— Жалко, — расстроилась Маша, — Мы вообще-то не близко так знакомы... В городе пересекались случайно. Аида одним сувенирчиком интересовалась. Так я того… привезла… Знала, что здесь буду, и вот с собой захватила. Может, кому из близких ее передать можно? Семья у нее тут?
— Мать тут, — сказала женщина, — Она нормальная, может, только немножко двинутая. Вы, наверное, слышали, что у нас тут страусиную ферму хотели затеять? Вот это она… Её задумка....Ну что такое в самом деле…
Женщина отвлеклась, поставила снова ведро с водой и даже рассмеялась:
— У нас тут кур дай Бог прокормить, сами видите, на каком отшибе живем, как здесь корма добывать… Волочь мешки комбикормом за тридевять земель... А эти гицели… страусы… У них мозгов, как у курицы, может, даже еще меньше, а силищи – ого-го! Анька вроде хотела, чтобы сюда туристы ездили. Смотрели на птиц, может, даже катались на них, ой, не могу… У нас ребята это дело уже высмеяли. Транспорт-то тут в селе, велосипедный, в основном. Ребятишки и ржали, что страус не будет искать, где парковаться, как даст с размаху своей лапищей, чтобы стоянку расчистить….
Еще Аня яйца хотела продавать, там же яйцо – о, какое!— десять человек наесться могут. Но кто б их тут покупать стал по такой-то цене? Они ж не три копейки стоить будут....Это ж всё должно себя оправдывать… С одной только девушкой из города Аня договорилась, но та у нее брала яйца, — женщина понизила голос, — Для мерт-вых детей, значит….
У Маши даже рот приоткрылся, будто ей страшную сказку рассказали:
— Для каких детей? Для мер....
— Говорили, она фотограф вроде, но особенный…Если женщина ребеночка потеряет, в роддоме там…недо-но-шенный родится или что… так вот, чтобы память осталась, девушка делала красивые фото. Клала маленького в скорлупу от страусиных яиц… Такое Божье созданье, появившееся на свет. Так вот эта девушка приезжала, брала… А потом эти… из секты которые…они ж там голодные всё время, на крупе да капусте сидят, так они этих страусов и потаскали, и завалили одного за другим…
— Фу, страсти какие, — Маша потрясла головой, а женщина уже указывала ей.
— Вон тем переулочком на вторую нашу улицу выйдете, Победы которая, и там дом такой коричневый, деревянный, с голубыми ставнями, а рядом с ним белый, кирпичный. Вот в коричневом, значит, Аня живет.
— Едем, — сказала Маша, садясь в машину, — Ты прав, тут всё не так просто. И, видимо к тем, с кем тут встречалась Аида, с ходу не подберешься.
...Хотя у них были ориентиры «коричневый дом, а рядом белый», пришлось таки поискать. Улица была длинной и когда-то, видимо, шумной. Но сейчас почти все дома стояли заброшенными. А когда они все-таки отыскали нужный, Андрей пошел с Машей, потому что она никак не могла отомкнуть калитку, а потом боялась идти дальше – вдруг тут собака, и она кинется.
Дверь оказалась не заперта. Полутемные сени с покатым полом, какой-то древний буфет, чужие непривычные запахи.
— Можно? — крикнула Маша и тихо спросила Андрея, — А вдруг мать у Аиды в больнице?
— Тогда почему дверь не заперла?
— Если дочка в таком состоянии – и про дверь забудешь.
Однако послышались шаги, и на пороге встала рослая, плотная женщина.
— Мы про Аиду…, — начала Маша.
Она не знала, захочет ли женщина вообще с ними разговаривать, но при упоминании дочери, увидела в глазах матери такой страх, что поняла – их с Андреем не выгонят.
— Она жива?! — спросила Анна, — Я звонила утром…Там разрешают с девяти до десяти… И вечером… Почему вы приехали?! Она умерла?!
— Нет-нет-нет, — заспешила Маша. — Мы хотим помочь… рассказать….
Снаружи дом казался совсем небольшим, но внутри оказался просторным. Анна провела их в бОльшую комнату, светлую – на стенах по три окна. Еще на одну стену выходила печка, и она же согревала две комнатки совсем крохотные. Там только в постель лечь или встать рядом с ней можно было, а вместо дверей висели яркие занавески. В доме было очень чисто и очень просто – и где бы тут нашлось место заговорам, мистике и интригам?
Сели вокруг стола, и видно стало, что Анна совсем убитая.
— Врачи не могут понять, что с Алькой, а вы говорите, что знаете… не припомню, чтобы вы дружили…
Она всмотрелась в лица молодых людей.
— Но вы и не оттуда. Те – совсем другие.
— Вы… про эту секту говорите? — в замешательстве спросила Маша.
Но Андрей жестом остановил ее:
— Возможно... есть такое предположение... ваша дочь заболела из-за какого-то яда. Очень сложные состав – трудно распознать.
— Она хотела нал-ожить на себя руки? — ужас матери стал запредельным. — Зачем?! Я говорила, что ребенка мы вырастим… Господи, да пусть бы она уехала, училась или чего… А маленького оставила мне, я бы справилась… Если она из-за этого… значит, я виновата… не убедила… надо было на колени перед ней встать…
Андрей и Маша быстро переглянулись. Они не собирались сами говорить матери Аиды о том, что девушка ждала ребенка… Вдруг та не знала об этом… Теперь проще было спросить о том, кто мог желать…
— Не плачьте....Она не сама, — Маша говорила очень мягко. Взяла женщину за руку, погладила ее, — Она очень хотела жить... хочет.... и чтобы у нее все было хорошо…
— Вот нам и нужно узнать, с кем ваша дочь встречалась, дружила, кому могла перейти дорогу… Если станет известен человек, и что за вещество он ей дал, тогда есть шанс вылечить…спасти. Только то, о чем мы сейчас говорим.... всё это про я-ды... – между нами, хорошо…
— Но почему же врачи не могут понять? — допытывалась Анна, сморкаясь— Пока вы будете искать… Найдете ли?.. А время уходит. У нас вон той осенью грибами отравились… так вся семья на тот свет.... да еще и собака - она сковородку облизала…
— Вы знаете, от кого Аида ждала ребенка? — напрямик спросил Андрей.
— Не от Феоктиста этого, — сказала мать, и в голосе ее почувствовалась такая сила – попробуй, возрази, — Я думала, Аида тут вообще замуж не выйдет, гнала ее в город, чтобы устраивала как-то свою жизнь. Потом вот это всё началось… Центр этот чёртов... Сначала просто женщина приехала, Марина. Она... не знаю... типа пастора у них, что ли?.. Она и пасла этих своих подопечных. Молодые все… Кто пил раньше, кто от нарко-тиков тут хотел оторваться. Где их здесь возьмешь? А потом старшим у них стал этот самый Феоктист, и получилась уже чистой воды се-кта…
— Что за странные имена у вас тут, — не выдержала Маша.
— Вы про Аиду? Да это меня занесло когда-то…Школьницей еще была, нас один единственный раз возили в оперный театр, так понравилось…Вот и вспомнилось всё это.... спектакль... когда дочка родилась. Покойный муж ее просто Алькой звал. Феоктист - он вообще Виктор. Хотел дальше по церковной стезе идти, в семинарию поступать, а там - сан принимать… Вон, видишь, сан не принял, а имя сменил.
Не знаю, чего он тут высиживал. Может ждал, что батюшка совсем немощный станет, и он на его место…В городе-то он вряд ли бы поднялся, сам нарк-оша в прошлом. А потом враз перессорился и с батюшкой, и с его племянниками, и ушел. Стал у тех отмороженных вместо Марины.
— Что же емув церкви было не так? — осторожно спрашивала Маша.
— Придираться стал ко всему: и служит батюшка больно быстро, не по всем правилам, не всё вычитывает... И исповедует бабушек наскоро – епитрахиль только и летает над головами. И что отец Иоанн мирскими делами больно много занимается – огородом там... колодец вон с мальчишками вырыл… Дескать, надо всё по-другому, и у него самого так и будет. Ангел нашелся!
Анна говорила, но гости видели, что мысли ее заняты совсем другим – она мысленно там, с дочерью.
— Так вы говорили, что Аида с ним даже не дружила, — продолжала наводить Маша.
— Да Феоктист как-то резко стал ее обхаживать, никто этого не ждал. И ведь неделю назад он на нее даже не смотрел, а тут – нате…. С чего вдруг? Они даже со стороны смешно смотрелись – хлюпик он против Альки.
— Значит был кто-то другой? – Маша сказала это полуутвердительно, полувопросительно.
— Я знаю, приезжал человек к ней… Алька говорила - на очень серьезный разговор. Несколько раз приезжал из города. Но он старше сильно, там нельзя было ничего такого подумать
— Они здесь разговаривали? — быстро спросил Андрей.
— Нет, всегда уходили… Алька говорила – село ему покажет, хотя куда у нас идти-то? Через час или два она возвращалась. Одна
— Так, может быть, этот самый недосвященник её из ревности…
— Он-то? — в голосе Анны звучало презрение, — На него замахнись-забоится.... Хотя... Ничего не знаю, про это ребята, ой не знаю…
И она заплакала, горе снова подступило, стало душить. Видно, Анна уже и не надеялась, что дочку спасут.
— А как этот человек из города выглядел? - начала было Маша.
Тут стукнула входная дверь, послышались торопливые шаги. И в комнату заглянула черненькая - то ли девочка, то ли девушка лет четырнадцати-шестнадцати. Явно прибежала что-то сказать, но увидела гостей, засмущалась, сделала знак – мол, у меня не такое важное, потом приду.
— Что хотела, Ромка? – окликнула ее Анна уже в спину.
Маше с Андреем хватило мгновения – обменяться взглядами. Маша метнулась за девушкой в сени, Андрей передвинул стул ближе, отвлекая все внимание на себя.
— Подождите! — Маша нагнала Ромку только во дворе, — Мне надо с вами поговорить.... Вы с Аидой дружили, да? То есть дружите. Она сказала с вами... к вам..… Нам нужно за что-то зацепиться…. Помогите нам! Иначе Аиду не вытащить...
Вблизи Ромка казалась еще меньше. Худенькая, смуглая, такой неприкаянный галчонок.
— Пошли, сядем где-нибудь, — сказала она, — Я вам всё расскажу, что знаю…
**
Инна Васильевна, отработав в первую смену, приехала к мужу в институт. Это было - событие. Если когда-то они и заезжали друг за другом на работу, то лишь недолгое время после того как поженились – год или два.
В институтские коридоры Инну Васильевну не впустили, кажется, вахтерша не вполне поверила, что она – жена Павла. Но на всякий случай устроила гостью с удобствами – в старом кресле, в зеленом уголке, этаком своеобразном зимнем саду, где росли пальмы и фикусы.
Павел тоже удивился донельзя. Он летящими шагами спешил к выходу, торопился домой, как вдруг наткнулся взглядом на Инну. Брови его поднялись, он замер, а Инна Васильевна уже встала ему навстречу, уже подходила к нему.
— Пошли куда-нибудь в кафе, — сказала она, — Не хочу сегодня ничего готовить, наверное, осенняя хандра.
Они завернули в кафешку, что была сразу за институтом. Но выбор оказался не слишком удачным. Оба почувствовали себя стариками. Тут было полно студентов, с Павлом здоровались, кто-то почтительно подошел к нему узнать про зачет.... Да и меню… В подобных местах супруги бывали редко, Инна Васильевна скользила глазами по строчкам, и не понимала, о чем идет речь…. Что за таинственные названия? Ей казалось, во взгляде официанта- насмешка. Впрочем, ей было не до этого.
— Мне мороженое и кофе, — сказала она, хотя хотела есть.
Павел спросил пельмени. Эти неожиданные посиделки в кафе он не воспринял, как праздник, не воспользовался возможностью попробовать что-то новое. Он был погружен в свои мысли. И еще - был голоден. Так что двойную порцию, пожалуйста.
— Хотела тебя спросить про Артура, — начала Инна Васильевна, трогая ложечкой шоколадные шарики, — Он до сих пор в Индии?
— Да, — Павел словно бы удивился, вроде иначе и быть не могло, — А чего ты его вспомнила?
— Видишь ли, у меня одна коллега собирается в отпуск. Хотела поговорить с человеком, который там ориентируется. Она сама никогда не была за границей.
— Арчик в роли экскурсовода? Ну вряд ли, - Павел хмыкнул, - Он опять себя загнал – то ли в пустыню, то ли в джунгли, то ли в подземелье какое-то.... Что-то писал про древний храм. Словом, я так понимаю – даже если тудаприедешь, до него добраться непросто.
— Напиши мне его скайп…или ватсап… или по чему сейчас люди разговаривают, — попросила Инна Васильевна, — Я Свете передам. Ей ничего особенного не надо. Сориентировать – куда действительно стоит съездить, куда нет… И может там традиции – чего-то нельзя носить из одежды... куда-то нельзя ходить, всякие тонкости.
Это был уже открытый обман, полный развод, и Инне казалось, что щеки у нее пылают, поднеси спичку – вспыхнет.
...Она связалась с Артуром вечером, когда Павел уже спал. Говорила из кухни, плотно прикрыв за собой дверь. Инна подумала, что если тут, у них, час уже поздний, то там, где сейчас Артур, и вовсе – глубокая ночь. Но он ответил ей сразу – тоже сидел в интернете. Он выглядел все-таким же мальчишкой, правда, чертовски замученным мальчишкой.
— Что случилось? — спросил он с тревогой.
До Инны Васильевны дошло – ведь она не связывалась с Артуром никогда прежде. И, наверное он решил – она отыскала его, потому что что-то стряслось с братом.
Она замахала рукой - мол, всё в порядке.
— Почему тебя считают токсикологом? — спросила Инна, — Ты что, сменил специальность?
Вопрос был для Артура совершенно неожиданным. Он то ли усмехнулся, то ли рассмеялся... Закинул руки за голову, потягиваясь.
— Так обо мне могут думать только два человека.
— И в числе этих двух - Аида?
На лице его вдруг изобразился неприкрытый страх.
— Откуда ты ее знаешь? — спросил он.
Продолжение следует.
П.С.
Что отсюда имеет отношение к реальности? Есть у нас в Самарской Луке села - Сосновый Солонец, Березовый Солонец, и когда -то замечательное место - село Аскулы... И служил там удивительный отец Иов... Его давно нет на свете, и описанные события с ним не происходили. Просто держу картинку перед глазами. И страусиная ферма, и приют для нар-кош, все знаю...