С 1 по 7 июня 2023 года в египетской Александрии состоялось пятнадцатое заседание Смешанной богословской комиссии, на котором сторонами был принят документ «Синодальность и первенство во втором тысячелетии и сегодня». Принимающей стороной была Александрийская православная церковь. Данный документ подвёл итоги работы комиссии за последние годы и стал логическим продолжением документа «Синодальность и первенство в первом тысячелетии».
18 представителей Римско-католической церкви и представители десяти поместных православных церквей (Константинопольская, Александрийская, Иерусалимская, Румынская, Грузинская, Кипрская, Эллалская, Польская, Албанская и Православная церковь Чешских земель и Словакии) приняли документ, подготовленный Координационным комитетом на встречах в Бозе (Италия 2018 и 2019) и Ретимно (Крит 2022).
Католические и православные богословы в форме небольшого очерка представили основные этапы развития соборности и примата в Католической и Православной церквях во втором тысячелетии.
Введение
0.1 В результате тщательного изучения синодальности и первенства в первом тысячелетии в документе, принятом в Кьети, было сказано следующее: «С древнейших времён единая Церковь существовала в виде многих поместных церквей. Общение (koinonia) Святого Духа (ср. 2Кор 13:13) переживалось как внутри каждой поместной церкви, так и в отношениях между ними, как единство в многообразии. Под руководством Духа (ср. Ин 16:13) Церковь вырабатывала образцы порядка и различные практики в соответствии со своей природой «народа, приведённого в единство от единства Отца, Сына и Святого Духа» (Кьети, 2; цит. по св. Киприану, De orat. dom. 23; PL 4, 536).
0.2 Узы единства проявлялись в «многочисленных собраниях епископов на соборах или синодах для совместного обсуждения вопросов вероучения (догматов, дидаскалий) и практики» (Кьети, 11). На вселенском уровне общению способствовало сотрудничество между пятью патриаршими кафедрами, организованными по принципу расположения по порядку (см. Кьети, 15). Несмотря на многочисленные кризисы, единство веры и любви сохранялось благодаря практике синодальности и первенства (см. Кьети, 20).
1. От 1054 года до Флорентийского собора (1438-1439 гг.)
1.1 В начале второго тысячелетия трудности и разногласия между Востоком и Западом усугублялись культурными и политическими факторами. Акты отлучения 1054 г. усугубили отчуждение между Востоком и Западом. Восточная и Западная Церкви прилагали усилия к восстановлению своего единства. Однако в результате крестовых походов, и в частности завоевания Константинополя четвёртым крестовым походом (1204 г.), разрыв 1054 г. был печально углублен.
1.2 Так называемая Григорианская реформа, названная по имени папы Григория VII (1073-1085 гг.), позволила положить конец систематическому назначению епископов и аббатов светской властью. Были восстановлены канонические выборы, согласно которым соборные главы избирали епархиальных епископов, а монастыри – настоятелей. Одновременно реформа была направлена на борьбу с нравственными злоупотреблениями в церкви и в обществе Запада. Процесс реформирования проходил под руководством папы через традиционные римские поместные синоды. При этом власть папы всё больше распространялась на мирскую сферу: Григорию даже удалось низложить императора Генриха IV. Всё большее внимание уделялось ответственности Римского престола за сохранение западной церкви от чужеземного вмешательства и внутренних злоупотреблений.
1.3 Вследствие этого была разработана более юридическая экклезиология. «Ложные декреталии» (IX в.) и поддельный Дар Константина (около VIII в.), ошибочно принятые за подлинные, подчёркивали центральную фигуру папы в Латинской церкви. Появившиеся в XIII веке новые нищенствующие ордена, такие как францисканцы и доминиканцы, освобождённые от епископальной власти, способствовали формированию представления о папе как о пастыре, которому поручена забота обо всей Церкви.
1.4 После споров об инвеституре конца XI – начала XII веков церковь вступила в очередную большую борьбу с мирскими властями за управление западным христианским миром. Иннокентий III (1198-1216 гг.) закрепил мнение о папе как о главе, управляющем всем церковным телом. Как преемник Петра, папа обладал полнотой власти (plenitudo potestatis) и заботой обо всех церквях (sollicitudo omnium ecclesiarum). Отдельные епископы призваны разделять его заботу (in partem sollicitudinis), заботясь о своих епархиях.
1.5 В это время, несмотря на доктринальное развитие римского примата, синодальность всё ещё была очевидна. Папы продолжали управлять Латинской церковью с помощью римского синода, в котором собирались епископы римской провинции и присутствующие в Риме. Синод собирался, как правило, два раза в год. Проблемы рассматривались и свободно обсуждались всеми участниками. Папа как primus принимал окончательное решение. Нет никаких свидетельств того, что папа был связан голосованием, но нет и свидетельств того, что папа принимал какое-либо окончательное решение вопреки совету синода.
1.6 В XII веке роль римского синода была постепенно заменена консисторией – собранием кардиналов. Кардиналы были представителями римского духовенства, семь из которых являлись епископами пригородных соборов провинции Рим. Папа регулярно консультировался с консисторией. Декретами 1059 и 1179 гг. коллегия кардиналов получила исключительное право избирать папу. Тот факт, что кардиналы были пригородными епископами или наделены римским пресвитерским или диаконским титулом, подчёркивал, что именно Римская церковь, а не какая-либо другая, имеет право избирать своего епископа.
1.7 На Западе существовали провинциальные синоды, но папы созывали и общие соборы, например, четыре Латеранских собора (1123, 1139, 1179, 1215 гг.), которые продолжили реформу церкви на Западе. Пятая Конституция Четвёртого Латеранского собора (1215 г.) гласила, что «Римская Церковь... по распоряжению Господа имеет первенство обычной власти над всеми другими Церквами, поскольку она является матерью и учителем [mater et magistra] всех верных Христа». Тот же собор призвал греков «подчиниться, как послушные сыновья, святой Римской Церкви, своей матери, чтобы было одно стадо и один пастырь» (Const. 4). Этот призыв не был принят.
1.8 Этот период папского господства совпал с крестовыми походами, которые первоначально были вызваны призывом византийского императора в его конфликте с турками-сельджуками, но переросли в жестокий антагонизм между латинянами и греками. В результате первого крестового похода (1095-1099 гг.) в Антиохии (1098 г.) и в Иерусалиме (1099 г.) вместо или параллельно с греческими патриархатами были учреждены латинский патриарх и латинская иерархия. Третий крестовый поход (1189-1192 гг.) установил латинскую иерархию на Кипре (1191 г.) и, вопреки канонам, отменил автокефалию Кипрской церкви. Греческие епископы, число которых сократилось с 15 до четырёх, были вынуждены подчиниться Римской церкви и принести присягу соответствующим латинским епископам.
1.9 Четвёртый крестовый поход (1204 г.) привёл к разграблению Константинополя и созданию параллельных латинских иерархий в оставшихся древних кафедрах Греческой церкви. Папа Иннокентий III, хотя и отговаривал венецианцев от завоевания Константинополя, впоследствии назначил латинского патриарха как в Константинополе, так и в Александрии. Решения IV Латеранского собора (1215 г.) были навязаны, в частности, Иерусалимской и Кипрской церквям. Принцип, согласно которому «греки» могли сохранять свои литургические обряды, но должны были признавать римского епископа своим главой и поминать его, практиковался, в частности, на Кипре (см. латинские синоды Лимассола (1220 г.) и Фамагусты (1222 г.), а также буллу Cypria папы Александра IV (1260 г.). Во многих случаях греческое духовенство, считавшееся отныне принадлежащим к Латинской церкви, принуждалось к участию в латинских богослужениях. Атмосфера усугублялась полемической позицией богословов, осуждавших восточные обычаи как «ошибки греков» или даже «ошибки раскольников-греков».
1.10 Несмотря на эти испытания, на Востоке оставались те, кто культивировал добрые церковные отношения и работал над восстановлением единства. Великие патриархи, обладавшие глубоким богословским пониманием, такие как Филофей Коккинос (ок. 1300-1379 гг.), ученик Григория Паламы, рассматривали возможность созыва Вселенского собора, который должен был найти решение для устранения разделения.
1.11 Во втором тысячелетии на Востоке соборный институт функционировал в соответствии с каноническими принципами апостольского канона 34, где Константинопольский патриарх и присутствующие в Константинополе епископы участвовали в заседаниях синода эндимуса [«синод эндимуса» (σύνοδος ἐνδήμουσα) – постоянный синод епископов, состоявший из находящихся по делам в Константинополе митрополитов и епископов, позволявший патриарху, в любое время собрать достаточное число архиереев для принятия соборного решения – прим. перевод.]. Через синод эндимуса, церковь выражала форму постоянного синодального собрания, когда присутствующие в Константинополе патриархи Востока или их представители, а также другие епископы созывались Константинопольским патриархом для принятия синодальных решений.
1.12 После восстановления Византийской империи в Константинополе в 1261 году стало возможным восстановление взаимоотношений. Так, на Втором Лионском соборе (1274 г.) был провозглашён акт унии, содержащий исповедание веры, ранее составленное папой Климентом IV (1267 г.) и подписанное императором Михаилом VIII Палеологом (в феврале 1274 г.), признающий претензии латинян на сошествие Святого Духа, папский примат и другие спорные моменты (например, чистилище, опресноки). Утверждалось, что Римская церковь имеет «summum plenumque principatum [высшее и полное первенство]» над всей Церковью и что преемник Петра получил «plenam potestatem [полноту власти]» для управления ею, а остальные епископы призваны разделять его заботу. Это исповедание было отвергнуто Константинопольской церковью в 1285 году.
1.13 В XIV веке на Востоке разгорелась исихастская полемика, спровоцированная Варлаамом, монахом из Калабрии. Монахи Афонской горы делегировали святого Григория Паламу для ответа на вызовы Варлаама. В течение XIV века четыре собора в Константинополе (1341, 1347, 1351 и 1368 гг.) отстаивали различие между сущностью и несотворённой энергией Бога, разработанное Григорием Паламой на основе трудов таких отцов Церкви, как Василий Великий и Максим Исповедник. Эти события свидетельствуют о продолжающейся практике синодального общения на Востоке.
1.14 XIV и XV века стали свидетелями радикальных перемен в политической сфере, положивших конец светскому господству папы. Попытка Папы Бонифация VIII (1294–1303) подтвердить верховенство папы во временном порядке в булле Unam Sanctam (1302) встретила яростное сопротивление со стороны короля Франции, что положило конец папским претензиям на политическое управление миром. За этим эпизодом через несколько лет последовала ссылка папства во французский город Авиньон, где папы семьдесят лет жили под контролем французской монархии.
1.15 Хаос, возникший в результате избрания двух, а затем трёх пап, вызвал глубокую травму в Западной церкви. Для разрешения кризиса был созван Всеобщий собор в Констанце (1414-1418 гг.). Этот собор, на котором присутствовали не только епископы и аббаты, но и представители политических органов, развил в своём декрете «Haec sancta» (1415 г.) тезис о том, что высшая власть в Церкви принадлежит всеобщему собору, понимаемому как собрание епископов и светских властей, в отличие от власти папы. Этот тезис известен как «концилиаризм». Концилиаризм подорвал каноническую роль Предстоятеля в Синоде и поставил под угрозу свободу Церкви. В нём подчеркивалась новая идея о том, что собор должен «представлять» все категории христианского общества и что такой собор, собирающийся каждые десять лет, под руководством папы, исполняющего его решения, будет управлять Церковью. Таким образом, церковная практика соборности была поставлена под сомнение светским понятием корпоративного представительства, концепцией, взятой из светского римского права, наделяющей коллективные органы правосубъектностью.
1.16 Ослабление папской власти предоставило государствам возможность усилить контроль над церковью на Западе. Римский престол был вынужден подписать конкордаты, признававшие право политических сил участвовать в назначении епископов. Примером такого соглашения является Буржская Прагматическая санкция (1438 г.), которая одобрила соборность и подготовила почву для галликанства (см. ниже, 2.3). Концилиаризм был осуждён на Пятом Латеранском соборе (1512-1517 гг.) и окончательно исключён учением Первого Ватиканского собора (1869-1870 гг.).
1.17 Ферраро-Флорентийский собор (1438-1439) собирался в то время, когда собор в Базеле (1431-1449), отвергнутый папой Евгением IV (1431-1447), всё ещё заседал. Обе западные стороны пригласили императора и константинопольского патриарха, но в соответствии с пентархией император и патриарх решили поехать не в Базель, а в Феррару, а затем во Флоренцию, где присутствовал папа. Верно также и то, что под давлением османов и нуждаясь в военной помощи со стороны Запада, император и патриарх признали, что папа в состоянии привлечь западную помощь в пользу Константинополя. Собор рассмотрел вопросы разногласий, возникшие между двумя церквами, главным образом: Filioque, использование опресноков в Евхаристии, чистилище и папское первенство. Булла об унии Laetentur coeli (1439 г.) с серьёзным библейским вступлением восхваляла Христа как главу и краеугольный камень воссоединённой Церкви.
1.18. Основной целью решительных заявлений Флоренции о папском первенстве было отвержение соборного тезиса Базеля. Собор вынес три утверждения: «Святой Апостольский Престол [Рим] и римский понтифик имеют примат над всем миром»; «тот же римский понтифик является преемником блаженного Петра,… главой всей Церкви, отцом и учителем всех христиан»; «ему, в лице блаженного Петра, дана была от Господа нашего Иисуса Христа полная власть [plenam potestatem] пасти, руководить и управлять [pascendi, regendi ac gubernandi] всей Церковью». Эти утверждения были приняты греками на трёх условиях, которые вошли в буллу: а) добавление оговорки, «как содержится в актах вселенских соборов и в священных канонах»; б) упоминание о других патриарших кафедрах Пентархии; и в) сохранение всех привилегий и прав патриархов (Денцингер-Шенметцер, Enchiridionsymbolorum,definitionum etdecrectionum de rebus fidei etmorum, DS, 1307-1308).
1.19 В отношении всех спорных вопросов собор заявил, что различия в догматических формулировках или канонической практике не влияют на единство веры. Уния была подписана греками под давлением обстоятельств и впоследствии не была принята Греческой церковью. Она была официально отвергнута Константинопольским собором 1484 года с участием четырёх восточных патриархатов: «Настоящим синодальным томосом мы отвергаем собор, созванный во Флоренции, вместе с его определением [буллой об унии] и положениями, содержащимися в ней, и этим томосом мы заявляем, что Флорентийский собор недействителен» (Melloni-Paschalidis, Conciliorum Oecumenicorum Generaliumque Decreta, IV/1, 227).
2. От Реформации до XVIII века.
2.1 Два важных новых события повлияли на отношения между синодальностью и первенством в XVI-XVIII веках: протестантская Реформация и унии, установившиеся между Римом и различными восточными церквями. Подъём протестантизма привёл к контактам с Востоком и даже к надеждам на единство, по крайней мере, на начальном этапе их встречи, хотя это ещё больше разделило Запад. Синодальность ещё практиковалась на Востоке в этот трудный период, и решения нескольких соборов, состоявшихся в то время, показывают, какие богословские проблемы разделяли католиков, православных и протестантов. Феномен уний воспринимался православными как рана и угроза, вызывающий дальнейшие расколы на Востоке и как форма прозелитизма.
2.2. Возражения реформаторов были приняты во внимание Тридентским собором (1545–1563 гг.), но собор не дал определения первенства. Консенсус относительно значения первенства и прав предстоятеля был недостижим; епископские контртенденции оказались слишком сильными, особенно во Франции. Хотя в некоторых частях Латинской церкви выборы епископов капитулами соборов продолжали практиковаться, было предписано создавать провинциальные синоды и отправлять в Рим список из трёх имён, чтобы папа мог выбирать и назначать епископов. (сессия XXIV; Decretum de Reformatione, can.1). После Тридента папство взяло на себя инициативу в Тридентских реформах, и Римско-католическая церковь становилась всё более централизованной в отношении доктрины, литургии и миссионерской деятельности. Папство было важным центром полемики с протестантизмом по поводу истинной веры, и в конечном итоге папская власть укрепилась в посттридентский период. Папство и приверженность ему стали маркером конфессиональной идентичности Римско-католической церкви против протестантизма. Усилия как старых, так и новых религиозных орденов (например, иезуитов) по проведению Тридентской реформы и контрреформации в области гуманистического образования и миссии увеличили авторитет папства.
2.3 Провинциальные синоды, направленные на реализацию Тридентских реформ, имели место в Италии (например, Милан, 1566 г.), в Германской империи (например, Зальцбург, 1569 г.), во Франции (с 1581 г.) и в Речи Посполитой (Пётркув), 1589). Под политическим давлением католические епископы многих королевств стремились к большей автономии в отношении папского первенства. Эти епископальные тенденции (например, галликанство во Франции, фебронианство в Германии) продолжали выступать за соборность. Французская революция, наконец, привела к падению Ancien Régime и разрушению государственной церкви, что в конечном итоге укрепило связи между церковью во Франции и Риме, поскольку после краха старого порядка только папство имело право реорганизовать церковь. (ср. Конкордат с Францией 1801 г. и Венский конгресс 1814–1815 гг.).
2.4. Юридическая система миллета относила всех православных, проживающих в Османской империи, независимо от этнической принадлежности, к Рум-миллету, зависимому от Вселенского Константинопольского Патриархата в церковных и гражданских вопросах. Это подчёркивало центральное положение последнего в Православной церкви, известное уже из канонического строя, и повышало его значение по отношению к другим древним патриархатам. Несмотря на эту новую ситуацию, дух соборности всё же сохранился. Соборы созывались Вселенским патриархом для решения вопросов синодальным путём, как, например, Константинопольский собор (1593 г.) для подтверждения титула патриарха, пожалованного ранее митрополиту Московскому; Ясский собор (1642 г.) для вынесения решения по исповеданию веры киевского митрополита Петра Могилы; и два великих Константинопольских собора (1638, 1642 гг.). Дальнейшие синоды были созваны в Константинополе (1672, 1691 гг.) и патриархом Досифеем в Иерусалиме (1672 г.), которые осудили Исповедание веры, приписываемое вселенскому патриарху Кириллу Лукарису.
2.5 Начиная с конца XVI века, как восточные, так и западные авторы стали выпускать полемические сочинения, особенно на тему папского первенства. В дальнейшем вопрос о папском первенстве рассматривался либо полемически, либо апологетически в решениях восточных соборов, исповеданиях веры и канонических комментариях.
2.6. В XVI-XVIII веках между восточными церквями и Римом были заключены различные унии. Мотивы создания этих союзов всегда были спорными. Нельзя исключать и искреннее стремление к единству Церкви. Часто переплетались религиозные и политические факторы. Часто унии возникали как попытка выйти из неблагоприятной ситуации на местах. Некоторые русины, входившие в состав Речи Посполитой, присоединились к Риму на Брестском соборе (1596 г.). Другие унии произошли в Хорватии (1611 г.), Ужгороде (1646 г.), Трансильвании (1700-1701 гг.) и Сербии (1777 г.). Албаноязычные православные, бежавшие в конце XV в. в Южную Италию после турецкого завоевания, впоследствии вступили в общение с Римом. В 1724 г., во время вакантности патриаршего престола в Антиохии, община в Дамаске избрала прокатолического патриарха, который принял имя Кирилл VI и был признан папой римским в 1729 г., образовав таким образом Мелькитскую католическую церковь. Также были заключены унии с другими церквями.
2.7 В начале XVIII века царь Пётр I (1689-1725) провёл реформы в России в целом и в церкви. Патриархат был упразднён (до 1917 г.), и церковью управлял Священный Синод под руководством государственного чиновника – оберпрокурора. Реструктурируя церковное управление, Пётр следовал протестантским моделям. Синодальные структуры преобладали, но находились под сильным влиянием государства.
3. События XIX века
3.1 После Французской революции и Наполеоновских войн положение Римско-католической церкви в Европе стало неустойчивым. Новые политические режимы, даже восстановленные монархии, представляли собой светские государства, претендовавшие на сохранение контроля над церковью, как это делали прежние режимы. Примером может служить французский конкордат 1801 года. В дальнейшем, чтобы избежать вмешательства государства в церковные дела, папство приняло доктрину Церкви как «совершенного общества», что означает, что Церковь является независимым, автономным и суверенным обществом в своей собственной сфере компетенции, подобно тому как государство является суверенным в мирских делах. Церковь претендовала на то, чтобы обладать оригинальной правовой системой, т.е. не производной от государства и не дарованной ему.
3.2 В энциклике папы Пия IX «In Suprema Petri Apostoli Sede» (1848 г.) подчёркивалось, что «верховная власть римских понтификов» всегда признавалась на Востоке, и содержался призыв к православным вернуться к общению с Престолом Петра. Православные патриархи Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима отреагировали на это и выпустили патриаршее и синодальное послание 1848 г., в котором, в частности, выступили против папского первенства.
3.4 В XIX веке Православная церковь столкнулась с обострением национализма и даже с намерением интегрировать его в структуру церковной организации. Великий Собор, состоявшийся в Константинополе в 1872 году, осудил этнофилетизм по случаю болгарского раскола. После распада Османской империи национально-освободительные движения привели к образованию национальных государств на Балканах. Чтобы выразить и поддержать евхаристическое единство церкви в этой новой ситуации, Вселенский Патриархат в соответствии с канонической традицией даровал томос об автокефалии Церквам Греции (1850), Сербии (1879) и Румынии (1885), и эти Церкви были включены в диптихи.
3.5 В 1869-1870 гг. состоялся Первый Ватиканский собор, на котором были приняты два документа: Pastor Aeternus (1870) о Церкви, в котором были определены папский примат и непогрешимость, и Dei Filius (1870) о католической вере. Между римо-католиками и православными возникла большая напряженность в связи с учением Собора о папстве. Следует отметить два момента: во-первых, I Ватиканский собор назвал Pastor Aeternus своей «первой» догматической конституцией о Церкви Христовой, поскольку предполагалось, что за ней последует другая, Tametsi Deus, более подробно рассматривающая вопросы епископов и Церкви в целом. Однако из-за начала франко-прусской войны собор был отложен, и проект второго документа так и не был обсужден. Таким образом, Собор оставил свою экклезиологию несбалансированной: его догматическое учение о папстве не было дополнено учением о епископате и не вписывалось в контекст более широкого учения о Церкви. Во-вторых, на учение Pastor Aeternus сильно повлияли условия жизни Церкви в Западной Европе XVIII-XIX веков, где возрождался концилиаризм в форме галликанизма и фебронианизма (см. выше, 2.3), способствовавший автономии национальных церквей, а также тенденция государств к подчинению церкви. Учение Собора о примате и вселенской юрисдикции папы стало ответом на ощутимую угрозу единству и независимости Церкви.
3.6 Хотя Pastor Aeternus учил, что папа обладает обычной и непосредственной епископальной юрисдикцией над всей Церковью, он, тем не менее, подчёркивал, что власть каждого епископа «утверждается, подтверждается и отстаивается» папой, и утверждал, что «узами единства» Церкви является «общение и исповедание одной и той же веры» (DS 3060-3061). Более того, в последующей декларации немецких епископов 1875 года, торжественно утверждённой папой Пием IX, вопреки некоторым интерпретациям соборного учения, утверждалось, что и папство, и епископат являются «божественным установлением» (DS 3115).
3.7 Что касается непогрешимости, то Собор определил не личную непогрешимость папы, а его способность при определённых условиях непогрешимо провозглашать веру Церкви (DS 3074), и когда он провозгласил, что такие определения ex cathedra «из самого по себе, а не из согласия церковного [ex sese, non autem ex consensu ecclesiae]», он не отделял папу от общения и веры Церкви, а заявлял, что такие определения не нуждаются в дальнейшей ратификации. Это был конкретный ответ на 4-ю галликанскую статью 1682 г., в которой говорилось, что суждения папы «не являются необратимыми, по крайней мере, до согласия Церкви».
3.8 Первый Ватиканский собор укрепил господствующую после Четвёртого Латеранского собора тенденцию в западной экклезиологии, согласно которой Вселенская Церковь имела приоритет над поместными Церквами и обладала собственной структурой, стоящей над последними. Папа был не просто епископом поместной Римской церкви, но пастырем всей Церкви. Папа имел юрисдикцию над всей Церковью, в то время как епископы имели юрисдикцию над своей паствой.
3.9 Учение Первого Ватиканского собора о папском примате и непогрешимости было отвергнуто некоторыми римо-католиками, которые впоследствии образовали Старокатолическую церковь. Это учение также вызвало определенную реакцию со стороны католических восточных церквей, хотя в конечном итоге они приняли его.
3.10 Учение Первого Ватиканского собора о папском примате, юрисдикции над всей Церковью и папской непогрешимости было объявлено Православной церковью неприемлемым. Для православных такая экклезиология является серьёзным отступлением от канонической традиции Отцов и Вселенских соборов, поскольку она затушёвывает кафоличность каждой поместной церкви. После Первого Ватиканского собора православные выдвигали, в частности, такие аргументы: главой всей Церкви является не смертный грешный человек, а безгрешный и бессмертный Богочеловек Христос; сам святой Петр не был могущественным монархом, а являлся первым среди апостолов; юрисдикция каждого патриарха географически определяется священными канонами, и никто из них не имеет юрисдикции над Церковью в целом. В конкретном вопросе о непогрешимости Православная церковь также считала, что непогрешимость принадлежит всей Церкви, выраженной соборами, принятыми всем народом Божиим. Следует признать, что эти аргументы часто приводились в полемическом, а не в историко-критическом ключе.
3.11 Апостольское послание папы Льва XIII «Orientalium Dignitas» (1894 г.) признавало отдельные права всех восточных католических церквей и демонстрировало уважительное отношение к восточным традициям. Его послание Praeclara Gratulationis (1895 г.) пригласило всех православных к объединению с Римской церковью при условии, что они признают папский примат юрисдикции. Вселенский патриарх Анфим VII и собравшийся вокруг него синод в 1895 г. издали патриаршее и синодальное послание, в котором выразили своё резко отрицательное отношение к униатству как методу прозелитизма среди православных христиан. Они также отклонили приглашение папы Льва.
4. XX и XXI века: Источниковедение и сближение
4.1 В XX веке библейское, патристическое и литургическое движения привели к тому, что всё большее внимание стало уделяться учению Библии и Отцов, а также литургии. Этому общему возвращению к истокам (ressourcement) способствовали и католическо-православные отношения.
4.2 Концепция соборности была разработана в России XIX века группой православных мыслителей-славянофилов в качестве реакции на деятельность контролируемого государством Святейшего Синода, учреждённого царём Петром I в 1721 году (см. 2.7, выше). Термин происходит от слова «собор», что в переводе с церковнославянского означает церковное «собрание», «ассамблея» или «синод». В Символе веры греческое слово katholikèn переводится на церковнославянский как соборный. Славянофилы подразумевали под соборностью неотъемлемое качество всей Церкви: её кафоличность, участие всех крещёных в жизни Церкви. Идея соборности проявилась в подготовке, составе и принятии решений Московского Собора (1917-1918 гг.), в котором участвовали все составляющие Церкви. Хотя соборность подвергалась критике, особенно за слишком сильное влияние коллективистского идеала и отсутствие должного признания церковной иерархии, она оказала важное влияние на экклезиологию, как православную, так и католическую, из-за своего более соборного понимания Церкви как общения (ср. также Равенна, 5).
4.3 В XIX веке на Западе Тюбингенская школа продвигала концепцию Церкви как общения (communio) через восстановление патристической традиции. Эта идея выражает убеждение в том, что жизнь Церкви исходит свыше и что Церковь является иконой Святой Троицы (ecclesia de Trinitate) по благодати Святого Духа. Это послужило основой для обновления экклезиологической рефлексии, особенно в XX веке. В таком понимании Церкви есть и единство, и разнообразие, как в Святой Троице, и это по-разному относится к Церкви. Церковь в целом – это Тело Христово, в котором каждый член одарён Духом на благо Тела и все связаны узами любви (ср. 1 Кор. 12-13). Общение святых (sancti) происходит через общение в святых дарах (sancta) (ср. 1Кор 10:16-17). Кроме того, единая Церковь имеет форму общения поместных церквей, в каждой из которых присутствует единая Вселенская Церковь, так что между поместной и Вселенской Церквами, а также между самими поместными церквами существует взаимопроникновение.
4.4. Одним из наиболее важных результатов возрождения ХХ века является «евхаристическая экклезиология», которая рассматривает поместную церковь, собравшуюся вокруг своего епископа для совершения Евхаристии, как проявление всей Церкви (ср. Игнатий, Смирн. 8), и как отправная точка и центральный фокус экклезиологической рефлексии. Второй Ватиканский собор (1962-1965) учил, что такое собрание является «главным проявлением Церкви» (Sacrosanctum Concilium, 41), и что евхаристическая жертва является «источником и вершиной всей христианской жизни» (Lumen gentium , 11; ср. Sacrosanctum Concilium, 10). Далее он подчеркнул значение поместной церкви, когда заявил, что «епископ, отмеченный полнотой таинства чинов, является «управителем благодати верховного священства», особенно в Евхаристии, которую он предлагает, и благодаря чему Церковь постоянно живёт и растёт» (Lumen Gentium, 26). Святой и Великий Собор Православной Церкви на Крите (2016 г.) заявил, что «предание апостолов и отцов» всегда подчёркивало «неразрывную связь как между всей тайной Божественного Домостроительства во Христе, так и тайной Церкви, и также между тайной Церкви и тайной святой Евхаристии, которая постоянно подтверждается в таинственной жизни Церкви действием Святого Духа» (Энциклика, I, 2). В нем также говорилось, что «каждая поместная церковь, приносящая святую Евхаристию, есть местное присутствие и проявление Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви» (Послание, 1). Эти два главных собора требуют пристального внимания.
4.5 На рубеже XX века Православная церковь столкнулась со многими проблемами – например, в отношении отношений с другими христианами, прозелитизмом, секуляризацией и этнофилетизмом – что побудило Вселенский Патриархат искать более тесное сотрудничество между автокефальными Православными церквами. В 1902 году Вселенский Патриарх Иоаким III разослал автокефальным Православным церквам патриаршую и синодальную энциклику, вопрошая их мнение по различным вопросам, стремясь способствовать всеправославному единству. Церкви отреагировали положительно. В 1920 году Священный Синод Вселенского Патриархата издал энциклику «Церквям Христовым повсюду», призывающую к более тесному межхристианскому общению и сотрудничеству. Вселенский Патриархат также созвал всеправославную конференцию в Константинополе в 1923 году, а затем организовал всеправославное собрание в Ватопедском монастыре на Афоне (1930 год), на котором уже были перечислены темы для включения в повестку дня Святого и Великого Собора. Эти усилия были прерваны главным образом Второй мировой войной.
4.6 Вселенский Патриарх Афинагор созвал всеправославные совещания (Родос 1961, 1963 и 1964; Шамбези, Женева 1968), на которых была определена повестка дня Святого и Великого Собора. Для подготовки соответствующих документов в Шамбези была проведена серия предсоборных конференций. В связи с этим четыре Синаксиса предстоятелей автокефальных Православных Церквей (Константинопольский 2008 и 2014 годов, Шамбезийский 2016 года и Критский 2016 года) привели к созыву Вселенским патриархом Варфоломеем с единодушного согласия предстоятелей Православных церквей Святого и Великого Собора на Крите 19-27 июня 2016 года. Созыв Святого и Великого Собора свидетельствует о том, что «Православная церковь выражает своё единство и кафоличность «в Соборе». Согласие [т.е. синодальность] пронизывает её организацию, способ принятия решений и определяет её путь» (Послание, 1).
4.7 Помимо других экклезиологических вопросов, Второй Ватиканский собор рассмотрел вопрос о том, как понимается епископат и как он связан с папским служением, которое было раскрыто на Первом Ватиканском соборе. Второй Ватиканский собор интегрировал и завершил учение Первого Ватиканского собора о том, что папа римский имеет высшую и полную власть над Церковью и что при определённых обстоятельствах он может безошибочно провозглашать веру Церкви. Собор постановил, что орган епископов («коллегия епископов») в союзе со своим главой, папой, также осуществляет и эти, и другие прерогативы (Lumen Gentium, 22, 25 соответственно). Таким образом, между епископами и папой был установлен баланс. Собор подтвердил ответственность епископов не только за свои поместные церкви, но и за Церковь в целом (Lumen Gentium, 23), и особо подчеркнул значение Вселенского Собора, когда епископы действуют вместе с папой как «учителем и судьёй веры и морали для вселенской Церкви» (Lumen Gentium, 25). В 1965 году папа Павел VI учредил Синод епископов как «постоянный Совет Епископов Вселенской Церкви», представляющий «весь католический епископат», который будет помогать Папе в качестве совещательного и консультативного органа (Апостольское письмо, Apostolica Sollicitudo).
4.8 В январе 1964 г. папа Павел VI и патриарх Афинагор встретились на Елеонской горе в Иерусалиме. 7 декабря 1965 г., в предпоследний день Второго Ватиканского собора, они отменили взаимные анафемы 1054 г. в ходе одновременной церемонии в Ватикане и Фанаре. В 1960-х годах в своих обменах посланиями патриарх Афинагор и папа Павел VI стали использовать терминологию «Церкви-сёстры» по отношению к Римской и Константинопольской церквам. Второй Ватиканский собор признал, что Восточные церкви «обладают истинными таинствами, прежде всего, апостольским преемством, священством и Евхаристией» (Unitatis Redintegratio, 15), и призвал к диалогу с этими церквами, обращая внимание на отношения, существовавшие между ними и Римским престолом «до разделения» (Unitatis Redintegratio, 14).
4.9 В 1995 г. папа Иоанн Павел II сказал: «Если те, кто хочет быть первыми, призваны стать слугами всех, то первенство любви будет проистекать из мужества этого милосердия. Я молю Господа вдохновить, прежде всего меня самого и епископов Католической Церкви, на конкретные действия, свидетельствующие об этой внутренней уверенности» (Orientale Lumen, 19). Он также выразил готовность "найти такой способ осуществления первенства, который, ни в коем случае не отказываясь от того, что является существенным для его миссии, тем не менее открыт для нового состояния», и предложил провести дискуссию, в частности между католическими и православными епископами и богословами, об осуществлении первенства, «чтобы мы могли вместе, конечно, искать формы, в которых это служение может совершить служение любви, признанное всеми заинтересованными сторонами» (Ut Unum Sint, 95). Папа Бенедикт XVI и папа Франциск регулярно повторяли это приглашение, и оба они часто ссылались на описание Святым Игнатием Богоносцем Римской церкви как «первенствующей в любви [агапе]" (Ad Romanos, Proemium).
4.10 Папа римский Франциск подчеркнул, что синодальность является «конститутивным элементом Церкви». Его стремление к «полностью синодальной Церкви» (Обращение по случаю 50-летия учреждения Синода епископов, 17 октября 2015 г.) побуждает к поиску более эффективной синодальности в Римско-католической церкви. По его словам, «в диалоге с нашими православными братьями и сёстрами мы, католики, имеем возможность больше узнать о значении епископальной коллегиальности и их опыте синодальности» (Encyclical Letter, Evangelii Gaudium, 2013, 246).
Заключение
5.1 Серьёзные проблемы затрудняют аутентичное понимание синодальности и первенства в Церкви. Церковь нельзя правильно понимать как пирамиду, в которой примат управляет с вершины, но и нельзя правильно понимать её как федерацию самодостаточных Церквей. Наше историческое исследование синодальности и первенства во втором тысячелетии показало несостоятельность обоих этих взглядов. Точно так же очевидно, что для римо-католиков синодальность – это не просто совещательность, а для православных первенство – не просто почёт. В 1979 году папа Иоанн Павел II и Вселенский патриарх Димитрий заявили: «Диалог милосердия... открыл путь к лучшему пониманию наших соответствующих богословских позиций и тем самым к новым подходам в богословской работе, а также к новому отношению к общему прошлому наших церквей. Это очищение коллективной памяти наших церквей является важным результатом диалога милосердия и необходимым условием для будущего прогресса» (Совместная декларация, 30 ноября 1979 г.). Католикам и православным необходимо продолжить этот путь, чтобы принять аутентичное понимание синодальности и первенства в свете «богословских принципов, канонических положений и литургической практики» (Кьети, 21) неразделённой Церкви первого тысячелетия.
5.2 Второй Ватиканский собор открыл новые перспективы, фундаментально истолковав тайну Церкви как тайну общения. Сегодня прилагаются всё большие усилия по развитию синодализма на всех уровнях Римско-католической церкви. Существует также готовность отличать то, что можно было бы назвать патриархальным служением папы в Западной или Латинской церкви, от его первосвященнического служения в отношении общения всех церквей, открывающего новые возможности для будущего. В Православной церкви синодальность и первенство осуществляются на всеправославном уровне, согласно канонической традиции, путём проведения святых и великих соборов.
5.3 Синодальность и первенство следует рассматривать как «взаимосвязанные, взаимодополняющие и неразделимые реальности» (Кьети, 5) с богословской точки зрения (Кьети, 4, 17). Чисто исторических дискуссий недостаточно. Церковь глубоко укоренена в тайне Святой Троицы, и евхаристическая экклезиология общения является ключом к формулированию здравого богословия соборности и первенства.
5.4. Взаимозависимость соборности и первенства является основополагающим принципом жизни Церкви. Оно неразрывно связано со служением единству Церкви на местном, региональном и вселенском уровнях. Однако принципы должны применяться в конкретных исторических условиях, и первое тысячелетие даёт ценные рекомендации по применению только что упомянутого принципа (Кьети, 21). В новых обстоятельствах требуется новое и правильное применение того же руководящего принципа.
5.5 Наш Господь молился, чтобы Его ученики «все были едино» (Ин 17:21). Принцип соборности-первенства в служении единству должен быть задействован для удовлетворения нужд и потребностей Церкви в наше время. Православные и католики стремятся найти пути преодоления отчуждения и разделения, произошедшего во втором тысячелетии.
5.6. Размышляя вместе об истории второго тысячелетия, мы признаём, что общее прочтение источников может вдохновить практику соборности и первенства в будущем. Соблюдая повеление нашего Господа любить друг друга, как Он возлюбил нас (Ин 13:34), наш христианский долг — стремиться к единству в вере и жизни.
