Ребенок постоянно плакал, когда к нему приходила няня. Родители долго не могли понять в чем дело, пока до них не дошло, что няня не была живым человеком, она была привидением...
Ночь наступала тихо, как тень, накрывая дом Ариэль мраком. Как обычно, она сидела в своей комнате в одиночестве, погруженная в темные мысли и утраченные воспоминания. Судьбоносная авария оставила ее без света в жизни, лишив материнского счастья, и превратила в искалеченную душу.
За частые прогулы ей пришлось уйти с работы. Под гнетом своей большой утраты она стала скитаться по улицам, забывая о времени и пространстве. Каждая улица и каждый проход напоминал ей о счастливых временах, когда ее руки обнимали любимую дочь.
Однажды, когда тьма была настолько густой, что казалось, будто мир замер в муках ее потери, предложение пришло как луч света. Предложение поработать няней в чужом доме, в чужой семье. Ариэль не раздумывая согласилась. Может быть, эта работа станет ей лекарством, выведет из тени, и поможет вновь научиться жить.
Но даже светлый луч, проникая в ее жизнь, приносил с собой новые кошмары. Каждый раз, когда она брала в руки маленькую девочку, плач ее казался плачем ее дочери. Ее взгляд устремлялся в маленькое лицо, и она видела в нем свое собственное дитя. Это был образ малыша, которого она потеряла, оживший в чужом младенце.
Она начала замечать сходство даже в жестах, в улыбке. Это были не случайные совпадения. Ариэль теряла покой, страдая от внутренней борьбы между реальностью и ее собственными видениями. Одновременно она верно служила семье с дитям, и в то же время придумывала план побега вместе с чужим ребенком, не в силах перенести собственные иллюзии.
Последняя капля сомнений пропала, когда Ариэль назвала имя дочери, а а девочка озадаченно прошептала: — Мама?..
Мир Ариэль окончательно обрушился. Она больше не вспоминала своего ребенка. Она сидела и прижимала к груди чужого ребенка, считая его своим родным, и теряла последние нити реальности.
Работа нянни обернулась для Ариэль кошмаром, из которого она не могла уйти.
Ночь тихо опустилась, расположив дом во тьму. Ариэль, терзаемая утратой своего единственного ребенка в результате ужасной катастрофы, балансировала на границе безумия. Кошмары и видения преследовали ее, заставляя переживать трагедию снова и снова. В отчаянии она согласилась на работу няни, надеясь, что это поможет ей выбросить из головы навязчивые воспоминания, однако то, что казалось правильным, превратилось в мучительный опыт.
Ариэль решила украсть ребенка. В последний момент, когда она собиралась уйти с ребенком, вмешались родители ребенка. Марину, которая с мужем была на театральном представлении, внезапно охватило тревожное чувство. Марина, почувствовав, что с ребенком что-то не так, обратилась к мужу и сказала: —Пойдем домой. Я волнуюсь за нашу дочь.
Поспешив вернуться, они поймали Ариэль, когда та собирала свои вещи и вещи ребенка.
— Это наш ребенок! — крикнул Алекс, но Ариэль, казалось, ничего не замечала. Тогда родители начали вырывать дочь из рук няни и малышка громко расплакалась. И только тогда Ариэль "очнулась".
— Извините… я… я не знаю, что происходит, — пробормотала Ариэль, отпуская ребенка. Комната наполнилась ее извинениями и слезами, но в один миг глаза Ариэль вдруг жутко расширились от страшного осознания, и воспоминание о аварии загудело в ее уме.
Истина ударила как удар молнии. Ариэль осознала, что она, как и ее ребенок, погибла в той аварии. Границы между живыми и мертвыми размылись для нее, и она пыталась украсть в мир мертвых чужого, живого ребенка. Этот ребенок постоянно испытывал ужас, потому что видел Ариэль такой, какой она была на самом деле — привидением с потухшими глазами.
Ариэль почувствовала глубокую печаль, когда этот факт проник глубоко в ее сознание. Она посмотрела на Марину, Алекса и плачущего ребенка, которого они никак не могли успокоить, и их лица, наполненные страхом, заставили Ариэль сделать то, что она сделала. Ариэль опустилась на колени, преодолеваемая тяжестью своих иллюзий и последствиями своих поступков.
— Простите... Я... Я так сожалею, что появилась в вашей жизни, — прошептала Ариэль, она задыхалась от раскаяния. — Я думала, что этот ребенок мой. Пока моя дочь страдает без матери, я вцепилась в эту иллюзию. Думала, что смогу вернуть себя и дочь к жизни, но... Это ведь не реально!
Марина и Алекс обменялись взглядами, теперь скорее изумленными, чем злыми. Они наблюдали за призраком сломленной и разбитой женщины.
— Я не замечала того, что ваша дочь постоянно плачет в моем присутствии. И вы не замечали. Я настолько убедила себя в том, что это моя дочь, что едва не погубила ее жизнь, — продолжила Ариэль, ее глаза наполнились слезами. — Но я здесь не для того, чтобы унести вашу дочь. Я здесь, потому что не могу уйти. Я призрак, мучающийся своими воспоминаниями.
И как только Ариэль призналась себе в том, кто она, ее силуэт начал медленно исчезать.
Ребенок, почувствовав смену атмосферы, постепенно перестал плакать. Его лицо, покрытое слезами, смотрело на место, где только что стояла Ариэль, с смесью недопонимания и тревоги. Комната, когда-то наполненная напряжением, теперь была насыщена высказанным горем.
