Сосед Лёха часто мотался в магазин по доброте душевной или за вознаграждение, но никогда Савелий не приглашал к себе собутыльников. Ему не нужны были лишние разговоры о жизни и сам процесс, ему хотелось просто забыть.
Предыдущая глава
Перечень всех серий
Звонок разнёсся по квартире трелью, и Савелий не сразу понял, что кто-то пришёл. Давно к нему не захаживали люди, а Лёха, будто шифруясь, использовались три коротких стука. Кого принесло ещё сюда?
Шаркая, будто старик, он опирался ладонями о стены. Не будь опор, может, упал бы тут да так и остался собираться с силами.
Подобрался к дверному глазку. Гостей не ждёт. Никого теперь не ждёт в этой жизни, может, и подходить не стоит, только звонок ещё несколько раз тренькнул, и Савелий посмотрел сквозь грязное стекло глазка. То, что он увидел, заставило его сердце биться сильнее. Это была девочка. Отчего первой он заметил именно её, Савелий не понял.
- Агата, - вырвалось жалко имя дочки из груди, и трясущимися руками он дёргал неподдающиеся замки.
Там никого нет, это просто иллюзия. Галлюцинации после подобного образа жизни.
«Нет, нет, не может быть»!
Он снова глянул в глазок, видение не рассеялось. Только с ней рядом были какие-то люди.
- Сава, - забарабанил кто-то громко в дверь, и Корнеев замер. К зрительным галлюцинациям добавились звуковые. – Сава, - не переставал сотрясать мощный кулак дверь.
Обхватив голову руками, Корнеев заскулил, не в силах разобраться.
- Может, его нет дома? – спросил женский голос, и Савелий встрепенулся.
- Ира! – закричал что есть мощи. – Ирочка! – но вышло как-то пискляво и негромко, и слово утонуло в его горле.
Стоя на коленях, он вертел замок. Первый хруст, второй, третий. Замок открыт, только есть ещё один чуть выше.
- Да дома он, слышишь! – Анатолий прикладывает ухо к двери, явно различая какие-то звуки. – Сава, открой! – стучит снова.
Корнеев подтягивается на немощных руках, ему всё же удаётся открыть второй замок, и Анатолий, навалившийся на дверь, чуть подаётся вперёд.
- Боже, - Дарья приложила ладонь к лицу, зажимая нос от вони. Бросила взгляд на супруга, покачав головой. Неужели они приехали сюда, чтобы просить помощи у того, кто сам в ней как воздух нуждается? Она помнит Савелия не таким, совсем другой был. Высокий, черноволосый и всегда гладко выбрит и пострижен, сейчас свалявшиеся волосы, прореженные белыми нитями, клоками торчали в разные стороны. Рубашка, застёгнутая неправильно, явно требовала стирки, растянутые штаны и босые грязные ноги с нестриженными ногтями. Всё это вызывало отвращение, и Дарья готова была отступить.
- Толь, поехали, - скомандовала, - делая шаг в сторону, пока Савелий не отрывал взгляда от девочки.
Нет, теперь он явственно увидел, что это не Агата. Может, чем-то напоминает, только не она. Возраст тот же, длина волос, даже чуть припухлые губы, а дальше сходство заканчивалось. Он скользнул глазами по инвалидной коляске, делавшей Лизу ниже привычного роста, и посмотрел на остальных. Сдвинутые брови на переносице, задумчивый взгляд.
- Толя? - узнал брата, которого не видел уже давно, будто в какой-то другой жизни.
- Я, - грустно отозвался мужчина, протягивая руку для приветствия.
Дарья цокнула языком, но промолчала. Как молчала и Лиза, смотря во все глаза на дядю. Детская память быстро стирает воспоминания, и ей казалось, что это совершенно другой человек, а не добрый дядя Сава, привозивший ей куклу Барби из заграничной поездки.
Корнеев упёрся в протянутую ладонь взглядом, но покачал головой, намереваясь закрыть перед носом родственников двери.
- Не принимаю, - буркнул, притягивая к косяку дверное полотно.
- Зря только время потратили, - хмыкнула Дарья, берясь за ручки коляски. – Идём, Толь.
- Ну уж нет! - ботинок мужчины просунулся в квартиру, мешая закрыться двери. – Тебе придётся нас выслушать, Сав, - осторожно отодвинулся брата от проёма, ступая внутрь и чувствуя, как подошва ботинок липнет к полу.
- Я не принимаю! – грубее ответил Корнеев, отмахнувшись от надоедливых гостей рукой.
- Ты знаешь, кто это? – указал Анатолий на дочь, но Корнеев даже не посмотрел в её сторону. Как только понял, что это не Агата, девочка стала ему совершенно безразлична. – Сава, ну посмотри же!
Анатолий дёрнул брата за рукав так, что тот чуть не упал, но Крылов удержал его.
- Твоя племянница, Сава. Помнишь Лизу?
- Я не принимаю! – затрясся Савелий, отталкиваясь от брата. – Пошли прочь!
- Мать умерла! – внезапно сменил тактику Анатолий. – Помнишь мою мать? – заглянул в глаза Савелию. – Да чего я спрашиваю! Как ты можешь забыть тёть Галю.
Но Корнеев делал вид, что ему на всё глубоко плевать. Отчасти это было правдой. Ему хотелось, чтобы эти люди как можно быстрее покинули квартиру, оставив его в покое. Одиночество вполне устраивало.
- Знаешь, какие были её последние слова? – Анатолий злился на брата. За то, что так опустился, за то, что гонит его семью, что даже не готов ударить палец о палец и помочь близким по крови.
- Она говорила, что мы должны приехать сюда! Потому что именно ты поставишь Лизу на ноги! – ткнул в грудь Корнеева.
Савелий бросил взгляд на девочку, сидевшую на этот раз вполоборота. Дарья собралась уходить, но спуститься без мужа ей было тяжело. Именно поэтому она продолжала стоять здесь, ожидая, когда закончится разговор. Но по её позе было понятно: она не верит в Корнеева.
- Да кому ты это говоришь?! – не выдержала жена. – Поехали, не будем время тратить. Чужие люди и то больше сделают, чем свои.
- Сейчас, - отмахнулся Анатолий. – Я матери верю, именно потому приехал сюда, зная, что с тобой. Сав, - он снова тряхнул мужчину. – Я давно так ни во что не верил. Ты – лучший нейрохирург Москвы!
- Был, - горько усмехнулся Корнеев. – Теперь нет.
- Талант не пропьешь! – воскликнул Крылов, пытаясь воодушевить брата.
Корнеев протянул к нему трясущиеся руки, показывая, что всё же это реально.
- Даже если б хотел - не могу. Не допустят.
- Толь! – не выдержала Даша.
- Не может она ошибаться! – мужчина продолжал верить в слова матери. Покачал головой.
- Он только себя жалеть может! – не выдержала Дарья. – Думаешь, Ирка бы допустила, чтоб ты до такого себя довёл? Знаешь, как она гордилась тобой? Как она звонила и рассказывала, какой у неё муж замечательный. Как тебя все ценят. Как ей повезло! Говорила, что вытянула счастливый билет, потому что ей Савелий наш достался!
Корнеев сглотнул подступающую тошноту и, раздувая широко ноздри, стыдливо спрятал глаза. Боль, которую он всё это время прятал внутри, снова выбралась наружу острыми иголками, и защипало глаза.
- Сиди, жалей себя. На тебя люди молились, твой талант принадлежал им! А ты залил его алкоголем. Сколько жизней можно было бы спасти! – покачала головой. – Я говорю за неё, потому что знаю: Ирина думает точно так же.
- Да нет её, - зарычал Савелий зло, сжав зубы. Слюна брызнула изо рта, а лицо было презрительным. – Нет! И думать она не может!
Его трясло, его просто подбрасывало от злости, что кто-то посмел напомнить ему о жене. О том, что она вообще может думать! Не может, она мертва!!!
«Из-за кого?» - читалось в глазах Даши.
Только она об этом не думала, Савелий настолько погряз в самобичевании, что всё ему казалось, будто каждый смотрит осуждающе, винит его в произошедшем. Потому что он сам никогда не простит себя за то, что позволил им уйти. Уговори, убеди, бросься на колени – они бы не погибли. Но вместо этого он решил, что жене проще остыть и вернуться чуть позже, пока сам в этот момент вёл переписку с бывшей любовницей.
После случившегося он сразу оборвал все контакты с Ликой. Она была ему противна, как и он сам себе. Лика искала встреч, приходила на работу, даже заявилась как-то к нему домой, но он вышвырнул её, дав понять, что это конец.
- Но ты же хотел уйти от неё ко мне?! – не понимала девушка. – Теперь ты свободен! Не надо скрываться.
Он презрительно посмотрел ей в глаза и покачал головой.
- Убирайся, - процедил сквозь зубы и хлопнул дверью перед самым носом. Больше попыток встретиться она не предпринимала, а Савелий погрузился в алкогольную анестезию.
Продолжение здесь