Но Катя не обижалась. Она готова была отдать, что угодно, только бы дети чаще приезжали к ней. Оставшись одна в большом доме, она очень скучала. Летом свободного времени было немного, все же огород требовал посадки, прополки, а потом и уборки урожая, заготовки на зиму.
А зимой оставалось только телевизор смотреть, что и делала Катерина долгими вечерами. Усевшись поудобнее на диване, она вязала носки и варежки для внучат. У ног лежала Альма. Маленький щенок вымахал в довольно крупную собаку непонятной породы. Альма оказалась очень умной и преданной собакой. Она всегда была рядом с Катериной, не упускала ее из виду и если чувствовала неладное, начинала зловеще рычать. Женщина полюбила собаку, в конце концов, они и жили-то с ней вдвоем.
Баба Катя кормила Альму во дворе, когда услышала незнакомый голос.
- Здравствуйте, хозяйка, - перед оградой стоял высокий, крепкий мужчина лет пятидесяти. Он с улыбкой смотрел на старушку и собаку.
- Здравствуй, мил человек, - баба Катя разогнула спину, подошла к ограде, спросила, - Ищешь кого?
Мужчина не был знаком Катерине. Одетый в робу с непокрытой головой, он показался ей простым, как-будто деревенским и все-таки, она его не знала. Мужчина немного помялся в нерешительности, а потом сказал:
- Нет, я строитель, церковь вашу восстанавливать приехал…
- Благое дело, сынок, благое, - покивала головой баба Катя, - а ко мне с чем пожаловал?
- Да вот с ребятами похлебку взялись варить, все есть, и картошка, и капуста, и тушенка, а соли нет. Пошел в магазин, а он закрыт. Не дадите соли чуток?
- Проходи, - Катерина открыла калитку и впустила в дом мужчину.
- Спасибо вам, - сказала он, остановившись у крыльца.
Женщина внимательно посмотрела на незнакомца. Плечи широкие, ручищи здоровенные, а глаза добрые-добрые.
- Вообще-то, соль занимать нельзя, - сказала она мужчине, - плохая примета. Старые люди говорили, если соль у соседа занять, то его хвори обуяют.
- Так не дадите соли, получается? – расстроился незнакомец.
- Дам, не переживай, - улыбнулась старушка. – Только сначала чаем напою, а соль на столе оставлю. Уходить будешь, тогда и возьмешь, а я сделаю вид, что не углядела.
- А вы что, в приметы верите?
- Верю-не верю, а кто его знает, вдруг сбудется, не зря же старые люди во всем какую-точертовщинку видели. Проходи в дом, - баба Катя открыла дверь и впустила гостя.
Мужчина уселся на стул возле стола, а старушка поставила чайник на плиту, достала чашки, блюдца и конфетки.
- Как звать-то тебя? – спросила она.
- Николаем…
- А меня баба Катя.
- А вы одна здесь живете? – поинтересовался Николай.
- Вдвоем, - хитро улыбнулась старушка. – С Альмой. Собака моя, вон во дворе сидит, меня охраняет.
Николай рассмеялся. Бабка вроде старая, а с юморком.
- А ты откуда будешь? – пришло время бабы Кати расспрашивать гостя.
- Ниоткуда, - ответил тот.
- Так не бывает, где-то же есть твой дом, откуда ты приехал в нашу деревню.
- В молодости в колонию загремел по глупости, - начал свой рассказ Николай, отхлебнув горячий чай из чашки. – А когда вышел, идти было некуда. Подрядился в строительную бригаду работать. В одну, потом в другую. Вот так и мотался по свету. Везде мой дом, получается. От южных берегов Крымского полуострова до Камчатки, от Сочи до Мурманска.
- А сюда как попал? – спросила баба Катя. К ней не часто захаживали гости, поэтому она с удовольствием вела разговор с Николаем.
- Несколько лет уже работаю в артели, которая занимается восстановлением церквей, храмов, монастырей.Пришло время вашу церквушку восстанавливать, своды у нее обваливаться стали. Если сейчас не укрепить, совсем обрушатся.
- Да, - вздохнула баба Катя, - в нашей церкви уж почитай больше года колокола не звонят и службы не ведутся.
- Вот починим, и будет работать ваша церковь, и колокола звонить будут, пообещал мужчина.
- А где же живете вы? Крыша-то над головой есть? – вдруг забеспокоилась за рабочих, восстанавливающих храм, старушка.
- Вагончик выделили, без удобств, но жить можно, - сказал Николай. – А еду на костре варим…Кстати, пора мне. Я тут у вас чаи распиваю, а товарищи мои голодные сидят без соли-то.
Николай взял со стола миску с солью, засобирался уходить.
- Спасибо вам за чай и за соль, а миску я обязательно верну, - сказал он, остановившись у калитки. – А если помощь какая нужна будет, так ты баба Катя не стесняйся, зови.
Он потрепал Альму за ухом, погладил, похвалив собаку, и пошел вдоль по улице, неся в руке миску с солью. Катерина смотрела вслед Николаю и думала: «Хороший человек, одинокий только».
Шли годы. Катерине становилось все тяжелее вести хозяйство. К тому же она стала часто болеть. Сказывался тяжелый труд в молодости. У Кати все чаще ныла спина, да так, что порой она не могла встать с постели. Артрит скрючивал пальцы рук, подскакивало давление, и ноги еле ходили. Порой ей было трудно дойти до магазина, который находился на соседней улице.
- Как здоровье, баба Катя? – спросила ее продавщица Зина, когда старушка пришла в сельпо за хлебом. Зина училась вместе с ее двойняшками, хорошо знала семью Катерины и всех ее детей.
- Да с Божьей помощью, - ответила она. – Ноги вот только совсем плохо ходят. На днях дрова привезут, даже не знаю, как с ними совладать. Самой расколоть да убрать уже не под силу.
- Нанимать будете? – спросила Зина с сочувствием.
- Придется.
- Если что, мой Сергей поможет, вы только позовите, - предложила продавщица, выкладывая на прилавок булку черного хлеба. – Что же вас дети к себе не заберут. Одной в деревне в таком возрасте тяжело!
- Зовут, Зиночка, уговаривают чуть ли не каждый Божий день, - соврала баба Катя, - а я все отказываюсь.
Катерине хотелось, чтобы все думали, будто ее дети не забывают о ней и готовы в любой момент забрать престарелую мать к себе.
- Что так? Зачем же отказываться от помощи? Они все-таки дети ваши, вы им свою жизнь отдали, все для них делали! – не понимала Зина.