Регина промокла под дождем, «накупалась» в луже, испачкала босые ноги в грязи: теперь ни о какой поездке в транспорте не было и речи. Идти до дома было еще далеко, а женщина уже продрогла до костей. Дождь постепенно начал стихать, на её пути всё чаще стали попадаться прохожие, прятавшиеся во время непогоды в магазинах, на остановках, под козырьками подъездов. Теперь каждый рассматривал женщину. Кто-то даже зло произнес в её адрес: «Пьянь, нажралась как сапожник, да еще и в грязи вывалялась». Регина стала пробираться к дому дворами, чтобы свести к минимуму встречи с людьми. Ноги гудели и болели, она то и дело наступала на мелкие камушки, которые больно впивались в её ступни, да и травма от падения давала о себе знать. Не выдержав больше, она села на лавочку в беседке в каком-то дворе, чтобы переждать дождь. Сжавшись в комок и пытаясь согреться, уткнувшись лбом в свои колени, она жаловалась сама себе на свою же судьбу, бубня под нос только один вопрос: «За что же такое со мной случилось? Такая чёрная полоса…»
Раздался гром, небо стало озаряться молниями, непогода разыгралась не на шутку: дождь полил стеной, не видно было даже рядом стоящего дома. Шум дождя был таким, что больше походил на звуки водопада. Регина поджала ноги, пытаясь хоть немного согреться.
Вдруг, сквозь раскаты грома и шум дождя раздался женский голос: «Жорочка! Жорик! Жооора!» Кричала пожилая женщина и в её голосе было столько отчаяния, что даже сердце сжималось. Регина попыталась выглянуть из беседки, но ливень даже этого не позволил ей сделать, окатив её просто как из ведра.
Регина быстро вернулась на своё место, но не успела она, как и прежде, подтянуть к себе ноги, как на её колени плюхнулось что-то грязное, мокрое, размером с небольшую кошку. Регина взвизгнула и закрыла руками лицо. В ноги впились чьи-то когти, в этот же миг раздался скрипучий голос: «Жооорррочка, мой хоррроооший… Птица моя дорррогая, крррасавец». Регина оторвала руки от лица и изумленно посмотрела на свои колени. Когда-то белый, но теперь грязный и мокрый какаду сидел на ней и по шажку приближался с ее колен ближе к телу женщины, искоса поглядывая на неё. Регина не знала, как себя вести чтобы не спугнуть птицу, чтобы она, то есть он, её не укусил. Она сразу догадалась, что это тот самый Жорик, которого потеряла хозяйка.
Птица смотрела на Регину, ощупывала её одной лапой, пытаясь понять грозит ли ей опасность и медленно придвигалась всё ближе. Испуг Регины постепенно проходил, на лице появилась лёгкая улыбка.
- Жорик, птичка дорогая, - шептала она, - иди ко мне греться, я тебя не обижу.
Птица сделала еще пару шажков и вплотную прижалась к телу женщины. Жорик точно подходил под описание мокрой курицы: из-под слипшихся мокрых перьев проглядывало фиолетовое тельце, хохолок намок так сильно, что даже не мог подняться, а, почувствовав тепло женщины, он стал прикрывать глаза. Регина, немного осмелев, взяла попугая в руки и осторожно прижала к себе. Дождь всё продолжался, не утихая ни на секунду. Регина прислонилась к стене беседки и прикрыла глаза.
Ей снился сон. Она стоит в воде… море, чистейшая бирюзовая морская вода, сквозь которую видны все камушки, она чувствовала, как припекает солнышко, было жарко. Вдруг её кто-то окликнул: «Деточка! Милая! Да что ж такое? Как же ты замерзла.»
Регина открыла глаза и тут же почувствовала боль. Болело уже всё: глаза горели, тело ломило, нога…
- Господи, очнулась, - над Региной склонилась пожилая женщина.
Регина попыталась что-то сказать, но ни один звук так и не смогла выдавить из себя. Болело горло, Болело горло так, что казалось, что оно битком набито кирпичной крошкой.
- Милая, ну-ка, вставай, пойдем, - старушка протянула ей руку, - ну, обопрись на меня и поднимайся потихоньку. Ой, и Жорик с тобой. Нашелся. Вот же ты, птичка дорогая, паразит окаянный, - отчитывала она попугая. - Ну, вставай, милая, вставай.
Ноги Регину не слушались, кое как она попыталась подняться, но снова рухнула на скамейку: силы иссякли, наступить на ноги она не могла, ступни просто горели огнем.
- Нет, хорошая моя, надо подняться. Надо, - тихо говорила старушка, - ты должна, я одна тебя не дотащу и позвать некого – все на работе еще. Ну, постарайся, прошу тебя. Надо хоть до дома тебя довести, а там я и «скорую» вызову. Старайся изо всех сил.
Регина всё-таки поднялась, и, опираясь на хрупкую пожилую женщину, кое как доковыляла до подъезда, а зайдя в него, цепляясь за поручни, смогла и подняться до её квартиры, бережно прижимая к себе одной рукой попугая, который даже не пытался вырываться.
Зайдя в коридор квартиры и закрыв за гостьей дверь, женщина аккуратно забрала из рук Регины Жорика, отнесла его в комнату и мигом вернулась.
- Так, моя хорошая, давай, аккуратно, по стеночке, - она вела Регину в комнату, придерживая ее под локоть, - вот так. Ага, давай-ка садись на кровать. Я сейчас.
Женщина вернулась менее, чем через минуту с тазиком воды и полотенцем.
- Так, сейчас я тебе ноги обмою, ну-ка, давай. – Регина почувствовала тёплую воду на своих окоченевших ногах и блаженно улыбнулась. – Ох, промёрзла, ноги – лёд. Сейчас, сейчас, моя хорошая. Вот так.
Регина чувствовала, как женщина, вытерла ногу полотенцем и поставила на пол. Когда же она взялась за другую, Регина, несмотря на отсутствие в себе сил, хотела даже вскрикнуть от боли, да голос так и не пробился. От боли она не удержалась и рухнула на кровать.
- Ах, батюшки, да ты её и поранила, и ударила. Ишь, как опухла. Ох-ох-ох. Погоди-ка, сейчас стекло вытащу и перебинтую, - голос женщины Регина слышала уже где-то вдали.
Она чувствовала, как старушка что-то достала из ее ступни, мыла её ногу, перебинтовывала, но уже ничего не видела. Глаза её налились свинцом, и она провалилась в сон.
Регине снился её покойный муж Саша. Рядом с ним ей было так тепло, спокойно, хорошо. Они сидели рядом, прижавшись друг к другу, на высоком холме, с которого открывался просто дивный вид реки.
Регина знала это место – именно там она и познакомилась с мужем, отдыхая на турбазе со своими друзьями. Тогда ей просто захотелось посидеть в тишине, полюбоваться природой, и она ушла немного пройтись. Не смогла пройти мимо этого места, увидев дивную красоту природы, села прямо на траву и всё смотрела, смотрела вдаль, наслаждаясь теплым дуновением ветра, запахом лесных цветов, игривыми лучами заходящего солнца, ласкающими её лицо.
Она совсем не услышала, как к ней кто-то подошёл. Абсолютно незнакомый ей молодой человек просто сел рядом с ней бок о бок. Они сидели так молча, смотря вдаль и думая каждый о своем. А потом, когда ветер усилился, парень, так же молча, накинул Регине на плечи свою спортивную куртку, а она положила голову на его плечо.
- Красиво здесь, правда? – спросил он.
- Очень красиво, - ответила она и посмотрела наконец на своего собеседника, а он на неё. Глаза в глаза… Они просидели так бок о бок до заката, будто разговаривая друг с другом и при этом не проронив ни слова больше.
С этой турбазы они вернулись уже вместе и не расставались никогда до самой его смерти из-за тяжелейшей и страшной болезни, которая забрала Сашу быстро и навсегда, дав им насладиться друг другом тридцать счастливых лет и подарив замечательную дочь.
Сейчас, в её сне, Саша сидел так же рядом с ней. Он всё говорил, говорил, говорил, но Регина не слышала и не понимала ни слова. Она лишь ВИДЕЛА его и дышала рядом с ним, смотрела на своего Сашу и по её щекам текли слезы, которые затекали почему-то в уши.
Регина открыла глаза. Попыталась сесть, но боль во всем теле не дала ей этого сделать, не смогла даже опереться на руки. В глазах всё плыло. Единственное, что она смогла увидеть – клетка на столе, на которой сидел белоснежный какаду, на стуле рядом с ней сидела пожилая женщина, будто немного знакомая ей. Регина снова закрыла глаза, но через минуту теплые немного шершавые ладони приподняли её голову.
- Хорошо, милая, хорошо. А теперь надо попить, - тихо произнесла женщина. – Сделай глоточек.
Губы Регины почувствовали, как к ним прикоснулась кружка с чем-то теплым. Она сделала глоток, ещё один и снова отключилась.
С уважением, Елена М
Продолжение