Про академии мы говорили, но не про академиков и это совсем не так скучно, как может показаться. В 1909 г. вышла книга Гастона Леру «Проклятое кресло». В ней речь идет о том, как один за другим умерли трое кандидатов в члены Французской академии, очень легко написанная детективная история, где с некоторой иронией рассказывается, что происходит под куполом на набережной Конти. Пример диалога:
— В чем же состоит секрет Тота?
— Тот, — ответил ученый, — это создатель египетской магии, и его секрет составляет тайну жизни и смерти.
— Владея таким секретом, наверное, очень обидно не быть избранным во Французскую академию <…>
Количество членов Французской академии не менялось с XVII века, их всегда было 40. Кресло в Академии имеет номер и поэтому можно сказать, например, что Пьер Розенберг, историк искусств и директор Лувра в 1995 г. занял кресло № 23, которое в свое время принадлежало Шарлю Перро. Новый академик занимает кресло только после смерти предшественника, вокруг этого и развивается сюжет.
Стать членом Французской академии настолько почетно, что Золя добивался этой чести 19 или даже 25 раз и не преуспел, Бальзак, Дюма-отец, Пруст так и не стали Бессмертными, у Гюго получилось только с 5-го раза. По случаю очередного неизбрания его поклонница и друг, журналистка Дельфина де Жирарден возмущалась в своей колонке тем, что академиков
очень мало волнуют заслуги кандидата, их заботят только приличия. Этого кандидата отвергают из-за жены, которая ведет себя чересчур легкомысленно; того — из-за несговорчивого характера; этот раздражает, тот пугает. А как же талант?.. да при чем тут талант!.. А как же успехи?.. — они не в счет; господа академики ценят прежде всего любезность; нового сочлена встречают с распростертыми объятиями, если он знает толк в радостях жизни, умеет веселиться и поддержать беседу.
Когда Гюго наконец выбрали в Париже радовались, что среди академиков появился человек с волосами на голове, т.е. относительно молодой, потому как у большинства в силу возраста уже никаких волос на голове не было, даже седых. И только в 2010 г. был установлен возрастной ценз, соискатель не должен быть старше (сколько вы подумали?) 75-ти лет.
В XIX веке в день приема новых членов в Институте собирался весь Париж, это было настолько же обязательно для модных людей, как ходить в кафе Тортони на бульвар. На церемонию приема Гюго 3 июня 1841 билетов было не достать, их выпрашивали, перекупали, в итоге билетов было значительно больше, чем мест, толпа осаждала здание Института, весь город желал слушать речь.
Потому как новые члены академии должны произносить речь в честь своего предшественника, всячески его восхваляя, что иногда создавало трудности, политические, во времена, когда свои взгляды нельзя было озвучивать или морально-этические, когда новый и покойный академики не сходились по разным вопросам, а публика оценивала не только содержание речи, но и мастерство оратора.
Дамы из лучших семейств надевали на заседания лучшие наряды и занимали места, предназначенные для академиков, больше сидеть было негде. И дамы эти были грозной силой, поскольку в светских салонах путем интриг или сделок дама продвигала "своего" кандидата, например протеже известной мадам Рекамье несколько раз избирались в члены Французской академии.
Но женщин в состав, естественно, не принимали. Мадам Кюри, у которой уже была Нобелевская премия отказали в 1910 г. Больше она не пыталась. А первой женщиной стала писательница и переводчик Маргерит Юрсенар в 1980 г.
Академия вот уже 300 с лишним лет занимается составлением словаря французского языка и это самый консервативный словарь во всей Франции по сей день, очень академики против феминитивов и англиканизмов, но во втором случае с ними полстраны согласно. Несмотря на основную задачу, в ее составе не только литераторы или филологи, но и ученые других областей, например Жак-Ив Кусто, военные или священнослужители, люди, внесшие вклад в распространение французского языка и культуры.
Но работают они очень-очень медленно, уже упоминалось, что в 2015 г. вышло только 9-е издание словаря, в 80-х гг. была даже создана вспомогательная группа из специалистов по литературе от министерства образования им в помощь. А вскоре после основания "за посещение заседаний им выдавали жетон, в обмен на который они могли — вдобавок к постоянному жалованью — получить денежное вознаграждение (этот обычай ввели еще в 1673 г., с тем чтобы улучшить хромающую дисциплину и повысить посещаемость академических заседаний)". Не могу сказать, сохранился ли этот изящный способ стимулирования важных людей до наших дней.
Но тут, конечно, как посмотреть: консерваторы и ретрограды или хранители традиций, потому как вот такие прекрасные слова хранят разные редакции словаря: «только дурак откажется» (le sot-ly-laisse) - это нежное мясо над птичьей гузкой или вдоль хребта; или «балласт» (paquet) - в переносном смысле, например «дядюшка-миллионер никогда не бывает балластом, а тетушка из провинции бывает им всегда» (оговорюсь сразу, в словарь я не залезала, в книжках вычитала)
В 2011 г. выходит другая книга - "Призрак кресла 32" и выясняется, что проклятое кресло не совсем вымысел: один из избранных занять именно это кресло не пришел на торжественную церемонию и фактически не вступил в ряды, другой умер за 5 дней до, в 1816 г. академик покончил с собой, брата Наполеона, Люсьена, вообще выгнали, единичный случай. Этого всего, конечно, хватает на роман. А интрига (в жизни, не в романе) заключалась в том, что новый кандидат слишком долго, больше 2 лет тянул с официальной церемонией и, следовательно, с речью в честь предшественника и Натали Реймс написала книгу в знак уважения отцу - академику, благополучно занимавшему 32 кресло, ну и попенять соискателю.
В телеграм - другие истории
И чтобы разобраться с Институтами и академиями