Феоктиста Эклер прочла статью "Ребенка надо питать" и стала вспоминать, как было у нее в семье. Оказалось, к детскому питанию имелось два диаметрально противоположных подхода.
Подход первый
Мамина мама - полунемка-полулатышка. Превосходный кондитер. Ее главный принцип - из-за стола надо выходить слегка голодным. Пища должна быть с минимальным количеством жира. Это для женщин. Мужчин это не касалось. Мало того, помню, что еще в раннем детстве она сшила мне что-то вроде корсетика, который, скорее, не затягивал, а подтягивал мою грудную клетку и живот. Ей в принципе не нравились колготки, которые не препятствуют выпячиванию живота. Дома я носила этот корсет с чулочками, которые пристегивались к нему 8-ю петельками с резиночками для каждого чулка.
Подход второй
Когда я пошла в школу, меня перевезли в Москву, к родителям, и одновременно вышла на пенсию и была переехала к нам из Ленинграда папина мама - другая моя бабушка. Вот она считала что ребенка надо питать, причем усиленно. Корсетики были беспощадно выброшены:
- Больше никакого насилия над бедным тельцем и кровообращением!
Бабушка стала меня откармливать. Восхищаясь моими стремительно округляющимися формами, она с нежностью говорила:
- Какой чудный ребенок! Настоящий персик!
Мама спохватилась
В результате в школе ко мне надолго прилепилось прозвище "Тумбочка". В период моего полового созревания мама спохватилась, она вдруг с ужасом увидела эту сладостную для бабушки и катастрофическую для нее картину.
Бабушка была отстранена от моего кормления, меня отдали в баскетбольную команду, которая готовилась к какому-то первенству. Я посещала тренировки три раза в неделю по будням (по 3-4 часа) и в воскресенье (4-5 часов).
Тренеру мама сказала:
- Не обращайте на нее внимание, можете не ставить на игры, пусть только она бегает, кидает пятикилограммовые мячи и потеет!
Баскетбол я терпеть не могла, как и все командные игры. Но бегала и потела. Довольно быстро проблема была решена, но прозвище "Тумбочка" у меня я еще долго оставалось. Мне не было обидно, прозвище это одноклассники произносили без издевки, просто по привычке. Мои товарищи относились ко мне хорошо.