3.
Мину разбудил хлопок двери. Открыв глаза, она у видела перед собой тощего мужичка в грязных бриджах из оленьей кожи и видавшей виды куртке. Засаленные волосы, собранные в куцый хвостик, пестрили сединой. Круглые очки на кончике носа придавали визитёру немного благородный и в то же время комичны вид.
—Вы врач? - выпалила девушка, вспомнив о раненой госпоже.
—Я не в-врач, но к-кое-что с-соображаю, - заикаясь, тихо проговорил мужчина.
Мина поднялась, пропуская его поближе к Елене.
Он долго осматривал голову пострадавшей, размотал повязку, снял с девушки мокрый плащ, прощупал пальцами пульс на запястье, приложил ладонь ко лбу, потом поднялся на ноги, шумно вздохнул и с совершенно растерянным лицом повернулся к Мине.
—Н-не знаю, что и сказать. Р-рана выглядит не о-очень опасно, но е-есть вероятность заражения, н-надо бы промыть, но к-к-кроме виски у м-меня нич-чего нет.
—Сделайте пожалуйста все, что в ваших силах, - устало проговорила Мина, почувствовав жуткую слабость.
Она очень некстати вспомнила, что ничего не ела уже больше суток, мокрая одежда липла к телу, от чего девушке стало нестерпимо холодно, она дрожала, словно в ознобе, ноги подкашивались, глаза вновь наполнились слезами, а все мысли парализовал жуткий страх за собственную жизнь и здоровые Елены.
Мужчина зубами вынул пробку из бутылки с янтарной жидкостью, несколько раз он мочил обрывки ткани и обрабатывал рану. Потом взял в руки чемоданчик, принесенный с собой, достал оттуда какие-то склянки, смешал между собой жидкости и сухие вещества в маленькой каменной емкости, нанес жутко пахнущий состав на рану, снова встал на ноги и уставился на Мину.
—Всё, я з-закончил. Больше ни-ч-чего сделать не могу, тут слишком скромный н-набор лекарственных веществ.
—Она выживет? - девушка впилась взглядом в лицо незнакомца, ища ответ в его полупрозрачных серых глаза.
—Организм м-молодой, с Божьей помощью возможно в-выживет, - глядя в пол, ответил мужчина.
—Как вас зовут? - поинтересовалась Мина.
—Джон, - бросил гость, после чего развернулся и покинул каюту.
Девушка огляделась по сторонам. Увиденное повергло её в ужас. В углу крохотного помещения стояло ведро, видимо, предназначенное для использования его в качестве отхожего места. На деревянной табуретке она нашла тазик, наполненный холодной водой, рядом стоял кувшин с питьевой водой и железная кружка. Во всех четырех углах висели свечи в подсвечниках со стеклянными колпаками. И все-равно, в каюте было ужасно темно.
Мина умылась водой из тазика, вытерла лицо краем плаща, сделала несколько жадных глотков из кружки, потом вернулась на свое место, села рядом с Еленой, схватила её ладонь, опустила голову на руки и через какое-то время провалилась в сон.
Следующие пару дней девушка провела одинаково однообразно, Елена периодически бредила, матросы, приставленные к ним в качестве сторожей, приносили 3 раза в день тарелку с безвкусной едой. Часто заглядывал Джон, они с Миной приподнимали голову Елены, когда она ненадолго приходила в сознание и давали ей несколько глотков воды, периодически он давал раненой девушке маковое молочко из серебряной ложечки.
В очередной раз, бесцельно бродя по каюте, Мина услышала слабый голос Елены.
—Мисс, что Вы сказали? - Мина наклонилась, чтобы расслышать, что пытается сказать ей госпожа.
—Жарко, - выдохнула раненная девушка.
Приложив ладонь ко лбу, Мина отдернула руку, кинулась к дверям каюты и забарабанила по деревянному полотну ладонью.
Один из матросов приоткрыл дверь.
—Что буянишь, красавица? - поинтересовался парень.
—Срочно позовите Джона, у моей сестры сильный жар, - выкрикнула девушка, после чего сразу вернулась к постели больной.
Ещё сутки они с Джоном пытались сбить жар обтираниями и прохладными компрессами. В какой-то момент Мина потеряла веру в то, что Елена выживет и сможет подняться с постели.
—Джон, я умоляю Вас, дайте мне какой-нибудь яд. Если моя сестра не выживет, мне будет проще всего покинуть этот мир вместе с ней, иначе меня ждёт самая ужасная участь и мучительная смерть, - заглядывая в глаза мужчине, пролепетала девушка.
Джон молча смотрел на Мину. Он опешил от столь странной просьбы, но в глазах девушки читалась такая мольба, что было понятно, она говорит искренне. Если он не даст ей то, что она просит, Мина все-равно не отступится от своей мысли и ей придется покончить с жизнью каким-то более болезненным и ужасным способом.
Все ещё не отрывая взгляда от прекрасных голубых глаз, мужчина покопался в своем чемоданчике и вынул оттуда длинную колбочку, наполненную зеленоватой жидкостью.
—В-вот, возьмите и спрячьте. Но п-перед тем как сделать т-то, что вы х-хотите, позовите меня, я Вам п-помогу, - совершенно серьезно сказал мужчина, поправив очки. Он лишь на секунду представил, как эта прекрасная молодая девушка будет в одиночестве умирать в страшных муках, все, что он мог бы для неё сделать - это хотя бы держать за руку в последние минуты такой короткой жизни.
—Спасибо, - искренне поблагодарила его Мина, сжимая в руке спасительные капли яда.
Всю ночь девушка не смыкала глаз, она спрятала заветную колбочку в вырез платья и продолжала механически менять компрессы на лбу и запястьях Елены. Ближе к утру Мину сморил сон и она отключилась в привычной позе, сидя у кровати раненой госпожи.
—Мина, - тихий голос и легкое прикосновение разбудили девушку.
Она открыла глаза, моргнула пару раз, и увидела перед собой ясный взгляд Елены.
—Мисс, - заплакала Мина. - Вы очнулись?
—А ты успела выучить новое обращение, мисс Мюррей, - слабо улыбнулась Елена.
—Пресвятая дева Мария, Господь услышал мои молитвы, - девушка подняла руку, коснулась лба госпожи и не почувствовала привычного жара.
—Мне гораздо лучше, пересохшими губами прошептала Елена, - я жутко хочу пить.
Мина хотела уже подняться и броситься за водой.
—Погоди, - остановила её Елена. - С этой минуты ты обращаешься ко мне на ты. Мы же с тобой сестры, помнишь? Сестры Лайтнер. И разговариваем мы с тобой исключительно на английском.
—Да, да, я все помню, сейчас сестренка, я принесу тебе попить.
Сделав несколько жадных глотков из кружки, Елена вытерла губы тыльной стороной ладони.
—Мина, расскажи мне, что они сделали с мамой? - ярко-зеленые глаза на исхудавшем, бледном лице горели слабым огоньком надежды.
—Не знаю, - отвела взгляд Мина. - Я только слышала выстрелы, одним из которых ранили Вас.
—Тебя…
—Что?
—Мы с тобой сестры, Мина, не забывай… Значит мамы уже нет в живых. Как он мог!? Каким нужно быть подонком, чтобы по приказу этой ужасной женщины убить свою любимую и обречь родную дочь на медленную, мучительную смерть?
Вопрос повис в воздухе, ответа на него не знала ни одна из девушек. Сердце Елены разрывала в клочья ужасная боль за маму и свою поломанную жизнь, Мина же в свою очередь так испереживадась за последние несколько дней, что не могла связно думать.
Ближе к середине дня Джон с Миной смогли накормить Елену жидким подобием супа. После ухода мужчины Мина помогла девушке встать и умыться, а позже снова уложила её на жесткую постель, накрыв грубой меховой шкурой.
В какой-то момент в каюту заглянул довольный капитан, позади него топтались всё те же матросы, держа в руках достаточно внушительных размеров деревянный сундук.
—Дамы, - обратился он к юным девушкам, - рад видеть вас обеих в добром здравии. Через сутки мы прибываем на место. Позвольте предложить вам скромный дар в виде новой одежды. Надеюсь, в этом сундуке вы найдете для себя приличные наряды, чтобы покинуть судно в подобающем виде.
—Благодарю Вас, - царским кивком и скромной улыбкой ответила Елена на пламенную речь, указав взглядом, чтобы сундук поставили в ногах её скромной постели.
После того, как визитеры оставили свою ношу в положенном месте, девушки ринулись к подарку, откинув тяжелую крышку.
—Ааапчхи, - раздался звонкий чих.
Мина вынула верхнее платье, представляющее собой бархатную пыльную тряпку винного цвета, расшитую золотой нитью.
—Ну и ну. Тут идеальный набор для маскарада, - хохотала Елена. - У нас есть сутки, чтобы перешить эти великолепные наряды, которые были в моде лет сто назад.
На дне сундука, к частью, нашлись ножницы, иглы и даже исполинских размеров катушки разноцветных нитей.
Все оставшееся до прибытия время девушки провели в каюте, пытаясь пошить себе приемлемую одежду в тусклом свете еле-мерцающих свечей.
