Вера решила попробовать сделать фото через окно. Получилось не ахти как.
– Но Родиону понравится, – подумала она.
И тут Вера услышала, как ее сосед сказал:
– И ты думаешь, что ему это безобразие понравится?
– Кому? – машинально спросила Вера, подняв глаза и наконец увидела лицо своего попутчика, тот иронически улыбался:
– Родиону, конечно, извини, но он вообще-то эстет.
Ее удивление было настолько велико, что она чуть не свалилась с полки, резко повернувшись на бок.
– Аккуратнее, а то приземлишься нечаянно. Ты не удивляйся, он во-первых, с полгода назад увлекся фотографией, и сейчас, можно сказать, почти профессионал. Во-вторых, чуть ли не половина из всех его фотографий – это ты с разных ракурсов, – он опять улыбнулся, и улыбнулся так, что у нее перехватило дыхание.
– Вы Артем, да?
– Артем, но не “вы”, а “ты”. Представляешь, как тесен мир, это надо же было такому случится, что судьба свела нас с тобой в замкнутом пространстве крошечного купе на неудобных полках, интересно, как это произошло, почему, зачем, ведь мы все равно бы увиделись через 14 часов, когда приехали бы в город, на привокзальной площади или в городском автобусе или даже возле нашего дома, подойдя к нему одновременно, – с каким-то детским восхищением говорил Артем.
– Да, жизнь не перестает удивлять ни на минуту, – вторила ему Вера, – сначала потрясающий закат, ну просто удивительно красивый, затем странное знакомство, удивительно неожиданное, затем будет удивительный сон, несмотря на неудобную жесткую полку. А утром нас ждет удивительное предвкушение встречи с Родионом, я так соскучилась, а ты?
– И я тоже. А еще встреча с человеком, который вдруг оказался и твоим, и моим отцом, он ведь усыновил нас с братом.
Он говорил, а в душе Веры разгоралось чувство покоя, теплоты и какого-то незнакомого ранее волнения.
Это волнение было таким легким, приятным. Выросшая без отца, Вера совсем не знала мужчин, даже боялась их, у нее еще не было никогда даже намека на любовь. Да ей было и не до этого, она училась. И подходящей кандидатуры не встречалось. А вот сейчас она чувствовала что Артем нравится ей, он был такой сильный, надежный, уверенный в себе. И Вере захотелось обнять его.
Но пожилая попутчица разрушила все очарование, сказав:
– Ну что молодежь, спускайтесь чай пить.
Они, быстро спрыгнув, достали оба приготовленные в дорогу “харчи”, которые состояли в основном из сладостей.
И за чаем у них начался обычный дорожный разговор ни о чем и обо всем, он был незатейливым, складно-доверительным и ни к чему не обязывающим, каким он обычно и бывает в дороге. Вскоре остался только тусклый свет верхних светильников, и все четверо вдруг засуетились и, быстро убрав со стола, улеглись спать.
Сон пришел мгновенно, видно его навевало желание всех быстрее доехать до места, а этого можно было добиться, если уснуть немедленно, а проснуться за 15 минут до прибытия к своему пункту назначения. Это волшебное-нелепое желание возникало только поздно вечером, когда полки казались уж очень жесткими, а нетерпеливое стремление добраться до места назначения било через край. Утром они опять все вместе пили кофе, и попутчицы завидовали им, ведь через полчаса они уже покинут вагон поезда.
Артем не предупреждал о своем приезде, поэтому, когда Родион и Михаил Павлович увидели, как он снимает багаж, а потом подхватывает упирающуюся Веру на руки и ставит ее на перрон, они потеряли дар речи:
Ведь это же надо умудриться, чтобы попасть в один вагон, какое-то странное совпадение, – думал Михаил Павлович, утопая в объятиях Артема. А заметно подросший с момента их последней встречи Родион, обнимал Веру и все время шептал:
– Сестренка, любимая сестренка моя.
Дома был уже накрыт стол, Веру ждали. Артем отправился в свою комнату, а Вера в ту, где она жила когда-то. Приняв душ и переодевшись она пошла в гостиную, и там увидела свою бабушку. Мария Гавриловна вела себя так, как будто она здесь жила всегда. Переговариваясь с горничной, она переставляла тарелки, считая, что их поставили не там, где надо. Она поправляла ложки в салатницах, а горничная только улыбалась, зная что это безобидные движения она делала на протяжении многих лет. – Это привычка, и ее уже не искоренить а содержимое салатницы от того, в каком положении находится ложка останется таким же, – думала женщина.
Но Вера также знала и то,что иногда бабушкины советы бывают абсолютно лишними, но она умело сглаживала возникающие между ними недоразумения.
Увидев внучку, Мария Гавриловна развела руки, готовясь принять ее в свои объятия. Все было забыто: и ложки, и вилки, и салфетки. Но Вера заметила, что салфетками тоже занималась бабушка. Она, только она так их сворачивает – в виде веера. Верочка бежала через всю комнату в объятия бабушки, забыв обо всем на свете. Она даже не вспомнила о тех временах, когда Максим караулил ее в темных уголках дома. Сейчас она думала только о хорошем. Вера увидела уже сидящих за столом незнакомых ей людей, бабушка, севшая рядом с ней, шепотом пояснила:
– Это Амалькин брат с семьей. Милейшие люди в отличие от нее.
– Чей брат? – удивилась Вера, – повтори, я не поняла.
– Бывшей хозяйки этого дома.
Вера знала о болезни Амалии Павловны, но была уверена, что она находится в доме, а горничная возит ее на инвалидной коляске.
– Почему бывшей и вообще где она, я ее еще не видела.
– Она в пансионате для лежачих больных. Там за ней платный уход. Инсульт у нее был, а в молодости Амалька была подругой твоей мамы. Но это я тебе потом расскажу, а пока будем наслаждаться обществом хороших людей. А это что за высокий парень с тобой приехал?
– Он не со мной, мы с ним только в вагоне встретились, это старший сын той самой Амальки, – ответила бабушке Вера, – интересно, кто ее так обозвал, и знала ли она что ее так называют?
– Знала, и ей это не нравилось, может поэтому она и стала такой злобной. Но нельзя злословить о больном человеке, ее и так Бог наказал.
Стоявший сзади брат Амалии с интересом разглядывал Веру и думал, что несмотря на то что жизнь ее не баловала, она, судя по всему, счастлива.
– А ее независимый вид говорит о том, что она человек сильный и уверенный в себе. Они с Артемом были бы отличной парой, – решил мужчина, но тут появился Артем и он направился к племяннику.
Первой темой разговора за столом было победа двоюродного брата Родиона в областном турнире дзюдоистов, его все поздравляли и желали дальнейших успехов. Родион тоже похвастался своими успехами: у них в школе была организована выставка фотографий на тему осени, и его работы признали лучшими. К середине обеда все, быстро найдя общий язык, с удовольствием беседовали. Только Вера почти не принимала участия в общей беседе. Она боялась, что скоро все гости разойдутся, но она останется в этом доме. Максим был далеко, он ее не пугал.
– А вот отец.. даже представить себе не могу, как я буду с ним общаться.
Даже разговаривая с ним по телефону, не видя его, она стеснялась его. Но скоро она может остаться с ним наедине.
– О чем я с ним буду говорить, я представления не имею, когда я здесь жила мы почти не виделись. А сейчас, кроме как ремонте нашей квартиры мы с ним больше ни о чем не разговаривали. Смогу ли я вот так же, как Артем с моей бабулей вести спор о том, надо ли в современное образование вернуть трудовое обучение.
Она слушала, как бабушка утверждала, что в том виде, в каком оно было не надо, а лучше снова вернуть ПТУ. И всех лентяев, которые не хотят учиться, после девятого класса отправлять туда.
– Это вы говорите так потому что Вера не лентяйка, – отвечал ей Артем, – и смогла учиться дальше, причем сама, но ведь родители своим детям хотят дать образование, поэтому и платят за них.
А в ПТУ сейчас должно быть все бесплатно. И тогда родителей более действенно бы решали вопрос, четко говоря своим чадам:
– Хочешь учиться дальше – учись лучше в школе, а нет – прямым ходом в ПТУ. И правильно, а то заплатят они в колледже деньги, и будут там тянуть это непутевое чадо до победы, а победы-то как таковой не будет, оно, чадо, как было ленивым, так и осталось, то есть надеялось, надеялось оно на маму с папой, а вернее вернее на их денежки. Вот так и появляются ничего не знающие юристы, всякие там экономисты, менеджеры и обычные строители даже не особенно знающие, учить-то их сейчас негде, только на сомнительных курсах, да и те платные, – сердито говорила бабушка.
Ну тут к Вере подошел отец:
– Пойдем, дочка, – нерешительно сказал он, словно боясь, что она не захочет с ним идти, – нас с тобой Родион ждет. Он хочет что-то нам сообщить.
Они пошли в комнату Родиона, тот их ждал, стоя у окна. У него был сосредоточенно- серьезный вид, словно он хотел выглядеть старше своих 13 лет.
– Я хочу именно с вами поговорить, Артем уже взрослый, он меня не поймет ведь он так давно был ребенком. Да еще и при двух родителях. А у меня, как и у тебя Вера, теперь только отец, но он всегда занят. А я вот у вас и хочу узнать, а можно, чтобы Мария Гавриловна и моей бабушкой была. И жила у нас. Она ведь тебя Вера с 14 лет воспитывала, как мне она сказала, может твоя бабушка возьмется и меня воспитывать?
– Ты боишься остаться недовоспитанным, да сын? – с иронией спросил Михаил Павлович, но все же в его голосе Вера почувствовала какую-то виноватость.
– Ну я же не могу сам себя воспитывать. А ты все время занят. Артем и Вера далеко, ну а про маму я вообще молчу. У меня выбор есть: или твоя бабушка, Верочка, или мамин брат, но у него свои дети. Вот и остается Мария Гавриловна, – настойчиво повторил мальчик имя бабушки.
Вера хотела рассмеяться и свести все на шутку, ну как может взрослый парень, причем умный парень, говорить такие вещи. Но вдруг она с ужасом поняла, что он не только недовоспитанный, но и недолюбленный. И спросила брата:
– Родион, а может быть нам сразу саму бабушку спросить о том, будет ли она тебя воспитывать?
– Но вы-то, вы ничего против не имеете? – сердито спросил Родион, чувствуя, что его не восприняли серьезно.
– Мы только “за”, – сказала Вера и посмотрела отцу прямо в глаза, боясь, что он может посмеяться над сыном, – но думаю, что Артем обидится, если узнает, что ты проигнорировав его, обратился только к нам.
– Ну ладно, ждите я его сейчас приведу.
Через пару минут они появились оба.
– Артем мне уже успел сказать, что бабушкинское и дедушкинское воспитание лучше родительского, – сообщил Родион радостно.
И все сделали вид, что его фраза никого не удивила.
– Значит теперь я могу у самой Марии Гавриловны спрашивать.
– Да, Родион, смело иди и спрашивай, но не сейчас. Сейчас все засуетятся, начнут прощаться, все будут заняты, в том числе и бабушка. А вот завтра утром встанешь пораньше и дерзай, – сказала Вера, – ну а сейчас я хочу посмотреть твои фотографии.
– И я тоже, – сказал Артем.
– Я же пойду к гостям, а то как-то неудобно, бросили их на Марию Гавриловну, – сказал отец и пошел в гостиную.
Мои благодарные читатели! Рада вашему вниманию к моему творчеству! Счастья вам и успехов во всех ваших начинаниях!
Читайте и другие мои публикации:
Дурочка