Николай Иванов: Поезд дальнего следования "Ашхабад - Москва" впервые появился в моей жизни в начале 60-х годов и сопровождал меня много лет. В Средней Азии, в городе на берегу широкой Аму-Дарьи, жили мои дедушка и бабушка.
Родители старались отправить меня на всё лето в далёкое путешествие, и я всегда с нетерпением ждал этого момента. Билеты мы заказывали заранее, и через несколько дней в нашей квартире раздавался звонок. На пороге стоял курьер. Чаще всего это был студент вуза, подрабатывающий на летних каникулах. Мама всегда угощала его чаем.
Предвкушение
С этого момента начинался волнительный обратный отсчёт, суливший множество ни с чем не сравнимых впечатлений, а главное - долгожданную встречу с бабушкой и дедушкой.
В день отъезда я вставал ни свет ни заря и не мог найти себе места. Я всегда боялся, что мы опоздаем на поезд. До вокзала нас по утренней Москве доставляла "Волга" Юрия Деточкина".
На Казанском вокзале кипела жизнь - люди встречались, расставались, кого-то провожали. Пассажирский поезд уже ожидал нас - с открытыми дверьми и успевшими загореть проводниками. Родители всегда покупали места в купированном вагоне. Начинался второй этап - размещение и томительное ожидание.
Суета в вагоне постепенно стихала, и провожающие покидали вагон. Наконец, поезд медленно трогался с места, и начиналась совершенно другая маленькая жизнь, образно названная Ильфом и Петровым "полосой отчуждения". Длительное путешествие обещало новые встречи, разговоры за стаканом чая и чтение книг, лёжа на верхней полке.
Варёная картошка и вяленые лещи на полустанках
В полдень невысокая, плотная буфетчица в белой наколке на волосах, разносила судочки с первыми и вторыми блюдами. В кармашке на белом передничке позвякивали алюминиевые ложки и вилки. Как мне нравился борщ! А рассольник! А котлеты с картошкой! А ещё тоненькие кусочки белого и чёрного хлеба... Восторг! Далее следовал подъём на верхнюю полку и любимые книжки из "внеклассного чтения".
Отдельного рассказа заслуживают остановки на станциях и малюсеньких полустаночках. В зависимости от того, что местные жители выносили к поезду, можно было безошибочно определить, где мы находимся. Если ярко-красные яблочки и груши в железных вёдрах - это Тамбов или Рязань. Если появлялись бабушки в белых платочках с большими эмалированными мисками, завязанными чистыми тряпицами, это Саратов или Палласовка. В мисочках - варёная домашняя картошечка с зелёным лучком и солёными огурцами. Казахстан радовал носками из верблюжьей шерсти, светлыми шалями и огромными вялеными лещами. Их продавали на станциях и носили по вагонам.
Если продают дыни - почти приехали
Средняя Азия отзывалась замечательными дынями, арбузами, урюком. С их появлением возникало и нарастало нетерпеливое чувство встречи с бабушкой и дедушкой. Последние часы были особенно томительны. Когда поезд проезжал станцию Фараб-Пристань и начинался знаменитый железнодорожный мост через Аму-Дарью, все пассажиры выбегали к открытым окнам.
Зрелище огромной своевольной реки, которую местные жители называли "Джейхун" (сумасшедшая) было завораживающим. На посту поезд встречал пожилой туркмен в зелёной гимнастёрке с карабином на плече. Тогда он казался мне самым главным участником событий.
За мостом начиналось предместье моего родного города. Под высокой насыпью медленно проплывали дома моих родственников и знакомых. Мальчишки, поднимая пыль, куда-то мчались на велосипедах. Приближался вокзал. Накатывали эмоции, их уже нельзя было сдержать.
Поезд приходил поздно вечером. Это было целое событие. В наш посёлок, располагавшийся за вокзалом, шли пешком, с чемоданами и сумками, часто останавливались и не могли наговориться. Уличное освещение отсутствовало. Свет пробивался из приоткрытых калиток. Над нами было огромное звёздное небо. А дома ждал дедушка!