Ой, доча, трудная у тебя работа. А ну-ка целый день вот так пахать! Береги себя, Полина, здоровье ни за какие деньги потом не купить. Другой то работы нет у тебя?
Начало тут
- На другой работе и платят мало, и к месту привязана, а у меня дочка маленькая, в садик ходит. То заболела, то ещё что. А кому такой работник нужен, который на больничных без конца? Да и на минималку много не разбежишься. А так- я сама себе хозяйка, сама решаю, до скольки работать.
- Тяжело вам нынче живётся... Крутитесь, вертитесь, чтобы копейку лишнюю заработать, в магазин сходил- и нету опять денег. Помочь некому тебе?
-Мы с мамой живём. Папа год назад умер. Вот друг другу и помогаем. Ничего, не жалуемся.
-Ой, доча, всё бы я сейчас отдала, ежели Надя моя со мной бы жила. Да только сама я виновата, сама её от себя отвадила. Я ведь как думала, что Надя всегда маленькой да бессловесной будет, а я вечно молодой да здоровой бу, никогда старухой не стану, а оно вишь как вышло...
-Так может приедет сейчас дочка ваша, посмотрит, как вам трудно, и останется? Или вас с собой заберёт.
-Что ты, Полюшка! Спасибо, что хоть проведать приедет! Плохая я мать, нехорошая.
-Да что вы, баба Вера! Нельзя так говорить. Если разобраться, то нет идеальных родителей. И детей тоже. Мы все всегда чем- то недовольны. Дети недовольны родителями, не купили то, что хочется, не отпустили гулять, наказали. Да мало ли причин у детей, чтобы обидеться? Знаете, как я на свою маму раньше обижалась? А сейчас, когда сама мамой стала, во многом и свою мамочку поняла. Не просто так она свое недовольство высказывала, не просто так ругала меня, да учиться заставляла.
-Вот гляжу я на вас, молодых, и понимаю, что совсем не так мы жили, как вы. Вам тяжко приходится, так и у нас жизнь не сахар была. Война когда началась, я хоть и девчонкой была, а по тем меркам уже и не сказать, что маленька. Папку-то сразу призвали, и остались мы бабьим составом. Недоедали, недопивали, шатались от усталости. Я ить с мамкой наравне робила, все для победы скорой делали. Ох и трудно было! Вспоминать не хочется, а картинки те в памяти крепко сидят, ничем их оттуда не вынуть.
Мы ить ничё в жизни и не видали, детства у нас не было. С мамкой кой-когда пожалешься, и то за счастье. Разве до нежностей тогда мамке было, когда забот полон рот? Чем накормить нас, чтобы брюхи от голода не урчали, да к позвонкам совсем не прикипели. Как бы выспаться всласть, да поесть досыта. Про обновки и не думали, каки там обновки, когда одни пимы пополам с сестрицей делили?
Когда на тятю похоронка пришла, мамка совсем каменная сделалась, вроде и дела ей ни до кого нет. Сейчас по другому все. Детей любят, балуют, а нас кому было баловать? Живы, и то ладно.
Может оттого и я такая каменная выросла, что ласки не видала? Сама не балована лаской была, и дочь моя от меня не видала нежности...
- Ну, там время такое было, не вините себя, баб Вера.
Бабушка казалось забыла, что разговаривает с чужой, совсем посторонней ей женщиной. Казалось, что говорила не Полине, а самой себе свою жизнь приговаривала, вспоминала подробности, которые долгое время лежали где-то на дальних полочках памяти.
-У меня Надюшка когда родилась, словно и не моя она была. Не чуяла я той любви к ней, про которую в книжках пишут. Ребенок и ребенок. Страшная, красная вся, сморщенная. Слабенькая была, орала поминутно, ничем ее не заткнуть было...
-Не жилец она у тебя однако, Верка. Дай Бог, чтобы хоть неделю продюжила.
Врачиха, едва глянув на девочку, сразу вынесла свой вердикт.
-Не печалься, да слезы не лей. К лучшему оно. Каво ты с ей делать будешь, с болезной? Молодая еще, других наплодишь.
Может не готова была Вера мамой становиться, а может еще что, только не чувствовала она радости ни когда на сносях была, ни тогда, когда опросталась. Наоборот, увидев свою дочь, какое-то отвращение почувствовала, и облегчение испытала, когда услышала слова врачихи.
Помрет- туда ей и дорога.
Только не спешила девочка от жизни отказываться. Такая жадная она оказалась до этой жизни, что цеплялась за нее всем своим крохотным тельцем. По крупинкам, по частичкам силы набиралась, выправлялась потихоньку.
- Ничего, Верка, были бы кости, а мясо нарастет! Вырастет девка, и не скажешь потом по ей, что дох@ лая народидась.
Муж Веры тоже особой нежности к дочке не питал. Был бы сын- другое дело, а девка- это матери отрада да помощница, пусть сами своими бабьими делами заведуют.
Не видела Надюша ласки от матери. Нет, Вера дочку не обижала, смертным боем не била, но и лаской не баловала. Наказывала за малейшую провинность тяжёлой работой да словами обидными, горькими.
Сама Вера удовольствие получала от того, как за косы дочь тягала. Бывало, с утра посадит дочь на стул, и плетёт косы тугие, такие, что аж глаза у ребёнка раскосыми делаются. Плачет Надя, мол больно, мамка, плети послабже, а мать ещё на зло ещё туже плетёт. А потом, целый день за дело и без за эти косы Надю дерет, тягает, мол будешь знать, как мать уважать надо.
Однажды, когда Надюше уже 8 лет было, не выдержала девочка, и большими ножницами обрезала себе косы под самый корень.
Ох и ругалась тогда Вера! За остатки косм оттаскала девчонку непослушную, по щекам отлупила, да в угол, на горох поставила.
Знала Надя, что всем её сверстникам достаётся, всех наказывают да лупят. Иной раз думала, что лучше бы прутом её мать разок отходила, чем вот так. Расплетаешь эти косоньки, и каждый день по клубку волос вычесываешь.
Когда Толя родился, почувствовала Вера такую любовь да нежность, что думала, разорвет ее от этого чувства, такое сильное оно было. Крепкий, сильный парнишка получился. Так жадно присосался к гру..и, что незнакомая раньше волна нежности разлилась по телу Веры, аж разомлела женщина.
Как сильно любила она сына, так же сильно ненавидела и дочь. Нет, Надя не ходила голодная. И одежку покупали девочке. Вот только ни ласки, ни любви, ни нежности не видела она от родителей. Ладно отец, мужик, что с него взять? Он от рождения скупой на эмоции был, но от матери такое отношение было видеть очень странно, особенно когда Толю без конца гладили по голове, а ей, Наде, по этой же голове прилетали только подзатыльники.
Ничего, и так выросла. и Школу закончила. Едва только заикнулась, что учиться хочет, мать ее так отчитала, мол что за блажь на себя напустила, иди работай! Хватит, и так сколько лет тебя кормила! Какой врач с тебя? Ты себя в зеркало-то видала, врачиха?
Спасибо отцу. Глянул на мать исподлобья, свел брови на переносице, и сказал, мол пускай едет, учится. Мы неучами остались , так хоть дети пусть учеными будут, чтобы спины за копейки не гнули.
Отец только и помогал Наде. Где в открытую, а где и тайком от Веры денег сунет побольше, мол учись только, не посрами фамилию. Да смотри, в подоле не принеси.
Училась Надя хорошо. Все свои силы на учебу бросила. Домой вернулась, работать стала.
Только несмотря на то, что взрослая уже Надя была, а мать так и помыкала ей. Правда, теперь только словами ранила.
Неизвестно, сколько бы еще это продолжалось, но судьба улыбнулась Надюше.
Продолжение ниже
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.
