, все равно — бабушка. Надо же..., бабушка..., — и из глаз Ванессы чуть ли слезы не полились, Серафима Ивановна ей, оказывается, бабушка, а она даже не знала. И это, получается, она не просто хорошую женщину, которая её приютила, больше года назад похоронила, а бабушку... И это выходит бабушка ей квартиру оставила... Бабушка...
— Ну, ну, не плачь, все же хорошо. Выше нос: раз две ветви рода соединились, то проклятие уже силу не имеет. Вот только черная кошка... Там же еще про черную кошку говорилось...
— Черная кошка это Мотька. Я как раз тогда её спасла, с ней и из дома убежала и тогда же Серафиму встретила.
— Ну, тогда точно — всё, проклятие больше не действует: ветви рода соединились, черная кошка спасена. Степан может хоть наизнанку вывернуться, условие соблюдено. Погоди, а инцест при чем? Или..., или это все рушит? — где-то был инцест и из-за этого проклятие продолжает действовать?
Господи, что я несу? — проклятие, условия его снятия... Кто бы мне сказал еще пару-тройку месяцев назад — ни за что бы не поверил.
— Нет, тут всё нормально. Инцест... — это я подумала про родителей... Плохо подумала... Просто они тоже, оказывается, родственники. Дальние, очень дальние. А я-то сначала не поняла и подумала..., — и Ванька снова чуть не разревелась. Теперь уже из-за того, что плохо о родителях подумала.
— Так, спокойно, спокойно, только не плакать. Все же хорошо. Правда ведь, хорошо? — ну, сама подумай: ветви рода соединились, да не единожды, как выходит, черная кошка спасена — проклятие больше не действует. Выше нос. Давай, иди сюда, — и Александр подошел к девушке, обнял её, да прижал к себе, чувствовал, что той надо успокоиться, набраться от кого-то сил, уверенности, да и просто выдохнуть, все же действительно закончилось. В смысле, проклятие. Следствие, понятно, еще идти будет, но и оно, судя по всему, тоже близко к завершению.
— Ты прости, что-то я какая-то плаксивая стала последнее время, разбалансированная... То смеюсь, то плачу, то от страха трясусь.
— Тшшш, тшшш, все хорошо, не переживай. Пойдем на кухню, чайник снова поставим, Мотьку на колени посадим, она замурлычет, и все будет хорошо.
Сергей Иванович, переговорив с Ванессой, стал собираться, поезд завтра утром, а сегодня он хотел еще навестить Марию Ивановну. Попрощаться, поблагодарить, ну и предупредить, что к ней из полиции могут прийти, все-таки её правнук в совершении тяжкого преступления обвиняется. И по всему выходит, что не одного.
Тетрадок, листков с записями и копиями, всяких разных выписок и справок набиралось порядочно. Если вперед он ехал с ноутбуком и небольшой дорожной сумкой, то обратно плюсом еще один не маленький такой баульчик образовался. Как раз — с записями, тетрадями и прочим. О том, что большинство оцифровано и уже есть на флешке, и бумажные варианты можно было бы не брать, Сергей думал, как не думать — места бы прилично освободилось, но... Но, на полях всех этих записей и прочего было полно его заметок. Заново оцифровывать? — так это куча времени уйдет. Этим уже всем он дома займется. Еще раз все просмотрит, приведет в четкий порядок, тогда и оцифрует. А повезет так, по старинке, на бумажечках. Или, как сейчас принято говорить — на бумажных носителях.
Складывал бумаги да тетради целевыми стопочками, тут — кучка по отцу Ванессу, тут по матери, а тут — по Серафиме, складывал, да вспоминал, как все это искал и выяснял. Это по телефону кратко можно сказать: «Вы с Серафимой родственницы, и родители твои, Ванесса, тоже родственники», — а на деле сколько за этим всего стоит. И в Калугу пришлось съездить, и в Дорогобуже побывать. Но ниточки-то все в итоге в Смоленске и сошлись. Надо же, как бывает, и Серафима, и родители Ванессы — все потомки одного и того же лица — Константина Орлова-Смоленского. Вот и выходит, что Ванесса и Серафима — родственницы.
То, что они родственницы, Сергей достаточно быстро выяснил: что Серафима, что мать Ванессы были потомками Константина. А вот то, что еще и отец Ванессы его же потомок — это да, это неожиданно было.
Но, если на счет Серафимы всё быстро и просто выяснилось, её прадед Николай Константинович Орлов-Смоленский являлся прямым потомком того самого Константина, сыном, рожденным в официальном браке. Соответственно, Серафима — праправнучка того самого Константина. Всего лишь праправнучка. Хотя, что удивляться? — Серафиме-то сколько годочков было? — в сто три вроде померла? — так что ничего удивительного, что праправнучка. А вот с матерью Ванессы пришлось покопаться. Что уж про отца говорить... И оба, поди ж ты, оказались потомками Прасковьи. Ага, ага, это в церковных книгах записано, что близнецы, которых родила Прасковья, дети Павла, а на деле-то выходит, что не Павла, а как раз Константина, Павел-то бесплодным был... Хотя, может, и не Константина... — ДНК-экспертизу тогда же никто не делал, да и о ДНК не знали... Или знали? Да нет, не знали! Впрочем, неважно. Важно другое, что, согласно записям дочери Марии Ивановны, точнее, тем записям, что она раскопала, детей Прасковья родила от Константина. И по срокам совпадало, и по свидетельским показаниям выходило.
Ну, не поленился тогда дед Софьи Головиной, той самой, что проклятие написала, когда выросла, снова в ту деревеньку, где Константин отлеживался, послать своих гонцов с проверкой. Вот они и нарыли, что Павел бесплоден, а дети Прасковьи от Константина, больше, мол, не от кого. Может, конечно, и не от Константина, свечку ведь никто не держал, главное, что дед Софьи в это поверил. Да и Софья тоже потом поверила и прокляла потомков его, Константина, в смысле.
Угу, а вот с отцом-то Ванессы посложнее вышло. Никак не получалось сперва выяснить, откуда его дальний предок Федор взялся. До Федора цепочка нормально прослеживалась, а с Федором прямо затык какой-то выходил. Вот есть он, Федор, а кто, откуда — непонятно. А в итоге оказалось, что тоже — сын Прасковьи. Ну, и Константина, соответственно.
И опять же в этом записи дочери Марии Ивановны помогли. То, что сына Прасковьи выкрали, когда ему лет шесть или семь было, это Сергей выяснил достаточно быстро — в дневниках Софьи Головиной была запись, со слов деда, естественно, что именно по его поручению ребенка выкрали. Нет, убивать не стали, зачем грех на душу брать? Продали. Точнее, пристроили в одну семью зажиточную, но — бездетную. Мальчонка им к душе пришелся, холили его, лелеяли, растили как своего. Ну, а парень-то не забыл своих родителей настоящих и, когда уже взрослым и самостоятельным стал, нашел все-таки ту деревню, откуда родом, и родителей нашел.
Можно, конечно, и не верить в это, считать, что парнишка украденный сгинул, но зачем самому-то Федору это? Зачем кого-то разыскивать, если он рос, беды не знал и вполне обеспеченный был? Вот, если бы наоборот, тогда да, а так... Родство его с Прасковьей сейчас, конечно, под большим вопросом, только записи это и подтверждают. Было бы в наше время — анализ ДНК сделали и всё выяснилось бы. А тогда? — а тогда у парня вроде как крестик нательный был, который ему при крещении надели, и крестик этот и Прасковья, и Павел признали. Еще вроде как родимое пятно какое-то было специфическое и по два сросшихся пальца на ногах. Вот, по совокупности всего и признали, что да, это тот самый Федор, сын Прасковьи и Павла. Ну, плюс еще материнское сердце. Которое не обманешь. Вроде как.
Все это Сергей нашел, естественно, в тетради бабки Степана, дочери Марии Ивановны, отметочка там была, что мальчик жив-здоров и даже вернулся в родную деревню. Да, через несколько лет, но вернулся. Сергей, конечно, и сам все перепроверил на всякий случай, но всё было верно, никаких ошибок или искажения фактов не было.
Да уж, сколько бы я без этой тетради искал нужную информацию? Понятно, что нашел бы в результате, но, сколько времени бы потратил на это? Месяц, два, год?
Мальчик этот, Федор, оказался давним предком отца Ванессы. Вот так вот и вышло, что и мать, и отец Ванессы имеют общего предка — Прасковью, и, опять же, если верить дневниковым записям, являются детьми Константина, а не Павла. В это в свое время поверила Софья Головина, поверил, судя по всему, и её дальний потомок, Степан Семенов, который ныне Софья.
Вот вам и мотив — ведь две ветви рода смогли соединиться. Полковник обрадуется. Звонить ему, однако, пока не буду, что ему мои слова? Нет, интересно, конечно, но, лучше, когда все четко написано и справочками подкреплено. А этим я уже дома займусь. Вот, приведу всё в порядок, тогда и доложусь.
Продолжение — Дурная кровь. «А вот сейчас ДНК у всех возьмем и проверим» — см. ссылку ниже.