«А Сергей Васильевич Рахманинов, наш великий композитор, всегда начинал занятия с гамм, – зябко поправляя тёмно-вишнёвый платок на плечах, звучным и ясным голосом наставляла меня Александра Михайловна, пожилая учительница Дмитровской музыкальной школы. – Играл он их подолгу. Консерваторки упрашивали его сыграть что-нибудь своё – он ведь ещё студентом сочинял серьёзные вещи. Но нет, он продолжал играть гаммы – расходящиеся, сходящиеся, хроматические, арпеджио! И только через час-полтора переходил к пьесам».
Так я впервые услышал имя русского музыкального гения. За чугунными дверцами высокой белёной печи в классе музыкальной школы уютно потрескивали горевшие поленья, тянуло дымком и клонило в сон.
«К чему вообще играть гаммы, хоть сходящиеся, хоть расходящиеся, недоумевал я про себя, слушая эти увещевания, когда у меня уже вполне сносно получаются маленькие пьески без всяких гамм? Как можно тратить время на эту скучищу?»
Истории из жизнеописаний великих были излюбленным воспитательным приёмом нашей замечательной учительницы, приезжавшей в Дмитров на уроки из Москвы на поездах с паровозами, старательно пыхтевшими дымом из высоких чёрных труб. Пример рахманиновского смирения и трудолюбия, конечно, впечатлял и откладывался в сознании. Знай я тогда несколько иные подробности музыкального детства Серёжи, в которых он сходил с котурн примерного отличника, он бы показался куда понятней и притягательней такому оболтусу, каким был в ту пору я.
Отданный девяти лет в Петербургскую консерваторию, Серёжа Рахманинов вдруг стал отлынивать от занятий, нередко их просто прогуливал, а однажды даже – неслыханное дело! – в своём дневнике переделал единицы на четвёрки! На него жаловались; расстроенная мама Наталия Петровна, в прошлом студентка А. Рубинштейна в консерватории, свято верившая в необыкновенные таланты сына, спрашивала совета у своего племянника А. Зилоти, ученика Ф. Листа: что делать с неслухом?
В эти месяцы на семью Рахманиновых обрушились такие удары, которые бы выбили из колеи и куда менее впечатлительного мальчика, чем Серёжа. Отец, Василий Аркадьевич, армейский офицер и одарённый музыкант-любитель, надумал бросить семью с шестью детьми и отправиться догуливать остаток жизни в Москву. Он умудрился прокутить пять семейных имений (приданое жены!) и, в сущности, оставил домочадцев без денег. Жене с детьми пришлось покинуть семейный дом в Онеге Новгородской губернии.
Зилоти, преподаватель в Московской консерватории, порекомендовал перевести Сергея в известный музыкальный пансионат Николая Зверева во второй столице империи. Рекомендация сработала как нельзя лучше: в несколько лет новая школа преобразила будущего гения. Но студенту консерватории ещё долго пришлось перебиваться репетиторством – занятием, которое он сильно не любил. Но без 15 рублей в месяц от уроков Рахманинова семейный бюджет не сходился.
В заведение Зверева слетались юные таланты со всей России. В однокашниках Рахманинова в разные годы оказывались Скрябин, Шаляпин, Игумнов, Гедике, Метнер. Ученики содержались в пансионате бесплатно, на всём готовом, обшивались у лучших портных города. Но нравы были суровые, напоминавшие порядки в кадетских училищах: подъём в шесть утра, шестичасовые занятия в классах, обязательные посещения консерватории, оперных спектаклей и ансамблевое музицирование на нескольких роялях, выступления в домашних концертах. «Я вошёл в дом Зверева с тяжёлым сердцем и дурными предчувствиями, – вспоминал много лет спустя С. Рахманинов, – услышав рассказы о его суровости и «тяжёлой руке», к которой он без колебаний прибегал. Действительно, мы смогли стать свидетелями доказательства этого последнего: Зверев обладал вспыльчивым характером и мог наброситься на человека, размахивая кулаками, или швырнуть в обидчика каким-нибудь предметом. Я сам был объектом его ярости три или четыре раза. Но все остальные разговоры о его требовательности и суровости были ложью. Это был человек редкого интеллекта и великодушия».
«Звериная» школа на всю жизнь привила Рахманинову уважение к дисциплине, любовь к порядку и труду. В консерватории он попал в руки замечательно талантливых композиторов А. Аренского и С. Танеева. Последний представил его П. Чайковскому, который тотчас выделил талантливого недоросля, заметив в его сочинениях «зрелость 45-летнего человека»! Дипломной работой Рахманинова в консерватории стала одноактная опера «Алеко» на стихи пушкинской поэмы «Цыгане». Чайковский порекомендовал произведение Большому театру, где опера была поставлена и благосклонно встречена публикой. Итог – Большая золотая медаль консерватории по классу фортепиано и композиции.
С началом ХХ века жизнь, казалось, распахнула перед Рахманиновым двери к счастью. Позади мучительное время: громкий провал его 1-й симфонии в Петербурге, депрессия, когда три года он вообще не мог писать, мучительный разрыв родителей, мать, оставшаяся с шестью детьми на руках, смерть двух сестёр, безденежье. Неприкаянные скитания то у бабушки, то у Зверева, то у отца...
2-й Концерт Рахманинова для фортепиано был завершён в апреле 1901 года. Произведение принесло композитору премию имени Глинки, первую из пяти, присуждённых ему за всю его жизнь, и сумму в 500 рублей.
В феврале 1903 года Рахманинов заканчивает своё самое большое на то время сочинение – «Вариации на тему Шопена». Успех у публики становился всё более уверенным и привычным.
Он становится дирижёром Большого театра, где два года ведёт весь оперный репертуар. Потом С. Мамонтов приглашает его в свою Частную русскую оперу. Здесь Рахманинов уделяет много внимания Шаляпину, помогая ему разобрать партитуры опер «Юдифь», «Моцарт и Сальери» и «Борис Годунов». «Рахманинов довел музыкально-сценическое развитие Шаляпина до степени профессиональной зрелости», – так подытожила рахманиновские уроки музыковед Вера Россихина.
Ивановка
Отечество Рахманинова – это прежде всего новгородские земли, с их строгими монастырями и седобородыми монахами, с колокольным звоном и песнопениями, куда ребёнком водила его бабушка. Всё это вошло в музыку Рахманинова, стало частью его естества. Но совершенно особенным во всей России местом стала для Рахманинова Ивановка в Тамбовской губернии.
Николай Луганский, прекрасный современный исполнитель фортепианных произведений Рахманинова, чрезвычайно высоко его ценящий, высказал замечательное предположение: 75 или 80 процентов из всего написанного Рахманиновым за свою жизнь, подсчитал он, было написано в Ивановке. Это лучшая реклама как среднерусской полосы, живительного влияния нашей природы на творческие способности человека, так и великой силы земного притяжения России. Много ли таких мест в судьбах других великих людей нашей страны? На ум сразу придёт Ясная поляна Толстого, Михайловское Пушкина, Спасское-Лутовиново у Тургенева.
За Ивановкой композитор ухаживал с особым тщанием и любовью. «Живя в России, – писал он в своих воспоминаниях, – я постоянно стремился в Ивановку. Положа руку на сердце, должен сказать, что и доныне туда стремлюсь...».
Ивановка, местечко в пятистах верстах от Москвы, имение рахманиновского тестя Сатина, трижды заложенное и перезаложенное, стало для композитора знаковым. Он выкупил его со всеми долгами и привязался к нему так, что, живя зимой в Москве и выезжая оттуда за границу, непременно большую часть лета проводил в Ивановке. Любил копаться в саду, купание в пруду, который в его время был вдвое больше, чем теперь. Здесь Рахманинову жилось и работалось лучше всего, здесь родились обе его дочери. Тёплая по весне земля, неяркое небо в дымчатых облаках, прозрачный воздух и любимая им белая сирень.
В Ивановке он во всё вникал: каких поросят купить, какую сельхозтехнику поставить, как подправить коровники, каких щенков вязать для пущей породистости... Мелочей в делах, которыми он интересовался, для него не существовало.
«На своё имение Ивановку я истратил почти все, что за свою жизнь заработал, – сообщал он в одном из своих писем накануне отъезда из России. – Сейчас в Ивановке лежит около 120 тысяч. На них я ставлю крест и считаю, что здесь последует для меня крах. Кроме того, условия жизни там таковы, что я, после проведённых там трёх недель, решил более не возвращаться. У меня осталось ещё около 30 тысяч денег. Это, конечно, «кой-что», в особенности, если можно будет работать и зарабатывать… Все окружающие мне советуют временно из России уехать. Но куда и как? И можно ли… Возможно ли мне рассчитывать получить паспорт с семьёй на отъезд хотя бы в Норвегию, Данию, Швецию… Всё равно куда! Куда-нибудь!», – почти выкрикнул он.
В Ивановке у Рахманинова появилось и ещё одно увлечение – автомобили. В 1912 году жена подарила ему машину, которой композитор даже дал имя – «Лора». Он любил быструю езду, водил всегда сам, хотя иногда брал с собой шофёра на случай поломок. Автомобильные поездки стали любимым развлечением композитора до конца его жизни. В его гараже всегда стояли несколько прекрасных автомобилей самых последних марок.
«Когда работа делается совсем не по силам, сажусь в автомобиль и лечу верст за пятьдесят отсюда, на простор, на большую дорогу. Вдыхаю в себя воздух и благословляю свободу и голубые небеса», – признавался он в письме Мариэтте Шагинян.
Близорукий от рождения, Рахманинов с такой скоростью гонял по тамбовским дорогам, что пассажиры приходили в ужас. «Ну какой же русский не любит быстрой езды», – давно подмечено это ухватистое обыкновение нашего народа...
Покоритель заоблачных вершин в музыке, Сергей Васильевич вошёл в историю мирового музыкального искусства как «самый русский композитор», последний великий романтик ХХ века в европейской классике. Творчески развиваясь всю жизнь, он перерастал рамки школ, влияний и направлений. Ярчайший представитель «серебряного века», он уже смолоду, в своей 1-й симфонии выступил как объединитель московской и петербургской музыкальной школ. Православный человек, он ввёл в музыку традицию знаменных русских распевов и колоколов.
Продолжение здесь Начало здесь
Автор: Линник Виктор
Источник: газета Слово №11, 2023 Подписывайтесь на газету «Слово»! Подписной индекс: П4244 (индекс каталога Почты России) Подписаться на Почте России через интернет можно здесь Подписку также можно оформить через следующие агентства: ГК «Урал-Пресс» — (подписка в России и за рубежом) ООО «Деловая Пресса» — (цена указана с учётом доставки заказной бандеролью) «Ист Вью» электронная версия
Книга "Сергей Рахманинов: Воспоминания. Записанные Оскаром фон Риземаном" здесь