Морозная полночь приняла их в свои мрачные объятия. Деревня, окруженная угрюмым вековым лесом, в равнодушном свете ныряющей в редких тучах луны казалась маленьким островком, где жизнь из последних сил борется с холодом и жутью ночи. Снег искрился и пронзительно скрипел под ногами. Луна четко высвечивала черные остроконечные вершины елей. Звезды сверкали в темной бездне неба, словно глаза зверей в ночи. Густые тени огромных деревьев хищно тянулись к избам, будто хотели поглотить их вместе с обитателями, скрыв навеки от мира живых.
Мужики негромко говорили что-то Гриневскому и Тараканову, вышагивающим впереди. Доктор вслушивался в их голоса, но смысл не доходил до него, словно разговор шел на незнакомом языке. Батюшка Петр и доктор сперва замыкали вытянувшуюся цепочкой по узкой тропе группу людей. Перед ними шагали шестеро вооруженных винтовками стражников, крепкие молодые мужчины, к которым по дороге присоединились еще человек десять мужиков. Шестеро из них несли за спиной длинноствольные старинные ружья, остальные были вооружены вилами и кольями.
Шли быстро. Вскоре деревня осталась позади, и маленький отряд вступил в заснеженный, казавшийся в свете луны и звезд зловещим и таинственным, лес. Отец Петр задыхался, читая на ходу молитвы, все более отставал, но не жаловался, положась, очевидно, всецело на волю божью. Заметив это, Гриневский остановился и приказал священнику и доктору занять место ближе к нему. Он, в отличие от остальных, был бодр и собран. От давешнего болезненного состояния, свидетелями которого были его спутники сегодняшним вечером, не осталось и следа. Пользуясь короткой остановкой. Александр Михайлович подошел к нему и решился задать вопрос:
– Куда мы идем, Павел Петрович? Далеко ли еще? О каком таком смертоубийстве шла речь? Что за люди эти мужики?
– Недалеко. С полверсты осталось, если крестьяне не врут. Они из добровольной сельской охраны, из Черногузовки и ближних деревень. Если им верить, то на Алешкиной поляне вурдалаки ли, другие ли какие чудища сегодняшней ночью дерутся с Лесным хозяином – не то с лешим, не то с самим сатаной, – усмехнулся Гриневский. – Мужики одни-то не решаются к ним близко подойти. Прослышали про наш приезд и явились, помочь просят. Вот мы и посмотрим, что там на самом-то деле происходит. Сдается мне, сойдутся на Алешкиной поляне просто шайки бродяг, которые, вероятно, разной лесной нечистью прикидываются, чтобы легковерных обирать и, пользуясь их темнотой, разбойничать в уезде. Ну, вот мы их тут и накроем!
– А не мало нас? Перестреляют ведь, разбойникам терять-то нечего!
– Хм, думаю, не мало. В самый раз. О! Слышали? Что это?
Где-то совсем рядом, за мешаниной изломанных, заиндевевших деревьев раздался странный, пробирающий до костей звук, в котором слились воедино треск ломавшихся деревьев, визг снега под то ли ногами, то ли лапами, рев, вой, зловещее рычанье, яростные, до высоких нот взлетающие вопли и стоны. Он звучал все громче и, наконец, поднялся до такой пронзительности, что у людей заложило уши.
Гриневский остановился, за ним замерли и все остальные...
– Что это, черт побери, братцы? – прошептал уездный следователь, дрожащими руками доставая револьвер и взводя курок.
– Бежать надо отседова! – воскликнул хрипло и глухо один из деревенских.– Черный оборотень это, Лесной хозяин! Смерть наша!
– Какого же черта ты сюда шел? – холодно улыбаясь, спросил Гриневский. – Приготовьтесь стрелять, ребята, и не трусьте! А паникеров самолично расстреляю! Тебя – первого! – обратился он к крикнувшему мужику.
– В самом деле, Иван! Чего ты вопишь? – заговорил, подходя к ним, высокий крепкий старик лет шестидесяти, с ружьем в руках. – Договорились ведь, что и как! – А ты, батька,– обратился он к отцу Петру, – шибче свои молитвы читай! Авось, не в первый раз. Господь нас не оставлял и не оставит! Пошли ближе к имя, мужики! Сейчас этим тварям не до нас.
Подойти надо по-тихому, ваше благородие! – повернулся он к Гриневскому. – Обложим, как волков! Пуль у нас хватит, серебряные, всем миром серебро собирали да отливали. А колья – те из осины. Нечисти от нее хана, коли бить в самое сердце! Не таких убивали! Ступайте за мной! Стрелять только по цели, если жить хотите!
– Ну, у нас-то пули простые, свинцовые. Но, думаю, коль в башку или сердце попадут, никто не устоит. Целься, братцы, вернее, и не трусь! – сказал Гриневский, обращаясь к своим людям.
– Возьмите, ваше благородие, хоть колья, раздайте своим.
– Послушайте Якова, Павел Петрович! – зашептал отец Петр, приближаясь к Гриневскому. – Этот Решетников – мужик смелый, запросто на медведя один ходит. Сказывают, будто колдуна-то Марко он застрелил. Изо всех, кто за ним гнался, он один выжил...
– Вот как? Ну-ну... Ладно! Айда, ребята! Берите на всякий случай, что дают. Окружаем поляну!
Люди, стараясь ступать бесшумно, приблизились к назначенному месту. Впрочем, в том шуме и вое, который доносился оттуда, их шаги вряд ли можно было услышать.
На поляне творилось нечто неописуемое. Взрыхленный снег поднимался в воздух до вершин деревьев, обнажая мерзлую землю, покрытую кое-где остатками пожухлой травы. Снежно-черный вихрь с завываниями крутился огромным мутным столбом, а в нем с невероятной скоростью носились какие-то невообразимо страшные, вопящие тени. Они то сплетались друг с другом в смертельных объятиях, то разлетались в стороны, чтобы через мгновение снова столкнуться с ревом и воем. В неверном свете луны чудовищное зрелище казалось порождением ночного кошмара.
Гриневский на мгновение застыл в изумлении. Такого он никак не ожидал. Но губернский следователь был опытным человеком, привыкшим действовать в самых различных обстоятельствах. Вскоре, повинуясь его приказам, стражники, крестьяне и полицейские, стараясь прятаться за деревьями и кустами, окружили страшное место со взведенным оружием в руках.
Доктор оказался в цепочке недалеко от Гриневского. В одной руке у него был револьвер, в другой - палка, которую дал ему один из мужиков. Священник был рядом с ним и продолжал молиться, держа перед собой распятие. В свете луны его лицо было так бледно, что казалось бы лицом мертвеца, если б не шевелящиеся губы. Однако на Александра Михайловича близость отца Петра действовала успокаивающе. Вместе с другими он взвел курок и навел револьвер на поляну.
«Но когда же стрелять-то, – в недоумение думал он, – и в кого? В этот странный вихрь? Что он такое? Смерч не смерч, взрыв не взрыв! Ладно, подождем. Начальству виднее! Должно же это когда-то кончиться?»
Но только успел он это подумать, как справа от него прогремел одинокий ружейный выстрел. Очевидно, у какого-то дурня не выдержали нервы. В следующее мгновение вихрь взвился еще выше, и из него что-то с шумом рухнуло вниз. Доктор присмотрелся и разглядел распростертое, недвижное тело человека... Он шагнул к упавшему... Огромная тень мелькнула над поляной, обретая видимость и плоть, и чудовищная морда с горящими глазами наклонилась над ним...
***
Изображение сгенерировано в нейросети Leonardo
***