Зинаида явилась к дому ведьмы среди недели, когда осенние дожди продолжали лить, как из ведра, не позволяя земле просохнуть. Лес казался таким ярким и красочным благодаря влаге, но устрашающе влиял на зашедшую гостью.
Женщина пугливо осматривалась по сторонам, страшась неожиданного появления чего-нибудь очень шокирующего и необъяснимого. Впечатлительность этой особы рисовала в воображении ужасные картинки, она точно не знала, какое чудовище может жить в этом лесу, но словно была настроена его увидеть.
Встретил гостью Тимофей, собирающийся отбыть в этот момент в деревню, чтобы пополнить запасы провизии, дабы мать его будущего ребёнка питалась хорошо.
- Здесь живёт ведьма? – спросила Зина сразу же после того, как поздоровалась с мужчиной, идущим ей навстречу.
Вид Тимофея очень даже успокоил женщину. Тот улыбался, глядя на человека, ожидающего увидеть в этом лесу что-то очень странное и необычное.
- Вы почти пришли, сейчас будет опушка леса и там на пригорке стоит наш дом.
- Ваш? – Зина удивлённо посмотрела на мужчину, - мне сказали, что Малика одинокий человек. Живёт совсем одна в лесной глуши.
- Глупости всё это, - Тимофей добродушно улыбнулся, - какая же это глушь? Мы вблизи деревни живём, не глушь совсем у нас, а в глубине тайги живут звери, зачем же им мешать?
- И то верно, - Зина кивнула и с любопытством задала следующий вопрос, - а вы кто? Кем работаете?
- Лесничий я.
Тимофей попрощался с женщиной, указав рукой, в какую сторону следует ей идти и отправился дальше по своим делам. Зинаида же, успокоенная разговором с местным лесничим, отправилась дальше к дому ведьмы.
Появившись у здания, вид которого опять-таки удивил, Зинаида присела у стены на скамейку, ожидая появление той, ради которой и явилась сюда. О Малике она услышала от одной женщины, которая когда-то, по её словам, лежала с ней в больнице. Зина была наслышана о проникновенном взгляде ведьмы, о её не многословии, если дело не касалось видений, которые приходили к неё сами собой.
Пока Зина ожидала появления хозяйки, она всматривалась в лесную чащу перед собой. Ей рисовались устрашающие видения, будто бы там точно живут те мёртвые души, что не могут найти себе покоя, поэтому и явились к дому ведьмы.
Неожиданно она почувствовала будто бы кто-то расположился рядом, присев слева от неё на скамейку. Холодок пошёл по спине Зины, она не знала кого ей следует бояться больше появления ведьмы, чудищ в лесной чаще или то неведомое существо, что пугает её уже несколько лет.
Зина начала уже немного подмерзать. Она хоть и была одета в тёплую одежду, но долгое ожидание на скамейке сделало своё дело. К тому же страх всё больше проникал внутрь, заставляя её съёживаться от любого звука.
Ведьма появилась из лесной чащи совсем иначе, чем себе представляла это Зинаида. Малика шла с козой, которая будто ребёнок то оббегала свою хозяйку с разных сторон, то принималась поедать высокий стебель какой-то ещё не успевшей высохнуть травы, то пугливо поворачивала голову в сторону неожиданного звука, раздевающегося из леса.
- Продрогла? – Малика подошла к гостье, которая уже заждалась её на скамейке, ведьма выглядела совершенно не так, как её описывала та самая женщина, которая и предложила сюда явиться за помощью, - пойдём, самое время пить чай. Сейчас в печь дровишек подкинем, отогреешься.
- А вы совсем другая, - тут же произнесла Зина, - я думала, что вы такая грозная, молчаливая. Мне про вас рассказала одна женщина на работе, она с вами в больнице лежала. Она говорила, что вы довольно хмурая, молчаливая и совсем не улыбаетесь.
- Ну поняла я, про кого ты говоришь. Тогда я в больнице лежала, вот и не была разговорчивой, мысли меня донимали разные. Сейчас другое время.
Женщины прошли в дом, раздеваясь и вешая свою одежду у входа. Первым делом Зинаида так же, как и все подивилась именно убранству дома, которое было вовсе не похоже на то, что она рисовала у себя в голове.
- А вы на кладбище не ходите? – успокоенная добродушным видом женщины, встретившей её, Зина решила удовлетворить своё любопытство, - ведь про ведьм рассказывают, что они там силу свою берут, помощи у мёртвых просят.
- Нет мне дело до кладбищ, - Малика уже привыкла к таким вопросам, поэтому отвечала спокойно, понимая, что у многих ведьмы именно так и ассоциируются, - меня питает лес. Для чего мне мёртвых без дела беспокоить? Да и не живут они только на кладбище, если не упокоены и являются на землю, то могут быть хоть где. Ты вот вижу не одна явилась.
- Как это? Одна я, - Зинаида удивлённо посмотрела на ведьму.
- Мужская тень тебя тревожит? Ты поэтому сюда явилась? – Малика говорила тихо и спокойно, при этом наливая уже в кружку заваренный заранее травяной напиток из термоса, - с мёдом мы с тобой чай будем?
- Да, - ответила Зина машинально, - вы верно подметили. Я постоянно его вижу, он по дому моему ходит, то зовёт меня, то проходит по коридору. А вот недавно просыпаюсь и вижу, что он будто на кровати сидит у моих ног. Так испугалась, что заснуть теперь не могу спокойно, с включенным светом сплю.
- У тебя три дочери? – перевела разговор ведьма.
- Да, одна совсем уж взрослая. А две со мной живут в доме. Младшая тоже видит и боится этой тени, а средняя вроде ничего не замечает.
- Нет, все замечают, просто не все такие, как вы с младшей дочерью впечатлительные. Вы очень много до придумываете там, где этого нет. Вот тебе отчего тут в лесу так страшно? – Малика поставила кружку и указала жестом, чтобы Зина присела напротив неё.
- Осенний лес, тайга. То будыли торчат, то ёлки, да кедры огромные и будто бы смотрят на меня свысока, то звуки какие-то неожиданные. Да, мне тут страшно.
- Ты ещё и не была тут, как тебе уже было страшно. Воображение у тебя очень даже активное, ты себе рисуешь устрашающие картинки. И дочка младшая у тебя такая же, вам не нужно и магии никакой, вы себе сами всё на придумываете.
- Ну есть немного, - согласилась Зина, - так значит это всего лишь воображение?
- Подожди, - Малика выставила ладонь вперёд, указывая на то, чтобы Зина не торопила события, - я только начала. Рядом с тобой есть мужчина, тут не выдумываешь ты, а всего лишь преувеличиваешь тот страх, что в тебе. Бояться нечего, но всё же сейчас разберёмся для чего он тебя пугает и чего хочет. Обычно мёртвые являются так, когда сильная привязка есть или недосказанность. Например, при жизни что-то не успел сказать, а сейчас его это мучает, на землю тянет, отпустить никак не может.
- Мне вот тоже не понять, кто это может быть? Если отец, то не было никаких тайн и недосказанности при жизни, а кто другой может быть, не пойму я.
- Пей чай, да согревайся. Он с ромашкой, тебя немного успокоит. Ты мне вот, что ещё скажи, чего вас мир то не берёт со старшей дочерью? Не нравится тебе её выбор, вижу.
- Непутёвый мужик рядом с ней, а она никак этого не поймёт. Как только не объясняла я ей, никак не понимает. Говорю, чтобы училась на моих ошибках, так нет же, не хочет. Выбрала себе какого-то разгильдяя. Нет в нём никаких перспектив. Только и знает, что шутить, да веселиться день на пролёт. Толку от него нет.
- Ну вот что, на ошибках она твоих учиться не станет, у неё свой путь и твоё дело, как матери, принять её, как есть. А парень не совсем уж плохой, шебутной, я бы сказала, но вот толк будет от него обязательно. А ты бы лучше свой нос туда бы не совала, да своей личной жизнью занялась бы.
- И то верно, Малика, только вот не клеится у меня ничего с мужчинами в последнее время. Словно заколдовал кто-то. Я уж грешным делом думаю, может и правда кто-то мне вредит, раз я одна столько времени живу. И не страшная я и не старая ещё, а вот всё как-то не складывается.
- Сейчас чай допьём, да посмотрим повнимательнее, что за тень подле тебя всё время, - Малика кивнула головой на кружку, которую Зина всё ещё держала в руках, заговорившись, да забыв про неё.
Уже через десять минут Малика подала Зинаиде скрученную в косу сухую траву, предварительно поджигая её с одного конца. В одной руке Зина держала деревянное блюдо, а в другой тлеющую траву, пепел которой осыпался на тарелку.
Зина заворожённо, будто дитя малое, наблюдала, как периодически вспыхивают огоньки, роняя серую пыль, дунь на которую и она тотчас же разлетится в разные стороны.
- А он тебе снился недавно, - Малика встала, обойдя Зину со спины и установила свою ладонь, - без зла он к тебе приходит. Ты его самое светлое воспоминание, что было на этом свете. То, что неверно жизнь свою построил, он понял только за несколько месяцев перед смертью, когда уже поздно было.
Мужчина этот весельчак, довольно схож с зятем, которого ты и недолюбливаешь по этому поводу. Молоденькая вижу ты тогда была совсем, смотрела на него, как сейчас, будто на чудо какое-то. Любила сильно, да и он тебя любил, но дурь в голове не давала покоя, всё думал, что жизнь впереди, что там ещё лучше что-то будет, а нет. Пролетели его годы, холостым помер вижу. Только вот вы с дочкой и были самым хорошим в жизни, больше ничего.
Он к тебе словно привязан, но магии нет, это предсмертная агония, отчаянье. Была бы говорит, возможность, так он бы по-другому свой путь направил. Вот он-то тебе и не даёт дальше женское счастье настроить, будто охраняет. Сам мучается и тебе житья нет, - Малика замолчала, затем обошла Зину, вернувшись на свой стул. Она забрала блюдо из рук Зины, укладывая туда и ту траву, что ещё не догорела в её руках.
- Знаю я про кого вы говорите. Любовь это моя первая, очень я Гришу любила, так было тяжело с ним расставаться, но он и правда думал, что у него ещё всё впереди и обременять себя женой и ребёнком не хотел.
- Прошлое это, - Малика заметила, как Зина углубилась в свои воспоминания и погрустнела, - его проводить нужно. Тяжко мёртвым тут находиться, да и тебе он ни к чему. Вот этот кусок травы отнесёшь на кладбище к нему, да попрощаешься. Скажи: «Тебе с покоем в мир иной идти, а мне свадьбу праздновать». Замуж ты выйдешь, через год примерно.
Зина отправлялась в обратный путь, всё также боязливо оглядываясь. Тимофей уже возвращался к Малике, он вновь добродушно улыбнулся женщине, испуганно смотрящей по сторонам. Его доброе слово и улыбка немного успокоили Зину, и она отправилась навстречу своему будущему счастью.
