– Надо продолжить веселье! – объявил Тимофей ребятам, когда мы вышли из университета. – И я не про чай с преподами, шутники. Давайте завалимся в клуб?
Многие поддержали идею и стали решать, куда поехать.
– Тим, – я сжала его ладонь, – не уверена, что хочу в клуб.
Парень остановился и по-свойски притянул меня за талию. Я обняла его за грудь, подняв голову вверх. Глаза Тимофея были серые, как хмурое небо в октябре. Однако сам он никогда не был грустным. В нём таилась искра и легкость, Тима не волновали трудности, поэтому я редко видела его лицо, искаженное беспокойством. Он был моим якорем в огромном и бушующем океане.
– Кто мне жаловался на учебу? – парень игриво коснулся моего подбородка. – Разве тебе не хочется расслабиться?
– Да, но как-то нет настроения.
– Куда пропало? Полчаса назад ты была радостной. Что случилось? – шепнул он на ухо.
– Ничего такого.
А может я солгала? Ведь чувствовала себя прекрасно до и после выступления, а затем пообщалась с Рахмановым, и веселье сдуло ветром.
Я поступила до невозможности опрометчиво, решив помучить его взглядом со сцены. Мечтала задеть или смутить. Казалось, что всё получилось.
«Но вы юны для таких игр» – в голове крутились слова Марата Ильясовича, вызывая жуткий стыд.
Тимофей поцеловал меня в нос и вернул из раздумий:
– Давай мы немного побудем в клубе, а если тебе не понравится, то сразу уедем?
Я согласилась, не желая оставаться в одиночестве.
В заведении играла современная и энергичная музыка. Разноцветные лазеры двигались в такт звуков и пробегали по нашим телам, будто сканируя. Я потягивала апельсиновый фреш, обсуждала с Аней и остальными девчонками университетские сплетни. Тим сидел рядом, ведя диалог с парнями о машинах.
– Вы заметили, как наша Вика смотрит на Марата Ильясовича? – захихикала одна из студенток. – Глазки такие влюблённые, а слова о нём только восторженные…
– Да брось! – отмахнулась моя подруга Аня.
– Я вам отвечаю — они вместе! – с рвением продолжила девушка. – Если это неправда, то объясните две вещи. Первое — как так получилось, что Рахманов взял её в свои помощницы? В успешной компании не нашлось более достойного сотрудника? Викуся непризнанный гений, о которой мы не знали? И второе — почему они после спектакля уехали вместе? Сколько было время? Почти девять вечера! Вы серьезно думаете, что в такой час они будут работать?
В моей груди кольнуло чем-то острым. Боль расползалась тянущим чувством зависти и обиды. Я заметила его взгляд на Викторию: столь ласковый и благодарный, а меня одарил жестоким и холодным.
– Слушай, а это правда странно! – выпалила Аня, перекрикивая музыку. – Неужели он и Вика…
– Она не глупая, чтобы упустить хороший шанс. Не стану лгать, я бы поступила также. Жаль, на нас он не обращает внимание. Разве что Бейби его постоянно раздражает.
Девушки одновременно посмотрели на меня и расхохотались.
– Как смешно, – сощурилась я от горечи во рту. – Обсуждать больше нечего?
– Так мы говорим о важных делах. О нашем будущем. Если с Маратом Ильясовичем можно договориться иначе, – она шаловливо подмигнула, – то зачем отказывать такому восхитительному мужчине!
– Злой только, но красивый, – прощебетала Аня. – Думаю, что в постели он командует.
– О-о-о, да! – томно согласилась девушка. – Вот, представьте: аудитория, никого нет, свет приглушен. «Марат Ильясович, я хочу сдать работу по видам туризма!». А он подходит и властно говорит: «Ты сдашь её только на моих коленях. Опускайся, наивная студентка!».
Кто-то интригующе ахнул, другие растянулись в улыбке, третьи отмахнулись из-за нелепости мечтаний.
Я же ощутила, как внизу живота приятно заныло. Черт!
– Далее он хватает за волосы и…
– Прекрати! – вспыхнула я. – Ты что, умом тронулась?! – сложив руки на груди, повернулась в сторону.
– Откуда занудство, Бейби? – визгливым тоном задала вопрос она. – Или ты… сама запала на Рахманова?
Достаточно.
Я поднялась на ноги и, окинув их презрительным взором, схватила ладонь Тимофея и потащила его на танцпол. Он был не против и пылко взял инициативу.
Мы не особо умели правильно двигаться, да и разве нужно это? Беспощадно отдались во власть зажигательной музыки и друг другу. Парень смотрел на меня восхищённым взглядом, от которого я чувствовала себя особенной и желанной.
– Ты сводишь меня с ума! – ликующе объявил он, заставляя танцующих рядом повернуться к нам.
– Что ты делаешь? – с улыбкой произнесла я, вовсе не сердясь. – Ты смущаешь меня.
Тим в миг оказался вплотную и прошептал:
– А я обожаю, когда ты теряешь самообладание. Невинная и сладкая, моя восхитительная девочка.
Как по его желанию меня охватили горячие мурашки и я судорожно выдохнула.
Поддавшись вперёд, он наклонился и впился в мои губы. Я закрыла глаза и поплыла от захватывающих чувств. Он был первым, с кем я испытывала подобное. Другие парни, кто хотел встречаться, были тоскливо медлительны и слишком разговорчивы.
Вечер закончился неожиданно резко, когда студенты начали бурчать про расписание на завтра и разъезжаться по домам. Тимофей отвёз меня в общежитие, и мы ещё долго прощались у входа, наслаждаясь украденными минутами ночи.
Благоволит ли новый день удачей?
Я не могла найти спокойствия, не могла дышать полной грудью. А всё из-за него. Моего жестокого преподавателя.
После случая в аудитории я вновь ощутила чувство падения. То самое, что было вначале, когда мы встретились. Но теперь я понимала, что оно глубже, запутаннее.
Я хотела причинить ему зло, найти уязвимую точку. В предыдущие дни я искала любую информацию о нём в интернете. И нашла занимательный факт, который должен был помочь решить вопрос с волейболом.
– Готовимся к худшему, – сказал Ваня, когда мы приступили к разминке в спортивном зале. – Зря ты полезла к нему с личным. Не видать нам стажировки в Орион тур.
Мы поглядывали на дверь с беспокойством, ожидая прихода Марата Ильясовича.
– Зато ты отлично молчал, – с досадой ответила я, кинув в него полотенцем. – У тебя вообще плана не было, а я хоть что-то придумала.
– Ну извини, Бейби! Он пугает меня!
– А кого не пугает?! Не извиню. И больше не называй меня Бейби, я устала от этого прозвища.
– Чего ты такая злая? – возмутился одногруппник. – На тебя не похоже.
Дурное влияние со стороны.
Предостерегала меня мама, когда я уезжала в столицу — опасайся людей с темной душой. Они нагло растопчут твой мир и пойдут дальше.
Я не рассказала маме про него. Хотя звонила ей, чтобы поплакаться и выпустить пар, но не смогла признаться в истинной причине моих терзаний. Потому что тогда я буду вынуждена дополнить, что с мужчиной меня связывает ещё и работа.
Работа девушкой на вечер. Она не знала, как я зарабатывала на жизнь, это бы повергло её в шок.
Мамины трудности были в несколько раз серьезнее, а она ещё за меня переживала. Так имела ли я права жаловаться ей на Марата Ильясовича?
– Лиля, занимай переднюю зону. Ваня, становись на подачу, – тренер рассредоточил всех на позиции.
Студент подкинул мяч, и игра началась. Я отвлеклась от тяжёлых мыслей, концентрируясь на действиях. Мне нравился волейбол: его шустрый темп, бурные эмоции и ликование от победы. Командная работа дарила чувство сопричастности к большому делу.
От тренировки мышцы горели, по телу разливался азарт. Я ударяла по мячу со всей силой, вкладывая гнев и накопленные обиды. Наверно оттого после волейбола во мне просыпалась свобода и безрассудная храбрость.
– Эй, Лиля! – окрикнул Ваня, пока девушка из команды шла к отлетевшему мячу, а мы переводили дух. – Он здесь.
Я бегло оглядела спортивный зал и нашла величественную фигуру. Сегодня он был полностью в черном — костюм, рубашка, галстук. В сочетании с его восточной внешностью и неотступным взглядом получился образ властителя тьмы.
Мужчина подошёл к тренеру. Жаль, они были далеко, и я не могла подслушать диалог.
– Продолжаем! Я пасую! – громко сказала девушка и мы вернулись в игру.
Со стороны наши движения были красивыми и отточенными. Мало кто знал, что поединок всегда непредсказуем, и мы просто старались не завалить его под басистый голос тренера.
Мяч услужливо коснулся поля соперников, и партия была окончена. Все выдохнули: одни ревниво, вторые облегчённо. Мы глотнули воды и начали меняться полями.
Я осторожно посмотрела на исполнительного Орион тура. Он учтиво слушал тренера, а затем нахмурено перевёл взгляд на меня, словно почувствовав мой. Растерявшись, я отвела глаза и прикусила щёку изнутри.
– Лиль, не нравится мне выражение его лица, – нервно заявил одногруппник. – Может, подойдём и скажем, что уходим из команды? Лучше тренера разозлить, чем Марата Ильясовича.
– Ты в своём уме! – фыркнула я. – Для чего тогда он пришёл?! Рахманов убьет нас за это!
– Да знаю я! Может ты была права — надо было самим всё решить.
– Как вовремя, спасибо.
Игра продолжилась, и мы разошлись по разным местам. Смятение, поселившееся в моей груди от слов Вани, царапало острыми коготками и неумолимо просило утешения.
Я снова взглянула на моего преподавателя. Молю, не выгоняйте нас с курса… не рушьте наши мечты. Я старательно делала всё, что вы говорили. Учила лекции наизусть и часами готовилась к семинару.
Простите мою заносчивость. Я стану лучше. Буду кроткой и не посмею досаждать вам.
– НЕ СТОЙ!
Отведя взгляд, я запоздало увидела, что мяч летел в мою зону. Решив его отбить, высокий парень сиганул ко мне и в последнюю секунду принял мяч. Фух, успели.
Но оступившись, он задел меня рукой, и вдруг мы начали падать.
Жесткий пол не оставил шанса для мягкого приземления. Я грохнулась на спину и ударилась головой.
Всё потемнело.
