Начало здесь
– Да, век живи, век учись, – согласился я с Пашей. – Ну давай рассказывай дальше, не томи. Выходит, Сосновка у тебя получилась экватором. Дальше путь лежал Баренцевым морем, а оно от Белого зачастую жёстко отличается, нам атомоходчикам очевидно, ты же на яхте, один. Честно говоря, твой швертбот-470 и яхтой не назвать, скорлупка.
– Да, прав. Ну да ладно, переночевал у рыбаков в Сосновке, рано утром шестого дня своего «круиза» отчалил и пошёл дальше. Ветер попутный, умеренный. Яхта хорошо пробежала 40 миль и зашла в устье реки Поной. Там пограничный пост, где я поставил печать в «судовой роли». На ночлег остановился в посёлке Корабельное. Его жители тоже оказались весьма гостеприимными. Угощали слабосолёной нельмой – это такая рыба семейства лососёвых, с белым мясом – очень вкусным хлебом, чаем и целым тазиком красной икры. Эх, мало взял с собой в поход спирта, зато поделился с ними двумя банками кильки и тремя банками тушёнки; маленький запас картошки и лука тоже выгрузил. Сёмгой их не удивишь. Сгущёнку на всякий случай оставил на яхте.
Переночевал опять в тепле. Наутро позавтракал, как аристократ, красной икрой с хлебом и чаем и продолжил дерзкий переход. Аборигены тоже дали мне в дорогу солёную сёмгу килограммов на десять! Хорошо, думаю, приду в Гремиху с подарками, а на обратном пути соберу у них такие же подарки для Северодвинска. Им всем понравился КЗМ. Вот, думаю, раздобуду в Гремихе пару десятков КЗМов для страждущих, и они меня отблагодарят любым количеством сёмги, хватит всему экипажу. В начале девяностых КЗМы «под ногами валялись», их начхимы списывали и выбрасывали или раздавали просто так.
Выйдя в море обнаружил, что ветер посвежел, но его направление было попутным, вдоль горла Белого моря. Моя скорлупка-швертбот двигалась быстро относительно воды, но из-за встречного приливного течения волны опять были крутыми. Управлять стало сложно: почти фордевинд (ветер с кормы), способствующий перевороту яхты через нос. Такой печальный опыт я имел уже три раза. Четвёртого очень не хотелось.
Почувствовал утомление, навалившееся на плечи. По памяти помню, что в десяти милях, приблизительно на полпути между устьем реки Поной и мысом Терско-Орловский расположен остров Вешняк. Перед каждым выходом смотрел на карту и обновлял память. Остров совсем рядом с материком, поэтому визуально идентифицировать его можно лишь, приблизившись. Решил дойти, завернуть за него и на относительно спокойной воде передохнуть полчасика, затем идти дальше. Усталость и недосып уже давали о себе знать.
Вот и остров хорошо виден. Я прошёл вдоль него со стороны моря и завернул в акваторию между островами Вешняк, Кувшин и материком. Вздохнул, хорошо-то как!...
Вдруг море вздыбилось, и начался сильнейший сулой, море мощно забурлило. Яхту жестоко колбасило, всё трещало и скрипело. Наверное, в это время поменялось приливное течение.
Минут сорок я отчаянно выковыривал швертбот из этой пляски, а когда получилось выйти, течение поменялось на попутное, соответственно ветер относительно воды затих, волна стала пологой, и я не понял, зачем я туда заходил, когда достаточно было совсем немного потерпеть для спокойного мореплавания. Одновременно обнаружил, что моя усталая скорлупка стала наполняться водой... Передохнул, называется!
Обследовав всё, обнаружил, что в результате воздействия сулоя случилось много повреждений: правый стрингер вдоль днища переломан в трёх местах, левый стрингер в двух местах, баки плавучести отбиты, поперечные дуги швертового колодца отбиты, швертовый колодец расшатан и через трещины его основания поступает вода... К счастью, мачта и такелаж в норме, плыть можно.
Ветер стих до 2-3 м/с, и пришла зыбь, откуда не ждали. Стихи про зыбь — у поэтов. На самом деле это высокая и длинная волна, из-за своего паруса не видел с накатывающей недружелюбной толчеи баренцевой воды ничего, кроме топа собственной мачты. Скорость существенно упала из-за заполнения водой корпуса яхты. Стало грустно, но надо что-то с этим делать. К тому же, КЗМ в борьбе с морем потерял герметичность, вода захлюпала в районе ступней и стала дальше наполнять внутреннее пространство влагой.
Обратился опять к своей «карте памяти», решил попробовать дотянуть до Русинги – бухты при впадении в море одноимённой реки, но когда приблизился, меня испугал мощный прибой от зыби. Понял, на берег не выберусь – волна, длинная и пологая, у прибрежных скал выдавала мощные удары. Фонтаны брызг были видны издалека. В этот момент похолодели окончательно и тело, и думы... Взял себя в руки и стал рассуждать, даже если удастся высадиться на берег, то что дальше? До маяка Терско-Орловский топать километров десять. С учётом направления зыби с Севера, ближайшее возможное укрытие – это Лумбовский залив и устье реки Лумбовка, до которых 53 морских мили. Там есть маленькое поселение и возможность привести яхту в порядок.... В обоих случаях выбора нет, двойная вилка.
Но выход есть всегда, решил выйти на судовой ход в надежде, что пройдёт какой-нибудь корабль. Швертбот наполнился водой, но дальнейшее наполнение сдерживали воздушные подушки в баках плавучести, которые отбило внизу от корпуса. Всё же воздух из баков постепенно уходил через отверстия наверху, и лодка продолжала методично тонуть. Скорее всего и до Лумбовки не дотянуть. Ветер слабый, скорости недостаточно, чтобы вода сливалась на ходу через кормовые форточки.
Обычно по судовым путям следуют корабли один за другим. Многие из них иностранные. Это опасно, потому что мне нельзя с ними контактировать: потом придётся особистам объяснять, не отмоешься. Нельзя помощнику командира стратегического ракетоносца оказаться на борту иностранного судна, лучше утонуть, поэтому перед иностранцами надо делать вид, что всё исключительно хорошо.
К моему огорчению горизонт оказывался визуально чист, не наблюдалось никаких судов. Только пустынное море, длинная мёртвая зыбь и неприступные скалистые берега в холодных туманностях влажного воздуха. Время двигалось к вечеру. Яхта медленно, относительно воды, продвигалась на Север, но попутное течение со скоростью 4-5 узлов ускоряло ход, поэтому относительно берега я шёл достаточно быстро – узлов 6-7.
Надо выживать и восполнить запас калорий, потому как совсем неясно, какая борьба с морем меня ждёт впереди. Пока в сознании, надо бороться, достал одну из сёмг и приступил к трапезе, зубами отрывая шкуру и вгрызаясь в жирную рыбью плоть. Обрывки шкуры выбрасывал за борт. Через некоторое время ко мне подошла косатка, и я увидел, что она с большим интересом смотрит из воды одним большим стеклянным глазом: либо на мой ужин, либо на меня, как на ужин. Никакого восторга или страха при виде этого хищника с широким спектром питания, по длине в два раза превосходящего мою яхту (10 метров между прочим), не испытал. Вообще никаких эмоций, будто это не косатка, а приблудившийся пёс голодный… Из этого я сделал вывод, что начинается переохлаждение, ведь и сёмгу я принялся употреблять с целью согреться, так как подзамёрз. Сделав ещё пару укусов, остатки бросил под нос косатки. Не увидел, проглотила ли она рыбу, но ушла и больше не возвращалась.
Полярный день 8 августа шёл к завершению, в этом месте и времени заход Солнца в 22.30. Несмотря на то, что было 19.30, уже начинало сереть из-за пасмурной погоды. Очень уныло и безысходно, море достало, но надо идти вперёд. Дотянуть бы до Лумбовки, но тогда следует перемещаться ближе к берегу, а там поменяется течение, задует ветер, очередной сулой… Перспектива весьма призрачная…
В то же время предательски подумалось, что будь мы вдвоём, можно было делать более длинные переходы. Всё-таки одному управлять швертботом трудно, поэтому приходилось чаще останавливаться из-за утомления. Например, будучи вдвоём, мы вряд ли остановились бы в Козлах, а махнули бы до Инцы или сразу до Сосновки и уже сегодня зашли в Гремиху.
С такими отчаянными мыслями вдруг я увидел корабль, идущий встречным курсом, из Баренцева моря в Белое. Очень обрадовался, молясь, чтоб это не был иностранец. Когда судно подошло ближе, я разобрал, что оно российское, тут же покачал мачтой и помахал руками, показав знак SOS. Судно проследовало мимо, а я продолжал активно семафорить руками, но бесполезно. Сухогруз «Палдиски» молча прошёл, удаляясь. Больше вокруг никого не было. Ну что ж, в полной безысходности и раздрае направил лодку в сторону Лумбовки, выбора не было, увы, дальше пусть решает Провидение. Уже слева спереди виднелся мыс и маяк Городецкий, долее за ним Святоносский и сама родная база Гремиха...
Вдруг сзади послышался шум воды, оглянулся и, не веря глазам, увидел то самое судно, но теперь оно шло в направлении ко мне. Как позже выяснилось, меня заметили и решили оказать помощь. Для этого надо было перевести главный двигатель в маневровый режим, поэтому не могли сразу среагировать. Сухогруз «Палдиски» шёл из Мурманска в Кандалакшу за грузом щебня, который затем предстояло доставить в Архангельск. Соответственно, с границей было всё в порядке. На большой зыби его нос то задирался высоко, то с шумом воды ухал вниз, тогда яхта оказывалась выше него.
Что поделать, не пропустило меня строптивое Баренцево море, но дальше упорствовать было неблагоразумно. Ещё одного сулоя мой кораблик не выдержит. Видимо вход в Гремиху позволен только подводным ракетоносцам 41-й дивизии, а не мелким судёнышкам. Меня вместе с многострадальным швертботом с помощью грузовой стрелы подняли на палубу. Как хорошо чувствовать себя в безопасности! Тепло, уютно и сытно. Я с удовольствием принёс капитану оставшуюся сёмгу, что покрупнее. Её поделили на весь малочисленный экипаж. Сначала для сугрева отправили меня в сауну. Мне понравилось париться во время длинной качки на попутной мёртвой зыби. Выпили, закусили, наговорились и уложили меня спать в каюте. Ещё недавно и мечтать не мог об этом!
Прожил с ними четверо суток, включая стоянку в Кандалакшском порту. За это время боцман Иосиф заменил на моём кораблике все ржавые гайки и болты на новые, заклеил эпоксидной смолой и стеклотканью повреждения корпуса, и яхта вновь обрела возможность мореплавания. Благодарить было уже нечем, поэтому я искренне пожелал ему здоровья и всяческих жизненных благ во все места.
12 августа, когда «Палдиски» подходил к траверзу посёлка Пертоминск, пришло время спуститься на воду и далее следовать самостоятельно. Им в Архангельск, а мне – в Северодвинск. Застопорили ход, спустили меня на воду, помахали вслед, и я пошёл на базу. Ветер был свежий от берега, волна маленькая, яхта резво вновь летела, забыв о своём недавнем плачевном состоянии.
Обратный путь всегда ближе. 38 миль легко преодолел за четыре часа и вошёл в Никольский рукав Северной Двины около 20 часов. Было тепло и солнечно. Вот и устье речки Ягорка, где при отливе всегда очень мало воды. Лучше подождать, чтобы комфортно пройти, к тому же в яхт-клубе в это время достаточно людно, будут приставать с расспросами, к ответам на которые я был морально не готов, поэтому ткнулся в песчаный берег острова Угломин, вытащил лодку и прилёг на спину, вдыхая аромат сосен и осознавая события последних девяти дней жизни.
В яхт-клуб прибыл к полуночи, когда никого не было. Вытащил лодку на кильблок, убрал паруса, переоделся и отправился в общежитие. И вот я перед тобой! За время путешествия скинул 12 кг. Уходил при весе 90 кг, вернулся – 78.
На этом Паша замолчал.
Вечерело. Я сидел, полностью заворожённый шестичасовым повествованием друга о своей дерзкой и смелой авантюре, понимая, что рассказывая, он переживал эти события ещё раз, и ему важно было выговориться не кому попало, а в правильные уши. Мне же для оценок и вопросов требовалось время, чтобы осознать, поэтому предложил:
– Ну что, Павел Васильич, на посошок? За твою отвагу и смелость. Далеко не каждый решится на такое опасное предприятие! Ты настоящий герой! Горжусь знакомством с тобой!
Мы выдохнули, и Паша философски ответил:
– Многое приобретает ценность с годами. Хорошо, жив остался и не стал дальше упираться в достижении Гремихи. На службу выходить 17-го, впереди ещё 4 дня отпуска! В яхт-клубе сказали, что пограничники по УКВ запрашивали разные суда, видели ли они меня, только «Палдиски» почему-то не запросили. Я говорил капитану, чтоб сообщил о моём нахождении на борту. Он обещал, если запросят, но видимо так и не запросили, поэтому пограничники решили, что я скорее всего сгинул в беломорских просторах. Так что предстоит мне поход к начальнику заставы Северодвинска с 0,5 шила и консервами или куплю по неизрасходованным талонам положенные 2 бутылки в месяц и отнесу.
– Ладно, по незнанию гидрологии и всех потенциальных опасностей отправился в такой поход, – подытожил я, – а вот скажи, теперь, имея опыт, решился бы пройти тем маршрутом ещё раз?
В ответ Паша едва заметно улыбнулся...
Конец.
P. S. С момента этой незабываемой встречи прошло 33 года, за которые я смог узнать моего сослуживца с «К-279» в полной мере и не раз составлял ему компанию в яхтинге. Павел Васильевич Саранов успешно отпраздновал 30-летие, дослужился до высокого звания капитан 1 ранга и до сих пор уважаем всей 41-й дивизией атомных подводных лодок.
Так совпало, что именно сегодня мой сослуживец и друг празднует День рождения! От души хочу ему пожелать неиссякающей энергии, здоровья крепкого, моря спокойного, много новых тем для творчества, а силы духа и воли к успеху ему не занимать! Думаю, в этом вы убедились.
Море останется с нами!
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Берегите себя и помните, что всегда лучше надеяться только на себя и не терять самообладание.
Ваш, Борис Седых :)
