Крупицы песка рьяно хлестали в лицо. Завывая над песчаной равниной, неистово бесновался ветер, кружась вокруг трёх путников: человека–мумии в оборванном, колышущимся от порывов ветра балахоне и двумя селебрити в красивых искрящихся на солнце костюмах.
Закрываясь руками от ветра, люди шли за песчаником. Он спокойно шагал, рассматривая холмы.
– Куда мы идём? – попытался завязать разговор пожилой мужчина, нагнав песчаника. Тот искоса посмотрел на него, поднял руку и молча указал в дюны.
– Ага, понятно, – сконфузившись, ответил тот и сбавил шаг, чтобы присоединиться к дочери.
Уставшее солнце сонно кренилось к горизонту, когда трое измождённых путников остановились у ангара. Огромные металлические сваи уходили черными стержнями в небо, упираясь в жалкое подобие крыши. Ветер катал сухую траву по площади гигантского сооружения. Натыкаясь на обломки стен, суховейный мяч застывал на миг, затем, подхваченный новой волной ветра, приходил в движение, дрожа и пытаясь преодолеть препятствие. Их было сотни, а может и больше. Все они нервно подрагивая, томились в своих мини–ловушках. Самые лёгкие освобождались из своих оков и пускались вновь в бескрайнее путешествие по пустыне.
Песчаник уверенно зашагал к железобетонному основанию, выступающему в центре некрополя.
Взобравшись на уступ, он легко подтянулся и был уже наверху, когда жители Олимпа только подошли к серому нагромождению.
– Что это, отец? – оглядываясь по сторонам, спросила Ева.
– Вероятно, авиационный или судостроительный ангар, оставшийся со времён технологической революции, которая привела к тотальному упадку. Он тоже с любопытством рассматривал строение, напоминавшее изнутри скелет доисторического хищника, вымершего тысячелетия назад. На проржавевших металлических балках любезно расселись грифы, разглядывая путников, и неприятно покрикивая друг на друга.
Песчаник скрипнул люком, напугав птиц. Откинув его, он махнул рукой, позвав стоящих внизу путников к себе. Пыхтя и ругаясь, они поднялись по наваленным блокам и стояли уже рядом с проводником, рассматривая уходящую в мрачную глубину лестницу.
– Что это он придумал? – спросила Ева у отца. Тот только успел пожать плечами, как человек в балахоне уже исчез в черной гортани. Из темноты слышались только мерные звуки его ботинок, ступающих по металлической лестнице.
Ева с испугом посмотрела на отца.
– Либо за ним, либо мы не доживем и до завтрашнего дня, – сказал он печально, погрузившись уже наполовину в люк. – Не смотри вниз и крепко держись, – добавил, пытаясь разглядеть ступеньки под своими ногами.
Ева, обхватив голову руками, отказывалась верить во все эти приключения, произошедшие с ней и ее отцом за несколько последних часов. Но реальность, как известно, жестока и требовала действий.
Жители катакомб
Свисающими с потолка змеями застыли гигантские кабели, некоторые касались своими брюхами земли. Вдалеке, вздрагивал от перепада напряжения прожектор, отблеск его света тянулся по пожелтевшим от ржавчины рельсам к подземным гостям.
Пробуя твердь под ногами, жители Олимпа с ужасом разглядывали жуткое место. Впереди маячил силуэт их спасителя, который уже бодро шагал к неведомой цели. Отец нащупал в темноте руку дочери и немедля отправился за ним, не желая оставаться в этом месте без своего провожатого.
– Наверное, он знает, что делает, – негромко произнес селебрити, уводя за собой дочь. – Это похоже на метрополитен, но странно, что тут есть еще свет после стольких лет катастрофы. Видимо, работает запасной генератор…
Под ногами кипела бурная жизнь: что-то бегало, верещало и ползало. Иногда незваные гости наступали на мелких существ. Те злобно шипели и царапали обувь своими крошечными лапками, пугая людей. Это приводило женщину, жившую всю свою сознательную жизнь в стенах Олимпа, в тихий ужас. Она озиралась по сторонам, ей казалось, что даже сами стены дышат, и стоит ей только отвернуться от них, как они протягивали к ней в темноте свои руки, пытаясь коснуться её. Мерещились большие желтые глаза, которые то исчезали позади них, то снова появлялись.
– Отец, – позвала она, остановившись и одернув его за руку.
– Что такое?
– Мне кажется, что за нами кто-то идет... – тихо произнесла она.
Старик остановился, вглядываясь в темень. Действительно, появились два крупных желто-бледных глаза, странное животное принюхивалось к новому запаху в подземелье и тихо кралось следом.
Отец вздрогнул, чуть вскрикнув, когда на его плечо легла рука песчаника. Тот приложил указательный палец к губам и слегка толкнул обоих вперед. Сам же, покопавшись в рюкзаке, достал фонарь и присел. Луч яркого света пронзил темноту тоннеля, впившись во внушительного размера четвероногое животное, которое быстро скрылось за грудой кабеля...
Весь оставшийся путь селебрити не отставали от своего проводника более чем на пять шагов. Теперь уже и седовласый отец частенько оборачивался назад. Желтые омуты глаз все так же преследовали их, то появляясь где-нибудь в центре тоннеля, плавая вверх-вниз, то крадучись у стены, низко прижавшись к полу.
Казалось, что наличие такой угрозы никак не сказывалось на их спасителе. Он спокойно шел, виртуозно работая своей пикой на освященных участках подземелья. Рассматривая странных насекомых, пронзенных острием, и в некоторых тыкая пальцем. Каких-то он складывал в свою сумку, но большую часть выкидывал в темноту, где тут же начиналась грызня.
Минуя освященные пороги, Ева останавливалась, удерживая отца за руку, желая разглядеть животное, преследовавшее их. Но отец резко одергивал ее и спешил за песчаником, то и дело оборачиваясь сам.
Вскоре тоннель, выгибаясь, ушёл вправо. За одним из поворотов вынырнул проржавевший вагон. Оторванная дверь его беспомощно висела, словно раненая конечность. Казалось, что вагон врезался в какое-то препятствие, и его сложило, выгнув дугой в центре.
Поезд...
Песчаник лихо вскочил в вагон и исчез в его металлическом чреве. Отец и дочь, помогая друг другу, последовали за ним.
Это не был обычный вагон в привычном понимании – пассажирский или товарный. Его наполнение состояло из отдельных модулей с хорошо укрепленными стенами, которые и сейчас, по прошествии времени, выглядели довольно неплохо. Под ногами валялись предметы меблировки: сломанные стулья, металлические шкафы, некоторые были еще закрыты, вероятно, охотники за удачей не смогли справиться с ними.
Пройдя сквозь него, путники вошли во второй, а вернее в то, что от него осталось. Его будто разорвало изнутри, он раскрылся по всей широте тоннеля. Пожилой житель Олимпа внимательно рассматривал останки, ступая среди рваных железных обломков и битого, а где и полурасплавленного стекла.
– Очень похоже на взрыв какой-то установки, – поглаживая седую бороду, бормотал он, подняв кусок оплавленного, очень толстого и увесистого стекла.
В следующем вагоне зияла огромная дыра в потолке, по краям которой при каждом порыве ветра ссыпался горячий песок. Солнце беззаботно проникало в подземелья, и весело разглядывало его содержимое. Желтые лучи грелись, замерев на расплавленных кусках железа и стекла. В центре раскинулась внушительная воронка, по которой периодически вздрагивали и съезжали пласты песка вперемешку с обломками.
Увидев такое внушительное зрелище, старик- селебрити присвистнул.
– Умели же наши предшественники выяснять отношения, – и уже более громко и уверенно добавил. – Никогда не мог понять, зачем нужно было столько изучать, строить, тратить ресурсы, чтобы в итоге уничтожить все это и самих себя тоже?..
Ответом ему была тишина, Ева с интересом разглядывала пример технологического совершенства их предков. Органические жители подземелья уже не так интересовали ее, как это открытие.
Все это впечатлило и очень заинтересовало женщину. Да, на лекциях по социальной инженерии прошлых столетий много рассказывали, демонстрируя красивые картинки, но чтобы вот так вот – увидеть все своими глазами вживую, а, главное, – последствия. Это дорогого стоит. Она знала, что ее предки каким-то образом воздействовали на прошлое человечества и, возможно, совершили чудовищные деяния. Ведь в Олимпе случайных людей не было...
На лекциях им ясно давали понять, что человечество само пришло в упадок, погрязнув в легкодоступных удовольствиях и отвернувшись от реальности, истины, а, может быть, даже и от Бога. Но Ева была достаточно умна, чтобы осознавать: как умело и методично это большинство сознательно растлевалось, какие силы, а, главное, средства были положены на это. И вот результат – высокоинтеллектуальный Олимп, где у всех есть всё и больше незачем стремиться, нечего завоевывать и нечего достигать. Где ИИ – «Эра» – пик нейротехнологического гэпа продумала жизненный цикл поселенцев, цикл развития и потребления до мелочей. Жизнь больше не стала борьбой, а стала одним большим наслаждением. Генетическое разнообразие человечества с целью повышения творческого потенциала больше никого не интересовало.
Все было оптимизировано до – исключить конфликты и упростить систему жизнеобеспечения, и управления. Одинаковые люди в одинаковых условиях и с одинаковыми потребностями...
Где-то в глубине души Ева чувствовала пустоту и неудовлетворенность. Она понимала, что их жизнь стала однообразной и бесцельной, потеряв всякий смысл. Они больше не могли развиваться и достигать новых высот, потому что все уже было достигнуто «Эрой». Из десяти ее знакомых пар, имитирующих семейную жизнь, никто еще не решился завести ребенка. Отношения превратились в привычку, а любовь – в удовольствие без обязательств.
И вот она стоит перед этой воронкой от супер-ракеты – этого детища технологического бога Превосходства. И всё ради чего? Ради мнимого превосходства, привычки и любви без обязательств...
Женщина заметила, как по краю воронки засеменила вспугнутая ими ящерица с желтой чешуей и красивыми серыми пятнами на спине. Она проворно скользнула между двух оплавленных глыб песка и взобралась на край жерла, освещенная солнечными лучами, осмотрелась по сторонам и юркнула к стене тоннеля, скрывшись в обломках вагона.
Песчаник, также наблюдавший за рептилией, опустил пику. Ева с удивлением взглянула на него, как будто увидела впервые. Тот, поскрипев, протер темные очки от пыли и, обойдя мини-кратер, запрыгнул в следующий вагон, уложив на ходу пику в ножны на спине.
Падший город
Беззубая старуха широко улыбнулась, насколько позволяли ей высохшие и потрескавшиеся губы, и проводила равнодушным взглядом путников, двое из которых были одеты в сверкающие костюмы.
Песчаник, не обращая внимания на сидевших повсюду изможденных и полуголых людей, шел вперед. Отец и дочь с удивлением разглядывали истощенных обитателей, заполонивших улицы жалких остатков когда-то полноценного города. В большинстве своем они сидели и мирно разговаривали между собой, умолкая лишь тогда, когда люди в сверкающих одеждах проходили мимо. Песчаник им был неинтересен. Им, вообще, не было ни до чего дела. Единственное, что их волновало – это дождь.
Атмосферные осадки наполняли высохшее русло реки живительной влагой, и тогда многочисленная армия насекомых и рептилий, заполонившая норами русло, выползала наружу, становясь легкой добычей для людей. Если особенно повезет, то мужчины-ловцы могли поймать рыбу в высохшей луже, спустившейся по течению вниз. Главной проблемой был климат: дожди шли раз в неделю, а иногда и раз в две недели. Население города стремительно сокращалось... Это были люди природы: они не просили большего и счастливы были тому, что давали им небо и земля.
Ева и ее отец Антони Батталья – выходцы из старой семьи с итальянскими корнями, прежде никогда не видели людей в такой нужде. Они родились и выросли в стенах Олимпа, судьба их была определена еще задолго до рождения.
– Это и есть великая цель сохранения рода людского, то, чему нас учит «Эра»? – недоуменно спросила Ева отца.
– Непохоже... – задумчиво ответил Антони Батталья, понурив голову.
Конец второй части. Часть третья
Популярные рассказы:
- Мистическая история: «Лесоруб»
- Мистика: «Мельник»
- Мистика: «Ягодка»
- Мистика: «Ведунья»
- Мистика: «Фауна»
