6 мая.
Лично у меня всегда первая в экспедиции ночь на 6500 метров наполнена редкостным бредом.
Не подумайте, что у меня такой уж большой опыт ночёвок на подобной высоте, особенно тех ночёвок, к которым можно отнести определение "первая ночь", но бред, поверьте, очень качественный.
На этот же раз, видимо, из-за моего стремительного перемещения с 5300 на 6500, из-за дневной жары, из-за общей усталости и не очень хорошего самочувствия, бред был особенно изысканным.
Сначала раздался голос, такой чёткий и ясный, как-будто говоривший находился тут же, в моей палатке.
Голос сказал:
- А Оля таблетку не съела.
Я мгновенно проснулась. И тут же поняла, что перед сном положила в рот пастилку от горла, думая, что какое-то время поваляюсь, о жизни подумаю, за это время пастилка сама по себе рассосётся.
В итоге я мгновенно вырубилась, а когда проснулась от неведомого голоса, пастилка была там же, куда её положили - за щекой.
Я подумала о том, что ведь так можно и подавиться во сне. Получится очень нелепая смерть, прям как в анекдоте.
Знаете, да? Нет? В конце расскажу.
Поблагодарив неведомый голос, я снова провалилась в волны чудесного бреда, откуда ещё несколько раз выныривала и снова погружалась.
Под утро, в очередной раз вынесенная волнами бреда в состояние почти что бодрствования, я подумала, что скоро прозвенит будильник, надо будет вставать и будить ребят.
И тут же поняла, что никаких ребят нет, что я здесь, в каком-то смысле, совершенно одна.
Раз ребят нет, то и будить некого, а значит и вовсе можно не вставать и никуда не ходить.
Понятно, что в большинстве случаев люди, включая меня, приходят в горы, в походы не случайно. И есть один какой-то большой стимул (у каждого свой), который заставляет ввязываться в подобные авантюры, а потом каждый день изнурять свою несчастную тушку.
Но наряду с этими глобальными целями и великими стимулами, есть маленькие цели. Например, проснуться рано утром и вылезти из тёплого спальника в холод окружающего мира. И для этих целей у каждого должен быть свой маленький стимул, свой волшебный пинок.
Для кого-то таким пинком будет занудный голос гида, призывающий вставать. Для кого-то свой собственный высокий уровень осознанности.
В то утро вслед за мыслью о ребятах, которых надо бы будить, но которых нет, я отчётливо поняла, что в большинстве случаев причиной просыпаться и куда-то двигаться в таких вот походных условиях для меня было наличие участников, которых я должна просыпать и двигать.
А когда я вдруг оказалась такая - девочка сама по себе, то с мотивацией у меня получалось не очень.
Но за стенками палатки уже начался новый день, который обещал быть весьма приятным. По крайней мере по погоде. Солнце уже показалось на ближайших льдинах, хоть до нас и не дошло пока. А Лхоцзе уже манило своими с виду совсем не страшными стенками.
Как мы и договаривались с Давой, в восемь утра я выбралась из палатки (нацепив на себя всю тёплую одежду, потому что без солнца холодно очень) и потопала. столовую, чтобы изобразить завтрак.
Все ещё только начинали просыпаться и вылезать из палаток. Но термоса с горячей водой уже стояли в столовой.
Там же можно было найти разнообразные хлопья и заварку для чая.
С завтраком получилось почти как с мотивацией, то есть не очень.
Аппетит колебался где-то между "хочется чего-то, но не этого" и "вообще есть не хочется, но надо".
К тому времени, когда я посчитала процесс завтрака законченным, солнце уже доползло до наших палаток. Стало гораздо теплее, и идея прогуляться на семь тысяч уже не казалась чем-то совсем неприемлемым.
Я пошла в палатку. Быстренько переоделась. Собрала вещи. Положила в рюкзак тёплую пуховку, тёплые рукавицы - хоть прогноз и обещал чудесный день, но семь тысяч - это семь тысяч, с ними шутки плохи. Положила ещё термос с чаем, немного еды.
Ну, и зелёного мишку, конечно, тоже. Куда же без него? Время зелёной пижамы ещё не пришло, зато с мишкой мы вызывали неизменную радость у всех встречных на пути. Конечно, если здоровье им позволяло радоваться.
Собрав рюкзак, пошла искать Даву. Ибо сам он не торопился показываться мне на глаза.
То есть не то чтобы не показываться - всё утро он тёрся рядом с кухней и столовой, общаясь со своими друзьями. А вот приступать к обязанностям он явно не спешил.
Когда я его всё-таки нашла, и он, используя свой немногочисленный словарный запас, сказал:
- Готова? Пойдём!
Оказалось, что нам надо ещё зайти к его палатке, чтобы он взял и надел снаряжение.
На этом месте я, мягко говоря, удивилась. Ибо всё утро он ничем не был занят, было обговорено конкретное время выхода. И тут: "Так, ну ты постой, а я тут вот систему достал, вот карабинчики все развесил, вот я её уже надеваю...Ты стой-стой, мы же никуда не торопимся".
И что характерно, мы, действительно, никуда не торопились. Но почему-то меня такое отношение начинало подбешивать.
Нет, конечно, я уже не ждала никаких "Чего изволите, мадам? Чем я могу вам помочь, мадам?"
Я даже уже не надеялась, что он выучит моё имя. И даже, непонятно откуда взявшаяся слабая надежда, что до третьего лагеря он предложит понести мои тёплые вещи или термос, благо его рюкзак был вообще пустой, тут же улетучилась.
Но всё-таки такое отношение к работе и ко мне, как к клиенту, раздражало.
Потом я решила, что опять я себя накручиваю по пустякам и ничего ему не сказала.
В конце концов он исправно выполнял свои остальные функции - молчаливо шагал где-то позади меня, покашливая и слушая рацию.
А на дворе стояла совершенно шикарная погода.
Чудесные голубые ледники радовали взор, и совершенно не хотелось забивать голову каким-то негативом.
Дорогу я знала, ходить любила...
За ночь я вполне себе нормально отдохнула, самочувствие моё явно наладилось по сравнению с тем, каким оно было накануне к вечеру.
Я уже не ругала себя за решение идти сразу во второй лагерь, ибо понимала, что никаких непоправимых последствий для акклиматизации и моего самочувствия оно не имело, а с точки зрения погоды и прогноза было весьма удачным.
Желающих в тот день прогуляться до семи тысяч и выше было, к счастью, немного.
Бодрой толпой с утра пораньше убежали шерпы относить запасы кислорода куда-то к Южному седлу.
И теперь лишь несколько таких же как я туристов, правда, в отличие от меня, привязанных верёвочками к своим шерпам, двигались в сторону ледяной стенки.
Всю дорогу, пока я созерцала их передвижение по леднику и дальше, меня мучал вопрос: почему большинство этих туристов шли без палок?
Ведь это значительно облегчило бы им жизнь.
Но они не искали лёгких путей. Некоторые из них ещё и ледоруб в руке несли.
По опыту прошлого года я знала, что ледоруб - самая бесполезная вещь во время восхождения на Эверест, если вы идёте по классическому пути, провешенному верёвками.
Вы, конечно, можете сказать:
- А как же героические фотографии на вершине - ледоруб ведь для этого нужен!
Но поверьте мне, на вершину все приходят уже без ледорубов. Даже самые упорные оставляют их где-то в третьем лагере, поняв бессмысленность этой вещи в данной местности.
Кстати, мой Дава, глядя на то, что я собираюсь идти с палками, попытался дать совет, сказав "не нужно это" и показав на палки.
Я хотела ответить "Иди лесом со своими странными советами", но во-первых, здесь и леса-то не было, а во-вторых, как человек воспитанный, просто промолчала.
Первые часа два путь в третий лагерь очень похож на дорогу через Долину Молчания - почти по ровному, с очень плавным набором высоты.
Понять, что она набирается всё-таки можно. Особенно, если посмотреть назад на лагерь.
Идти по такому рельефу с ледорубом в руке, особенно туристу, который хороше если этот ледоруб в руки пару раз за год берёт в горах - какое-то извращение. Палки - плюс сто к комфорту.
Но, видимо, не все так любят комфорт, как я.
Да, все более-менее сомнительные места провешены верёвкой, и все идут пристегнувшись к ней карабином.
Первая часть пути весьма приятная. Если в хорошую погоду.
Слева Эверест, справа Нуптзе, впереди Лхоцзе. Не жизнь, а сплошные красивые картинки.
Знай себе иди да радуйся.
Вот я. Радуюсь.
Впереди шагала пара - шерпа и его подопечный. И так получилось, что я их всё время фотографировала. Потому что то мы их обгоняли, то они нас.
И вообще, они были моими героями дня, потому что шли в пуховых комбинезонах.
Да, в какой-то момент они спустили их до пояса и расстегнули всё, что могли. Но по опыту прошлого года, когда я решила потренироваться ходить в комбинезоне и на такой же акклиматизации до третьего лагеря пошла в нём в такой же солнечный день, я представляла, что они чувствуют (я тогда чувствовала только ненависть к комбинезону).
Пока шли по плато до стенки, я всё пыталась рассмотреть, где же подъём до третьего лагеря. Теоретически-то я примерно представляла, где он проходит, но хотелось увидеть, как он выглядит в этом году.
Потом увидела. Огромный бергшрунд и круто уходящий вверх склон. Сначала снежный, потом переходящий в прекрасный голубой лёд.
Выглядело всё круто - во всех смыслах.
Но нам до бергшрунда - это, если кто не знает, трещина такая большая - ещё предстоял последний подъём, который уже выглядел как настоящий подъём.
Вообще-то я здесь птичку на палочке фотографировала.
Что она там делала, не понятно. Наверное прилетела посмотреть на дурачков, которые по леднику туда-сюда ходят.
Птичку, соглашусь, видно не очень. Поэтому вот вам опять Эверест. Эверест большой - его всем видно.
Мы почти подошли к трещине, и весь подъём был уже как на ладошке, приятно радуя отсутствием людей. Запомните эту картинку. В следующий раз она будет выглядеть совсем по-другому.
Где-то за два часа мы дотопали до бергшрунда.
На этом месте Дава вдруг как бы проснулся, встрепенулся и спросил:
- Идём вниз? Или в третий лагерь?
Надежды, как говорится, юношей питают. Или пытают.
Однако, его надежды я тут же обломила, сказав, что мы идём в третий лагерь. У нас план такой. Акклиматизация называется.
Грустный Дава стал ещё более грустным. И мы полезли наверх.
Страшный со стороны бергшрунд оказался не таким уж и страшным. Конечно, пришлось немного полазать, но совсем небольшой участок.
А вот дальше пошёл бесконечно крутой подъём, когда сколько ни шагай, а он не заканчивается. И сесть по дороге отдохнуть нормально негде - крутизна склона не располагает.
И ты, как космонавт, привязанный к пуповине космического корабля, стоишь такой, прикреплённый к планете верёвочкой и думаешь "а действительно, зачем нам этот третий лагерь".
Идти было тяжело, сказывались и высота, и жара, и избыток физической активности накануне.
Я мысленно делала себе пометочки на будущее, что перед восхождением надо обязательно будет ночевать в первом лагере, как бы там не было противно, и как бы меня не уговаривали идти сразу во второй - надо будет экономить силы.
И сразу же мысль: а может и на восхождение не ходить?
Пока идёшь так, времени много подумать, чего только в голову не прискачет, чего только не осознаешь.
Я вот, например, поняла, что готовность моя к восхождению в лучшем случае на четвёрочку.
Один бал списываем за моральную неустойчивость. Не чувствовала я в себе стального стержня, толкающего вперёд, искала и не находила огня в глазах "мы всех порвём, а на вершине стоять будем".
Из этого балла по половину балла я сняла за свою лень. Вторую половинку - за неуверенность в своих силах.
Я понимала, что это есть во мне. И что с этим надо что-то делать.
Потому что в решающий момент этот маленький один балл может вырасти в огромный баллище. Просто в кол такой. Осиновый. Воткнутый в спину всем устремлениям.
Тем временем снежный склон закончился. Начался голубой лёд, куда кошки надо было вбивать с особенной силой и упорством. Иначе они просто разъезжались во все стороны.
Нет, конечно там были ступеньки натоптанные многочисленными предшественниками моими. Но ступеньки эти явно были не рассчитаны на людей с короткими ножками.
Да и ступеньки-то были не везде и весьма невнятны. Порой передо мной просто была ледяная, как бы стеклянная, из бракованного стекла, покрытого волнами, поверхность.
Сверху то и дело спускались люди. Догадаться об их появлении можно было по тому, что начинали лететь кусочки льда и небольшие камешки.
Даже небольшие - они всё равно добавили немало неприятных моментов. Не знаешь, чего ожидать, когда сверху в тебя такая жужжащая штука летит.
В очередной раз задумалась над тем, почему Дава ходит без каски, и не надо ли это обсудить с его начальником.
Подъём всё не заканчивался, чего нельзя было сказать о моих силах.
Уже второй лагерь, откуда мы вышли утром был далеко-далеко, крошечными рыжими точечками напоминая о своём существовании.
А Эверест наоборот, казался обманчиво близким.
Но в конце концов через пять часов мы вылезли к разрушенным палаткам, обозначающим начало третьего лагеря.
От них поднялись ещё немного вверх.
Тут я явно обрадовала Даву, сказав, что на этом наши сегодняшние упражнения закончены. Мы пришли на 7000 и выше смысла подниматься нет.
Третьего лагеря как такового пока ещё не было. Стояло несколько одиноких палаток.
Впереди по прогнозу было четыре дня штормового ветра. И до его окончания палатки ставить не собирались.
Пока мы сидели отдыхали, к нам спустилась двойка - шерпа и Андрей из Словении. Андрей - мужчина в возрасте где-то 60 лет, удивительно похожий и внешностью и манерой речи на одного моего знакомого учёного, с которым мы путешествовали по Курильским островам (подозреваю, что накануне в палатке-столовой я весьма некультурно весь вечер пялилась на него то и дело порываясь сказать "Владимир, вы ли это?"). Андрей собирался подняться на Эверест без кислорода. Поэтому его акклиматизация отличалась от обычной программы.
Так в тот день он поднимался не как все - на 7000, а ходил на 7500.
Опять сделала себе пометочку в копилку знаний: соберусь когда-нибудь на 8000 без кислорода (нет, конечно, но вдруг), акклиматизацию буду делать до 7500.
Вообще, есть, конечно, один большой плюс от участия в таких сборных солянках, когда нет единой команды, а куча разных людей или команд заказывают сервис у одной компании.
Кого там только не встретишь. Каких искателей приключений не увидишь. От признанных мировых чемпионов чего-то там на свете (где-то рядом с нами бегал и столовался в этой же палатке Килиан Жорнет) до полных авантюристов и отбитых романтиков.
Со всеми можно пообщаться. Что-то интересное послушать.
В прошлом году мы жили в своём лагере, своей компанией и больше ни с кем не общались.
Кстати, вечером, когда мы снова вели вечерние беседы во втором лагере, Андрей озвучил мои мысли про то, почему хорошо ходить одному.
Я десять лет назад сказала примерно то же самое, когда меня спросили:
- Вот ты ходишь одна, ты так людей не любишь?
Он сказал:
- Когда ты в команде, ты в команде и варишься, а когда ты один, ты общаешься с кучей народу.
Наш бескислородный коллега стремительно умчался вниз.
Поднялся ветер. А глядя на Эверест становилось понятно, что там сейчас уже совсем не очень. А скоро это не очень придёт и к нам.
И мы стремительными дюльферами поскакали вниз.
Буквально за полчаса скатились к плато.
Ещё около часа по плато шли. В это время можно было наблюдать причудливую игру облаков, которые то поглощали лагерь, то выплёвывали его.
В лагерь мы вернулись так быстро, что даже на обед успели.
Впереди были долгие полдня и вечер с многочисленными разговорами.
Моё самочувствие и аппетит вернулись в нормальную кондицию.
Когда ты себя чувствуешь нормально, всё вокруг выглядит гораздо более оптимистично. Так что в этот вечер я была настроена весьма радостно.
На следующий день мы должны были спуститься в базовый лагерь.
Ой, анекдот про нелепую смерть чуть не забыла.
Звонок в дверь. Мужик открывает - там стоит Женщина, в красной кофте, зеленой юбке, синих колготках и белых туфлях. На голове косички в разную сторону и огромный фиолетовый бант. В руках чупа-чупс.
- Вы кто?
- Я - твоя смерть!
- Боже, какая нелепая смерть...
В предыдущей серии:
Весна в Непале. Лхоцзе. Долина молчания, Эверест для бедных и гордая, сильная ворона.
