В 1907 г. вышла серия меньшевистских книг "Борьба общественных сил в русской революции в 1905 и 1906 гг.", в которых с позиции марксизма авторы попытались выяснить основные социальные процессы первой русской революции. Автором выпуска, посвящённого "силам реакции", был меньшевик Владимир Мачинский (псевдоним В. Меч).
Обратимся к его труду.
"В конце января 1905 г. торгово-промышленники московского района, во главе с покойным С. Т. Морозовым, представили правительству записку по рабочему вопросу, но чисто политического характера. Записка была прямо либеральна; ее основными, пунктами были: 1) равноправие всех граждан перед законом; 2) неприкосновенность личности и жилища; 3) полная свобода сходок и собраний рабочих и их организации; 4) свобода слова и печати; 5) право участия представителей всех классов населения... в законодательных работах и в обсуждении бюджета; 6) всеобщее обязательное школьное обучение".
Т.е. Савва Морозов, который якобы финансировал большевиков, выступил, на волне забастовок, последовавших после "Кровавого воскресенья", с наилиберальнейшей программой.
Продолжим чтение:
"Эта записка „крупнейших фабрикантов и заводчиков Москвы и московского района" открыла собой, как, известно, эру капиталистического либерализма 1905 года; она сопровождалась вскоре многими аналогичными выступлениями промышленников других районов".
И дальше:
"Но менее известны проявления той оппозиции, которую встречал этот либерализм в некоторых слоях того же торгово-промышленного класса. Так, упомянутая записка вызвала чрезвычайно характерную отповедь и контр-записку другой промышленной группы — „московских фабрикантов, заводчиков и разных промышленников и торговцев средней России". Значит: во-первых, не "крупнейших" уже; во-вторых, не московских только, но и провинциальных; наконец, не одних фабрикантов и заводчиков, но и „торговцев"; как видим, все элементы, понижающие высоту буржуазной культурности. Затем оказывается, что провинция была представлена главным образом промышленниками Костромского и Иваново-Вознесенского районов... Уже все это дает читателю некоторый намек на возможный характер записки. Но он еще более поймет „закономерность" этой реакции, если узнает, что руководителями этой группы были фабриканты-купцы Кинешемско-Вичужского подрайона Костромской промышленности — подрайона, наиболее дикого и некультурного из капиталистических местностей России. Именно руководству этих „хозяев" нашего капиталистического захолустья (А. Ф. Морокин и Ко) записка обязана своим диким, докультурным содержанием.
Чтобы дать о нем понятие читателю, приведем лишь некоторые части этой очень обширной (и очень малограмотной) записки. "Хозяева" отвечают на записку своих столичных собратьев по всем пунктам:
1) Русские племена, кровью своею стяжавшие обширные владения царства Российского, имеют неотъемлемое право, доставшееся им от прародителей, почитаться первенствующими... и т. д.
2) Полная неприкосновенность личности и жилища, по существу своему весьма желательная, может повлечь за собою на практике дальнейшее усиление деятельности внутренней смуты...
3) Полная свобода сходок и собраний рабочих и свобода их организаций, предоставленная им как бы для законной защиты их попранных прав, приведет к последствиям совершенно противоположным... Если петербургские рабочие не постыдились и пошли вслед за смутьянами в такое тяжкое для России время, как нынешнее [шла русско-японская война], став об руку с врагами отечества, то отсюда можно предвидеть, на какие действия эти люди будут способны, если им дана будет полная свобода организоваться в союзы и делать стачки... Нравственный и умственный уровень наших рабочих, обрисовавшийся достаточно определенно в погромах полтавском, харьковском, имения Терещенко и во время бунта в Петербурге... служит лучшим признаком опасности от предполагаемых новшеств... Всесильные ныне агитаторы воспользуются ими для своих политических целей, ничего общего с действительными нуждами рабочих не имеющих... Постоянная уступчивость успела уже отуманить головы этой темной массе, забывшей и отвергающей свои обязанности нравственные и гражданские и измышляющей лишь для себя разные мнимые права не только на чужую собственность, но даже на чужую жизнь и добивающейся этих прав всякими незаконными средствами: разгромом чужого имущества, поджогами, стрельбой, взрывами, угрозами, насилиями над личностью и даже убийствами и т.п. Мы полагаем, что в промышленной деятельности нельзя безнаказанно нарушать основной экономический закон спроса и предложения, и поэтому и искусственные ломки могут поставить наше отечество в чрезвычайно опасное положение.
4) Свободу слова и печати мы считаем желательной, но не безусловно и т. д.
5) Право участий выборных от населения для участия в законодательных вопросах мы считаем желательным, но при условии, чтобы выборные были лучшие люди, избранные приходами, и чтобы участие их ограничивалось совещательным голосом.
6) Всеобщее обучение грамоте весьма желательно, но лишь при условии, что оно будет вверено преимущественно приходу, как церковной общине “.
Дальнейшая жизнь показала, кто был больше прав - либерал С.Т. Морозов или консерватор А.Ф. Морокин.
К сожалению, Савва Морозов не увидел, чем закончилась "эра капиталистического либерализма". Вскоре после своей либеральной записки, как писали апрельские газеты 1905 года, "архимиллионер Савва Морозов, вследствие сильных нервных волнений, заболел тихим умопомешательством". Для отдыха и лечения в мае он уехал в Канны, где и покончил жизнь самоубийством, "выстрелив себе из револьвера в нижнюю часть левой груди".
Но меньшевик Мачинский ошибся, назвав Вичугу, откуда происходит Александр Федорович Морокин, "капиталистическим захолустьем". Соседом Морокина был другой фабрикант - культурнейший Александр Иванович Коновалов. Именно он поднял знамя либерализма Саввы Морозова, и, прорвавшись в Государственную думу в 1912 году, сделал всё, чтобы "либерализм" в России победил в феврале 1917 года.
