Узнать номер Заремы для Олега не составило никакого труда. Он даже не стал потрошить для этого базы данных, которые мобильные операторы регулярно сливали в Даркнет, - просто связался с Мурадом, который работал в том самом холдинге и, собственно, был заказчиком всей этой катавасии. Сперва Мурад держался с Олегом высокомерно, видя в нём очередную «шестёрку» Таджика, но потом внезапно переменил тон. В последнее время Олег при разговорах ловил в голосе Мурада едва ли не подобострастные нотки. Юноше и та, и другая манера общения были равно противны, поэтому он даже думать не хотел, почему заказчик так переменился. То ли осознал, как много зависит от Профессора, то ли Таджик сделал ему внушение… Какая, к ч.ё.р.т.у, разница!
Чем дальше, тем неприятнее было Олегу работать здесь. Он прекрасно понимал, с кем связался, но пока по-прежнему нуждался в деньгах, которые мог заработать только тут. Дома, с запароленного и по всем фронтам защищённого ноутбука он каждый вечер мониторил сайты вакансий для айтишников. К сожалению, на нынешней работе он числился «менеджером по продажам» и две трети зарплаты получал, что называется, «в конверте», а официальная её часть была ничтожно мала.
Так что с подобной записью в трудовой книжке и с подобным окладом его бы вряд ли взяли даже на позицию джуниора в мало-мальски приличной компании. А маме по-прежнему нужны хорошие лекарства для сердца и позвоночника… И Андрюшка растёт, и одежда на нём горит, как порох, приходится каждые два-три месяца покупать новые размеры… И Рокки нужен качественный корм, а ещё – ежегодные прививки и ветеринарные осмотры… На всё это требуются немалые средства. Отец, конечно, тоже работает, но его зарплата была даже меньше Олеговой, когда тот работал в госконторе. Еле-еле оплатить ЖКХ и пару раз сходить в сетевой маркет, да и там выбирать что подешевле и не вчитываться в составы продуктов. Прав был Таджик, когда говорил, что основным добытчиком в семье всё равно будет Олег. Юноша и не возражал, радуясь тому, что отец хотя бы не пьёт…
Себя Олег баловал очень редко – он полагал, что всё необходимое у него есть: крыша над головой, более-менее приличная одежда, которой надолго хватит, гигиенические принадлежности, верные гаджеты – пусть внешне неброские, зато надёжные рабочие лошадки, не финтифлюшки, чтобы пускать пыль в глаза… В качестве «маленьких приятностей» он позволял себе пару раз в год сходить на автодром и погонять часок на четырёхколёсном карте. Или заказать сеанс массажа у хорошего мануальщика, чтобы не нажить себе к тридцатилетию горб из-за постоянного сидения за компьютером или ноутбуком. Не более.
О личной жизни он старался не думать. Чтобы ухаживать за девушкой, тоже требуются финансы, – цветы, подарки, развлечения, угощения… Не будет же он жить за её счёт! Ни одна девушка не захочет встречаться с таким парнем... Да и работа у него непредсказуемая – иногда задерживался допоздна, иногда вообще срывался по вызову среди ночи. Олег вовсе не был жадным, но деньги, которые он зарабатывал, практически целиком – за исключением тайных накоплений – уходили на семью. Он был бы рад уделять потенциальной возлюбленной как можно больше внимания, но всё его свободное время тоже уходило на семью. Возможно, смена работы и решила бы все проблемы, но ни одна вакансия по уровню предлагаемого оклада даже рядом не стояла с нынешней Олеговой зарплатой.
Можно, конечно, поискать по знакомым, но их круг был исчезающе мал. Олег всегда был довольно замкнутым (сказывалось тяжёлое детство и непростая юность), трудно сходился с людьми, и не было в его жизни человека, которого он мог бы с полным правом назвать своим другом. Возможно, Таджик именно на это и рассчитывал, когда выделил своему Профессору отличный кабинет, нашпигованный самой современной техникой, - но вдали от остальных своих подчинённых. С одной стороны, Олег радовался этому – с теми, кто работал у Таджутдина Юсуповича, у него не было практически ничего общего.
Да и репутация «начальского любимчика» не способствовала их дружелюбию. С другой стороны, не будь он до такой степени отделён от окружающего мира, у него, возможно, нашлась бы лазейка, через которую он мог бы ускользнуть с этой работы, которая всё больше напоминала ему «синий лёд». Так говорила его покойная бабушка: «Надеяться на синий лёд», а потом объясняла своему Олежику, что лёд кажется синим, когда сквозь него просвечивает вода – а значит, он очень тонкий и наверняка проломится под ногами. Надеяться на синий лёд можно было только в самой отчаянной ситуации – вроде той, в которой Олег оказался шесть лет назад, когда отец почти не просыхал, мамино здоровье ухудшалось не по дням, а по часам, да ещё Андрюшка еле держался на грани нервного срыва… Ради них всех – особенно ради брата! – Олег был готов ступить хоть на синий лёд, хоть на раскалённую лаву.
Вот и ступил. Теперь надо было выбираться на твёрдую безопасную почву – да только где её найти?
Конечно, он думал о будущем. Когда финансовое положение семьи немного выровнялось, две трети зарплаты он начал откладывать на отдельный банковский счёт, о котором не знал никто, кроме самого Олега. Уж об этом он позаботился. Если придётся срочно уходить с этой работы, то семья не будет голодать примерно полгода – благо все они люди неизбалованные и привыкли довольствоваться малым, даже когда Олег начал прилично зарабатывать. Хорошо бы за это время подыскать достойную вакансию…
…Если, конечно, удастся уйти от Таджика живым.
Худший исход Олег тоже предусмотрел. Каждую субботу он заходил в некое сетевое пространство и оставлял там пометки. Если однажды он пропустит еженедельный ритуал, то ещё через неделю Андрею придёт сообщение с чёткими указаниями, где искать информацию о тайном банковском счёте старшего брата… и обо всём остальном тоже. Из всей семьи Олег доверял только ему. На родителей он давно не рассчитывал – жизнь отучила. Впрочем, Андрей сумеет позаботиться и о них. Он уже сейчас поумнее иных двадцатилетних.
Олег тяжело вздохнул и вбил номер Заремы в особую поисковую программу. Странно, её нет почти нигде – на экране высветились пара интернет-гипермаркетов, где для регистрации нужен был телефон, да одна-единственная соцсеть. В монастыре она, что ли, воспитывалась? Хотя, судя по имени, она скорее всего мусульманка… Интересно, у мусульман бывают монастыри?
Её аккаунт, разумеется, был закрыт для всех, кроме друзей. Олег пожал плечами, сгенерировал разовый пароль для входа, благо в этой социалке не защита, а кошкины слёзы… И фотография у неё только одна – та же, что на аватарке. Трава какая-то… Минутный поиск в интернете определил, что трава называется Artemisia Linneus vulgaris, она же – полынь обыкновенная. Девушка увлекается ботаникой? Или это своеобразный способ заявить миру о своём нынешнем состоянии? Вспомнилась ретро-попса из далёкого Олегова детства: «На сердце рана у меня, твоя любовь – полынь-трава…» Он хмыкнул. Да нет, вряд ли. Реальное фото Заремы у него, разумеется, было, и анфас, и в профиль, и в полный рост. Девушка показалась ему очень серьёзной, даже строгой. Такая не будет сопливить в соцсетях по поводу отношенек с любимкой. Ладно, полынь так полынь. Может, ей запах нравится. Олег вот обожал перечную мяту, которую бабушка сушила для чая… Каждому своё.
Лезть в переписку Заремы он собирался только в самом крайнем случае. Одно дело – добыть информацию, которая есть в том же паспорте. И совсем другое – шарить в личных вещах, чтобы выяснить какие-нибудь интимные подробности. Последнее вызывало у Олега чувство гадливости. В конце концов ему лично эта девушка ничего плохого не сделала. И Таджику она интересна лишь как возможная зацепка, чтобы выйти на Мехтиева-старшего. Поэтому незачем выворачивать её жизнь наизнанку. Лучше посмотреть, с кем она общается…
И кто же у вас в друзьях, Зарема Джамаловна? Негусто, однако, всего два друга и три подписки на официальные страницы: клиника пластической хирургии «Претворение», семейная гостиница «Рассвет» и арт-мастерская Даны Левиной. Эта же самая Дана – одна из её друзей. Ишь ты… Видимо, количеством контактов девушка пожертвовала ради качества. Дана Левина – известный столичный фотограф. Олег даже был как-то на её выставке то ли в прошлом, то ли в позапрошлом году… И фото соответствующее, явно авторское: лицо, наполовину скрытое камерой. Девушка-киборг, у которой один глаз человеческий, ослепительно-голубой, а второй – холодный стеклянный зрачок объектива. Аж оторопь берёт… Впрочем, вероятно, на это и был расчёт. Так что же общего у такой яркой личности, которая всегда на виду и в гуще самых интересных событий, может быть с таинственной «Заремой ниоткуда»? И дружат давно, больше пяти лет… Ладно, пока отложим это.
Второй друг, точнее, тоже подруга – некая Рукият. Ну, у этой и профиль открытый, и фотографий хоть обсмотрись, аж семь альбомов: «Мама», «Доченька», «Сестрички», «Кухня», «Отдых», «Праздники», «Рукоделие»… Кухню и рукоделие мы, пожалуй, смотреть не будем. В папке «Мама» - всего три фотографии какой-то старушки: у новогодней ёлки, в театре и возле пруда с утками. Зато в папке «Доченька» - больше двухсот штук.
Первое же фото заставило его насторожиться. И дело было не в том, что доченька – типичная русская Алёнушка, голубоглазая и светловолосая, – совсем не походила на маму, красавицу явно восточного типа, этакую Шахерезаду… В конце концов, дочь могла пойти в отца, бывают такие причуды генетики. Олег перелистнул ещё несколько снимков – и, окончательно уверившись, что не ошибся, буквально застыл, впившись глазами в экран. Под ложечкой противно ёкнуло. С очередной фотографии на него смотрела эта самая «Алёнушка» в обнимку с его младшим братишкой, а между их щеками всунулась рыже-белая собачья морда – Рокки со щенячества обожал обниматься… Подпись под фото гласила: «Катюшка, Андрюшка и Рокки – друзья не разлей вода».
Юноша почувствовал, как по виску ползёт струйка холодного пота.
- Вот тебе и теория шести рукопожатий, - хрипло произнёс он, глядя на смеющиеся детские лица и широкую собачью улыбку с розовым лоскутиком языка. – Не ищи – само найдётся…
«Доченька» действительно была одноклассницей и лучшей подружкой Андрея. Пару раз она бывала у них дома, но чаще всего они «зависали», по выражению брата, у Кати – делали там уроки, играли в настольные игры и от пуза наедались домашней стряпнёй Катиной мамы. Вот, значит, кто готовил все эти пирожки, печенья и прочие лакомства, о которых Андрюшка с восторгом рассказывал дома. И с Рокки они обычно гуляли вдвоём. А если их класс ездил куда-нибудь на экскурсию, то в автобусе Катя и Андрей всегда садились рядом. Пару раз Олег ездил с ними – как один из сопровождающих. Их с Андреем мама плохо переносила транспорт, а отцу он не доверял. И вот теперь юноша с каким-то горьким чувством вспоминал, как преображался братишка рядом с этой девочкой – на смену тихой настороженной робости мальчика приходило спокойное, несуетливое достоинство мужчины, оберегающего дорогую ему женщину. И одноклассники уже не пытались дразнить их женихом и невестой, потому что Андрей и Катя ни капельки не стеснялись своей дружбы. Наоборот – они открыто ею гордились, ходили, держась за руки, в детских кафе подкладывали друг другу самые вкусные кусочки… Олег вспомнил, как однажды неловко пошутил, не рановато ли, мол, братик выбрал себе спутницу жизни. Андрей поднял на него глаза и, ничуть не обидевшись, серьёзно ответил: «Полагаю, что в данном случае возраст не имеет особого значения».
Кстати, эту самую Рукият он раньше не видел, иначе обязательно запомнил бы. Если она и сопровождала дочь на экскурсиях, то явно не в те разы, когда с ними ездил Олег. А вот теперь оказывается, что она – подруга «Заремы ниоткуда». Может, даже родственница? Зарема – тоже девушка восточного типа… И что делать ему, Олегу? Напроситься в гости к Кате, познакомиться с её мамой и в дружеской беседе попытаться что-нибудь выведать про Зарему? Вполне вероятно, что его с позором выгонят, а Кате запретят общаться с Андреем. Братишка ему этого не простит…
Олег с силой потёр лицо ладонями. Ч.ё.р.т.о.в замкнутый круг: он работает на Таджика ради своей семьи. Но если он хорошо выполнит конкретно вот это задание начальника, то фактически лишится этой самой семьи… и тогда эта самая работа ему станет не больно-то и нужна.
Он бегло просмотрел страницы клиники «Претворение» и гостиницы «Рассвет». Вторая оказалась своего рода дочерним предприятием первой. Клиникой заведуют отец и сын Заворотынские, а гостиницей управляет, судя по всему, жена сына… тоже, кстати, не какая-нибудь Вера Павловна, а натуральная Карина Магомедовна. Хоть и Заворотынская по мужу. Сплошной интернационал…
Олег чисто ради интереса пробил девичью фамилию Карины – Алиева. А Рукият оказалась Ильясовой. И если она не меняла фамилию в браке, то наличие у неё дочери Екатерины Голубевой не вызывает удивления: девочка просто носит фамилию отца. А вот Зарема у нас Валиева. Значит, для Рукият она точно не родня. Если только какая-то совсем дальняя… нашему забору троюродный плетень. Впрочем, в генеалогии можно копаться до бесконечности. Вернёмся к объекту исследования, Валиевой Зареме Джамаловне. Интересно, почему она подписана на страницу клиники пластической хирургии? Неужели тоже помешана на модном нынче улучшайзинге внешности и копит на какую-нибудь подкачку губ или ботоксные инъекции? Если он угадал, то она далеко не так умна, как показалось Олегу вначале… Уж ей-то грех жаловаться что на лицо, что на фигуру. Впрочем, кто их разберёт, эти женские фанаберии… Но зачем ей тогда гостиница при клинике? Насколько он мог судить, «Рассвет» предназначался для родственников или опекунов пациентов «Претворения» – всяко дешевле, чем снимать квартиру, а находится гостиница буквально через забор. Очень удобно. Однако Зарема, судя по всему, давно в Москве. И если во время учёбы жила в общаге, то теперь наверняка снимает комнату, а то и однушку где-нибудь в спальном районе… Интересно, где она зарегистрирована по месту жительства?
Выяснив адрес, Олег вбил его в онлайн-карту города… М-да. И не однушка, и не спальный район. Коттедж в одном из посёлков Ближнего Подмосковья… И такое жильё по карману приезжей «дальней родственнице из Дербента»? Может, это своего рода хостел, просто подешевле, чем московский?
Но коттедж оказался частной собственностью и никогда не сдавался в аренду. Олег долго смотрел на список людей, зарегистрированных там же. Вспоминал, как собирал информацию о семье Муслима Замировича Мехтиева и о нём самом. В том числе – о неудавшемся покушении десятилетней давности, за которым тоже стоял Таджик. И о врачах, которые лечили Мехтиева после этого…
Теперь Олег был уверен, что знает, где находится пропавший Муслим Замирович.
Но ему совсем не хотелось докладывать об этом начальнику.
