Очная ставка прошла, как и планировал полковник: подозреваемая не выдержала, увидев «жертву», и выдала «на гора» столько всего и так, что Ивану Ильичу оставалось только отмашку дать, чтобы следственный маховик завертелся быстрее, и со всем можно было как можно скорее покончить. Сейчас, даже если Софья снова в «несознанку» пойдет, все будет намного проще: запись есть — есть, а того, что она там наговорила, с лихвой хватит построить крепкую доказательную базу.
Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики канала «ДиНа»!
Данный рассказ — это 25-я часть из серии «Дурная кровь». Ниже ссылки на начало и на предыдущую часть.
Ванесса и хотела бы забыть о только что закончившимся следственном действии, да не могла: полковник включил запись завершившейся очной ставки на повтор.
О запланированном им «мероприятии» Иван Ильич предупредил девушку накануне. Ванька не хотела, начала спорить, но все её возражения не стали слушать, сказали «надо» и точка. В итоге она даже небольшую истерику устроила Александру.
— Я не хочу, не хочу! Ты понимаешь? Не хочу её видеть, или его. Я боюсь...
— Да чего ты боишься? Не переживай. Он же под охраной будет, ты ведь не одна будешь с ним, всё под контролем будет.
— Да как ты не понимаешь! Стоит мне только увидеть его, как снова всё нахлынет, а я не хочу этого.
— Глупышка, — молодой человек обнял девушку, поцеловал её в макушку и тихо зашептал, практически на ухо, — Ты же у меня сильная, ты справишься. Не бойся и не переживай, я же с тобой буду рядом и не дам тебя в обиду, никому не дам, а уж этой Софье-Степану и подавно.
— Сильная? Да я со всем с этим уже и забыла, что я сильная. Живу как в каком-то ватном коконе: туда не ходи, сюда не ходи, везде только в сопровождении. И постоянно что-то кажется, мерещится. А ты говоришь, сильная. Да, сильная. Была когда-то. Да, у меня есть бизнес, некоторая известность, пусть не мировая и даже не на всю страну, но, в определенных кругах меня знают. А сейчас, понимаешь, сейчас даже я сама не верю, что это есть. Чувствую себя размазней какой-то, которая всего боится. Эти сны ещё и вся неопределённость какая-то. Я не хочу её видеть. Не хочу ни видеть, ни слышать.
— Ну, ну, всё, успокойся. Давай сейчас чай ромашковый тебе заварю, ты его выпьешь и всё хорошо будет, не переживай.
Да, Ванесса тогда успокоилась: действительно, что переживать и себя накручивать? Ну, увидит она снова эту Софью, которая Степан, что с того? — она же с ней не один на один будет, ей все клятвенно обещали, что всё будет под контролем. Так что надо только собраться, настроиться и, самое главное, успокоиться. Зачем себя накручивать? Однако, когда девушка увидела Софью, готова была тут же отказаться от всех этих очных ставок и всяких следственных мероприятий — у неё прямо поджилки затряслись, настолько стало страшно. Сразу нахлынули все воспоминания — и то, как Софья её кислотой чуть не облила, и сон..., сон с таинственным незнакомцем вспомнился... Хорошо, что Александр рядом был, поддержал. И хорошо, что именно Ванька первой Софью увидела. А не наоборот.
Софья же, ну, или Степан, как с цепи сорвалась, когда увидела Ванессу. Чуть ли не с пеной на губах стала орать, что так не должно быть, что род Ванессы проклят.
— Да ты вообще не должна жить, как только тебя земля носит! Проклят твой род, проклят! И тебя не должно быть в живых! Тебя вообще не должно быть! Как тебе только удалось вывернуться из всего?! И отрава на тебя не подействовала, а я ведь проверяла, проверяла — работает! И с тобой должно было сработать! Ан, нет. И под машину не попала, и даже кислоты избежала! Воистину — дурная кровь! Бабка моя всё нашла, всё мне рассказала. И как предок твой поганый влюбил в себя бабку мою дальнюю, Лизавету, и как из-за него она жизни лишилась. А дочь её в отместку прокляла весь ваш род и потомкам велела следить за проклятием, не отступаться. Вначале всё хорошо было. Да только как-то всегда предки твои из ситуации выкручивались, будто проклятие на них не действует. И ты, видать, такая же! А ведь и мальчонку тогда, в самом начале, украли, но он вернулся. Пусть через годы, но вернулся, выжил. Ну, ладно, это дело прошлое, а тебе-то как получается так все обойти, будто ангел какой хранит? Да только не может ангел тебя хранить, так как род проклятый, бабка моя дальняя, тезка моя, особо над этим в проклятии постаралась — не должно быть у вашего рода ни благословения, ни благодати.
Много еще что кричала Софья. Обвиняла во всех бедах род Ванессы. Точнее, её дальнего предка, от которого «отсчет» и пошел, ибо именно на него и его потомков было наложено родовое проклятие дальней бабкой Софьи. И сейчас полковник заново прослушивал эту запись, включил специально для Ванессы и Александра. Чтобы отстраненно, на «свежую голову», так сказать, могли заново послушать — может, заметят что, то, на что сразу внимания не обратили.
— Подождите, она сказала «и под машину не попала?». Это как?
— Как, как. Чем ты слушал? — полковник хмуро глянул на Александра и промотал запись до нужного момента, — Спрашивали же об этом, специально уточняли, вот, слушай.
«Машина? — и из динамиков снова полился взвинченный, нервный голос Софьи, прерываемый время от времени её чуть ли не истерическим хохотом, — Машина! Ну, как же! Я же специально тогда её выследила, дождалась удобного момента, оставалось-то всего ничего — только в спину слегка подтолкнуть. И всё, всё бы завершилось. Так нет, ей именно в этот момент кто-то позвонил! И она ответила, ответила! Да отошла от края дороги подальше, чтобы шум машин не мешал».
— Ну, вот, сам слышишь, и под машину хотела толкнуть, — тут Иван Ильич глянул на Ваньку, состояние девушки ему не понравилось, та сидела бледная, того и гляди, в обморок свалится, — Этого еще не хватало...
— Чего?
— Да это я так, сам с собой. Вы это сейчас... Александр, отведи-ка Ванессу снова до врача, он еще не ушел вроде как, пусть посмотрит. Если все нормально — домой идите, чаю попейте, покушайте, пусть Ванесса отдохнет. А мы уж тут сами разберемся. И с машинами, и с мальчиками, и с прочим. Идите, идите, давайте.
Врач ничего особо страшного не обнаружил, так, небольшое нервное напряжение, посоветовал домой идти, а не шляться по отделению полиции, а то тут невзначай не только Софью можно увидеть, а этого совсем не надо. Дал свои рекомендации, да сказал, чтобы к психотерапевту сходили, не затягивали, раз девушка лечение проходит.
— С нервной системой, знаете, шутки плохи, не у всех она железобетонная.
Александр сначала хотел обидеться, но, тут же понял, прав врач, прав — в полиции, действительно, не все могут работать. Как и врачами..., спасателями...
Вечером, когда Ванька уже спала, Александр созвонился с полковником, интересно ему было, помогла ли очная ставка, точнее, насколь сильно она помогла.
— Да что же ты такой неугомонный! Завтра бы позвонил. Или ты думаешь, мы тут за один день сразу быстренько все так проверили и нашли все, что надо? Да понимаю я, что ты за нее волнуешься. Я тоже волнуюсь. Не волновался бы, так разве бы ты там в качестве охраны ошивался бы? Да и Серафиме обещал за девочкой приглядывать... Что по делу? По делу пока только пару жмуриков нашли. Да, именно там, где Софья указала. Вроде как она на них действие яда проверяла. Ну, а так или не так, это я пока не могу сказать, эксперты только завтра начнут работать. Ну, то, что этого Степана-Софью закроем, это однозначно. Одного только не могу понять, Ванесса-то тут причем? Каким боком? Она же в Смоленске никогда не была.
Александр тоже ничего дельного не мог сказать по этому вопросу. Откуда у Софьи такая ненависть к Ванессе? Да, проклятие, да, сумасшедшая бабка, причем очень и очень дальняя, но Ванесса-то причем? В голове, конечно, какая-то мысль проскальзывала время от времени, явно намекая на что-то, но Александр никак не мог её ухватить. Чтобы рассмотреть со всех сторон, проанализировать, сделать выводы. Поэтому решил не тратить время впустую, а заново прослушать запись очной ставки, благо полковник дал ему флешку с записью.
Убедившись в том, что Ванесса крепко спит, молодой человек прошел на кухню, сделал кофе, включил ноутбук и стал слушать запись, параллельно делая свои пометки. Слушал запись он через наушники, поэтому не боялся, что звук может кому-то помешать или разбудить.
Ванесса лежала на мягкой постели, чувствуя, как её тело постепенно просыпается, выходит из теплого и такого хорошего сна. Вокруг царила тишина, а слабый, пока еще еле заметный, но такой приятный свет восходящего солнца проникал сквозь тонкие занавески и создавал уютную атмосферу в комнате. В воздухе чувствовался бодрящий аромат какао, который Ванесса с удовольствием вдохнула и окончательно проснулась. Этому, конечно, способствовала и кошка, которая своей шестикилограммовой шерстяной тушкой плюхнулась сверху, решив, что хозяйке уже хватит спать. Верная Матильда еще раньше протиснулась через дверь и уже давно была в комнате. Сначала она запрыгнула на кровать и просто наблюдала за спящей Ванессой и мурлыкала, отгоняя прочь все тревоги и страхи и охраняя утренний сон девушки. Вскоре, однако, кошка решила, что все, хозяйке пора просыпаться, и стала передвигаться по постели. Чувствуя прикосновение кошки, Ванесса медленно повернулась на бок, её рука скользнула по шерсти Матильды. Всё вместе — пушистая кошка под боком и аромат какао, доносящийся с кухни — создавали надежное, теплое чувство безопасности. И такое уютное, что даже вставать не хотелось.
Утро, однако, вовсю уже заявляло свои права — лучи солнца пробирались сквозь занавески и освещали комнату. Ванесса медленно открыла глаза и улыбнулась. Рядом с ней, раскинувшись на одеяле, лежала спокойная и довольная Матильда, а из кухни доносились ароматы свежеприготовленного какао.
Ванька встала с кровати и, как была, босиком, не надевая тапок, прошла на кухню. Как она и думала, Александр уже был там. И чашка горячего ароматного какао тоже была.
Значит, не приснилось. Какой же он у меня заботливый.
Аромат горячего какао наполнял дом, в турке на плите шумела, закипая, вода, молодой человек готовил себе другой бодрящий напиток, не какао — и такая атмосфера тепла и уюта царила вокруг, что хотелось обнять весь мир.
Только Ванька хотела подойти поближе, как Александр, словно почувствовав её приближение, повернулся. На его лице была улыбка, а в руке — чашка горячего кофе. Аккуратно поставив её на стол, молодой человек подошел ближе. И еще ближе.
Они стояли и обнимались, и оба сияли от счастья и любви. Кофе и какао остывали, медленно, но, верно. Впрочем, это такая ерунда, когда рядом есть человек, которому можно доверять и который — опора в любой ситуации.
Оба напитка пришлось готовить заново. И, когда уже оба пили, кто кофе, кто какао, естественно, речь снова зашла о Софье, точнее, о прошедшей вчера очной ставке.
— И, все-таки, я не понимаю, при чем тут ты? Какое отношение имеешь ко всему этому ты? Проклятие, бабка эта ненормальная, да и сама Софья шизанутая какая-то. С чего она решила, что ключевая фигура ты? Может, просто умом тронулась? Как эти мозговеды-мозгоправы говорят, навязчивая идея?
— Ну..., вряд ли. Полковник ведь говорил, что была экспертиза, Софью вменяемой признали. Давай не будем сегодня об этом? Давай просто отдохнем, сходим в парк, погуляем, Мотьку с собой возьмем — смотри, какая погода чудесная.
Ванесса сидела и, улыбаясь, смотрела на Александра: в кои-то веки она чувствовала себя спокойно и хорошо, было какое-то внутреннее ощущение что ли, что все закончилось и что ей больше ничего не грозит. Так зачем это все портить? Зачем рушить такое чудесное ощущение и настроение разговорами о давнем проклятии, ненормальной Софье и её бабке?
При чем тут я, они и сами скоро поймут. Должны. Так зачем мне сейчас лезть со своими догадками? Ну и что, что я в этом уверена практически на сто процентов? — мои догадки ведь к делу не пришьешь. Так что сегодня просто отдыхаем и наслаждаемся таким прекрасным чувством.
Продолжение — Дурная кровь. Пробуждение внутреннего дракона — см. ссылку ниже.