Добрый день, дорогие мои читатели.
Начало этой истории можно почитать здесь:
***
Николай Давидович с сочувствием относился к слезам матери Ивана.
-Лида, не нужно горевать раньше времени. Послушай меня, Ваня - парень толковый и не робкого десятка. Он всегда найдет выход из любой, даже самой невероятной ситуации.
Лидия Васильевна, едва сдерживавшая слезы, горестно покачала головой.
-Нет, Коля, все мыслимые сроки уже прошли. Если бы он мог, уже давно дал бы знать о себе.
-Вот именно - если бы мог. Но это же пустыня, там попросту может не быть связи. Да и потом, тело до сих пор не найдено. Значит, он жив.
Лучше бы он этого не говорил! Услышав слово "тело", мать тихонько застонала, спрятав лицо в свои маленькие ладошки. Абрамов не мог видеть слез этой хрупкой и беззащитной женщины. Он поднялся со своего кресла, подошел к ней и, приобняв за плечи, стал нашептывать ей в ухо:
-Лида, дорогая, я сделал все, что было в моих силах. Его ищут все заинтересованные ведомства. Да и Кристина все еще там. И я за нее тоже волнуюсь.
Лидия Васильевна благодарно погладила его по руке, лежавшей на ее плече, и согласилась с ним.
-Да, да, ты прав.Молодой, красивой девушке не место в пустыне. Не ровен час, так и с ней беда может приключиться. Позвони ей, вели возвращаться.
-Пожалуй, так и сделаю. Не стану больше слушать ее доводы. Пусть летит домой, - решил Николай Давидович. - Но поиски Вани мы не прекратим. Найдем его, где бы он ни был, и что бы не случилось.
-Да-да, спасибо,-подхватила Лидия, - я сердцем чувствую,что ему сейчас очень нужна помощь.
Проводив ее, Абрамов сразу же набрал номер телефона Никитинской виллы.
-Здравствуй, дочь. Как дела?
Она обрадовалась его звонку.
-Привет, папа! Дела все также стоят на месте. Никто ничего не видел, ничего не знает. Эти бедуины, словно сговорились, отвечают одно и тоже. Мол, не было никакого русского, только один кроссовок валялся на песке.
-Так,может быть, так все и было?
-Как же! Полицейские говорят, что буря была не настолько сильная, чтобы унести человека за тридевять земель. Даже если бы его ветер подхватил, во что мне верится с трудом, тело осталось бы лежать на поверхности. И не мог он пролететь над песками несколько километров, а должен был остаться где-то недалеко от того места, где нашли его обувь.
-Ну, хорошо, пусть так. Скажи мне, как долго ты собираешься оставаться в Египте? Ты же не можешь просеять эти пески, как сквозь сито.
-Папочка, ты же знаешь, что я сделаю это, если понадобится, - упрямо заявила девушка.
-Не глупи. Сейчас ты нужна мне здесь. Я не успеваю один. Холдингу нужен хозяин, иначе рано или поздно он сам развалится.
Но дочь упрямо стояла на своем.
-Я должна найти Ивана. Здесь я нужнее.
Николай Давидович не любил, когда ему перечили, а в этот раз не разделял ее позицию категорически.
-Твое упрямство зашло слишком далеко. Пора научиться смотреть правде в глаза. Если бы в принципе можно было найти Ивана, он уже нашелся бы, или кто-нибудь что-то видел. Ты вела себя достойно и сделала все, что должна была, а теперь немедленно возвращайся домой! Это не обсуждается.
Все дальнейшие доводы дочери Николай Давидович слушать не стал, и ей пришлось подчиниться.
-Уезжаешь? - с тоской в голосе спросил Серега, когда вечером вернулся домой и увидел приготовленные к отъезду чемоданы.
Кристина мрачно взглянула на него.
-Да. Отец велел вернуться.
Вид у нее был понурый, и было понятно, что она до крайности расстроена.
-Кристи, милая, я обещаю тебе, что сделаю все, чтобы найти Ваню, - горячо пообещал ей Никитин. - В конце концов, по всей видимости, это единственный аргумент, который способен вернуть тебя сюда. Если он найдется, ты же приедешь?
Он с надеждой заглянул в ее бездонные глаза, в которых блестели слезки, и она улыбнулась ему.
-Конечно. И даже если ты его не найдешь, я вернусь сюда через год, чтобы возобновить поиски.
Вот в таком печальном настроении Кристина отправилась домой. По дороге в аэропорт она вспоминала, как они приехали сюда с Ваней, сколько надежд она питала, и эти смешные разноцветные шлепанцы... Тоскливым взглядом она окидывала простиравшиеся до горизонта золотые пески и мысленно проклинала их.
-Я обязательно вернусь! Я найду его, живого или мертвого. Никому его не отдам! - поклялась она сама себе.
Эх! Если бы она только знала, как близка была к истине в ту минуту! Иван и впрямь был ни жив, ни мертв. Его сознание блуждало между мирами и вселенными в поисках пристанища, но нигде не находилось места его душе. Может быть, потому что его земной путь был настолько короток, что он не успел познать ни любви, ни горестей? А возможно, по причине того, что в нашем бренном мире его разрывали на части две безграничные стихии: материнское сердце и любовь женщины, впервые познавшей, что это такое. И были они равны по силе, и не могли победить одна другую. Лидия Васильевна молилась за сына так, как только мать умеет это делать, не отпускала его и не позволяла судьбе обидеть Ивана. Сын - единственное, что было важно и нужно ей в этой жизни, поэтому она и мысли не допускала о его погибели. А на другой чаше весов лежала огромная, искренняя и чистая, как капля росы на рассвете, любовь прекрасной Иларии, гордой и независимой, не знавшей себе равных до сих пор. Ее надежда на счастливое будущее вопреки законам вечности и воле родителя, вопреки всей цивилизации и истории человечества. В ее мечтах сошлись невероятные возможности, как могли бы встретиться только огонь и вода. Точно также закипела страсть в ее душе, охватив непреодолимым трепетом всю ее сущность. Илария отдалась на волю судьбы, надеясь на благосклонность высших сил и прося у них снисхождения.
-Прошу тебя, Бакстет, помоги! - шептала она, глядя на яркие звезды, молчаливо сиявшие над песками Аравийской пустыни. - Подари мне хоть капельку того счастья, которое ты несешь людям. Позволь мне полюбить!
