Поселившись в Переделкине в 1936 году, Пастернак проводил здесь почти все время, бывая в Москве лишь по делам.
Сначала ему дали огромный шестикомнатный дом на сильно затененном участке, где ничего не росло. Ближайшим соседом был московский друг и тезка Пильняк, после ареста которого в 1938 году Пастернак захочет переехать, ему трудно было жить рядом с домом, постоянно напоминавшим о безвременно ушедшем.
Так Борис Леонидович и попадет в освободившийся после смерти писателя Малышкина дом номер три «в шведско-тирольском коттеджеподобном вкусе» как он назовет его в письме к отцу. Здесь и находится сейчас его музей.
«Это именно то, о чем можно было мечтать всю жизнь. В отношении видов, приволья, удобства, спокойствия и хозяйственности, это именно то, что даже и со стороны, при наблюдении у других, настраивало поэтически… И вдруг жизнь так повернулась, что на ее склоне я сам погрузился в тот, виденный из большой дали, мягкий, многоговорящий колорит».
Ему казалось, что июль 1939 года - это склон жизни, но в своем новом доме Пастернак прожил еще двадцать лет, насыщенных, ярких, богатых событиями, и какими!
Именно здесь, после долгого перерыва, к нему вернулись стихи, и он начал писать цикл «На ранних поездах». Здесь перевел трагедии Шекспира, гетевского «Фауста», «Марию Стюарт» Шиллера, в течение десяти лет писал «Доктора Живаго».
Войдя в дом и оставив вещи в гардеробе, попадаем в столовую.
Здесь – все, как было при жизни хозяина: мебель, вещи, а главное – рисунки отца, Леонида Осиповича, которые были развешаны Пастернаком собственноручно. Автопортрет отца висит так, что в каком бы углу комнаты вы не находились, ощущение такое, что он смотрит вам в глаза.
Поражает скромность, даже аскетизм обстановки – мебель как будто подобрана случайно, она местами потерта, никаких излишеств, безделушек и украшений, всё предельно функционально.
Листайте:
Единственный предмет роскоши – появившийся в пятидесятых годах телевизор КВН-49, большая редкость по тем временам.
Впрочем, Пастернак его никогда не смотрел, как не выписывал и газет, и противился установке в доме телефона, потому что считал, что все эти проявления «общественной жизни» до добра не доведут («Не читайте до обеда советских газет. - Гм… Да ведь других нет. - Вот никаких и не читайте».)
«Он не читает газет… Он всегда занят работой, книгами, собой… И будь он во дворце или на нарах камеры – все равно он будет занят, и даже, м.б., больше, чем здесь, - по крайней мере, не придется думать о деньгах и заботах, а можно все время отдать размышлению и творчеству…» (из записок А. Афиногенова)
Отдыхал же Борис Леонидович нагружая себя физически – возился в огороде, сажал и окучивал картошку, что в иные годы было и серьезным подспорьем для пропитания семьи.
Зарабатывая всю жизнь в основном переводами пьес, он получал очень неплохие гонорары и постановочные, но при этом помогал многим отверженным. У Зинаиды Николаевны был целый список людей, кому она отправляла деньги сразу же, как появлялся очередной гонорар – это и ЧСИРы (члены семьи изменника родины), и ссыльные, и просто одинокие старушки из «бывших».
«Лесная комната» - комната Зинаиды Николаевны – тоже предельно просто обставлена.
Листайте:
Рояль Бехштейн здесь появился после смерти хозяйки, его привез и поставил сюда ее сын от первого брака Станислав Нейгауз, чтобы иметь возможность репетировать ночами.
Судьба рояля незавидна: когда в 1984 году руководство Союза писателей потребовало освободить дом для передачи его другому писателю, рабочие не нашли ничего лучшего, кроме как отпилить у рояля ножки, иначе в дверь он не проходил. Впоследствии рояль долго восстанавливали в мастерских Большого Театра, и теперь он иногда звучит на устраиваемых в музее музыкальных вечерах.
Главная комната музея – кабинет Пастернака – светлый, просторный, даже пустоватый, исключительно функциональный: вот это стул, на нем сидят, вот это стол, за ним пишут.
В записях Всеволода Иванова, жившего на соседней даче, есть история о том, что как-то Пастернак зашел к нему, поднялся в кабинет, обставленный весьма фантазийно со множеством статуэток, камней, привезенных из поездок, ориентальных ковров, посмотрел на все это и сказал: «Это сочиненная комната. А у писателя должны быть стол, стул, железная кровать, а остальное создаст воображение. Вот тогда и можно работать».
Очень важной частью экспозиции комнаты является книжный шкаф. Всю жизнь Пастернак обходился лишь небольшой полкой для книг, которых было очень немного: Блок, Библия, Рильке, Шекспир, Гете и Диккенс.
Шкафом пришлось обзавестись позже, когда к поэту пришла мировая известность. После присуждения Нобелевской премии и вынужденного отказа от нее многие здравствовавшие тогда писатели отправляли Пастернаку письма поддержки, сопровождая их своими книгами. Коллекция, которую можно сейчас увидеть в шкафу, набралась в течение последних двух лет жизни поэта. Многие из этих книг сохранили его пометки карандашом.
Листайте. Иллюстрации Л. Пастернака к роману Л. Толстого "Воскресение"
Мемориальная комната раньше называлась рояльной, потому что здесь стоял небольшой кабинетный рояль.
Мемориальной же она стала потому, что здесь Борис Леонидович умер 30 мая 1960 года от скоротечного рака, развившегося, скорее всего, в результате травли поэта после присуждения ему Нобелевской премии.
Листайте:
Несмотря на то, что никаких официальных объявлений о смерти и похоронах не было, литературные функционеры ограничились лишь скупым извещением в «Литературной газете» о том, что скончался «член Литфонда Б.Л. Пастернак», прощаться с ним приехали пять тысяч человек.
Вот что вспоминала очевидица тех событий:
«Подходя к даче, мы услышали доносившуюся из окон прекрасную музыку в изумительном исполнении. В дверях дачи, прислонившись к дверному косяку, стоял Вячеслав Иванов, с лицом залитым слезами… Играл Святослав Рихтер. Он играл несколько часов. Эта музыка была как бы фоном и в то же время участником событий, она выражала наши чувства и поддерживала, помогала пережить горе. Иногда Рихтера сменял Стасик Нейгауз. Вокруг дачи ходило и сидело множество людей… Не было никого из официальных представителей, ни от Союза Писателей, ни от Литфонда. Вынесли гроб. Из дома стали выносить охапки цветов, дом был завален цветами, и раздавать цветы присутствующим, чтобы донесли до могилы…».
