Зоя собиралась к Петру, как обычно, приготовив ему чистое белье, носовые платки, положив несколько сырников, что готовила сегодня утром на завтрак детям, маленькую баночку сметаны. В последнее время у нее почти не было времени на то, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое — работа, хозяйство, дети да поездки к мужу занимали все время. В конце дня, когда все было сделано, он падала в кровать и почти мгновенно засыпала. В субботу приезжал Николай, в воскресенье вместе с ней был у Петра, рассказал, что весной заберут в армию, скорее всего на флот.
- В военкомат вызывали, - говорил он, стараясь не смотреть на беспомощную правую руку отца, - сказали, что разрешат закончить училище, а потом заберут.
Петр смотрел на сына, взрослого, красивого, и в его сердце боролись два чувства: гордость за то, что вырастил такого парня, и зависть к его молодости, здоровью. Он попытался что-то сказать, поднял левой рукой беспомощную правую, бросил ее, словно плеть поверх одеяла, отвернулся. Зоя погладила его плечо, а Николай растерянно смотрел на мать: может, он сказал что-то не то? Зоя взглядом показала, что все в порядке, просто сейчас, в этом состоянии, отцу трудно принимать даже самые обыкновенные вещи.
Когда они вышли, Николай спросил:
- Ма, а он когда-нибудь будет нормальным?
Зоя рассердилась:
- Никогда не называй его так! Он нормальный, просто сейчас не может говорить, у него же инсульт, но скоро все пройдет, и он будет говорить, как раньше. И ходить будет, и руками все делать, как раньше.
Николай молчал. Он не ожидал увидеть отца в таком состоянии: тот всегда был для него самым сильным, самым крепким человеком, на которого он хотел быть похожим. А здесь он слабый, даже беспомощный. Видно было, что он хотел сказать что-то, но не смог и только показал, что действует пока только одна рука. Впервые в жизни он видел, как болезнь действует на человека, как она его подминает, не давая возможности даже сказать, чего он хочет.
Петр лежал неподвижно, думая о том, что как быстро может измениться жизнь: вчера еще был бравый казак, на которого заглядывались даже молодые девки, а сегодня сам не может сходить в туалет… Нет, так он жить не согласен! Еще неделю потерпит, а потом, если не будет улучшения… Что будет потом, Петр не знал, но все больше приходил к мысли, что так жить он не будет!
Когда пришла медсестра ставить капельницу, он показал, что нужно, чтобы лекарство быстрее уходило по трубочке. Медсестра замахала руками:
- Что вы! Нельзя! Нужно, чтоб оно постепенно входило, иначе может быть плохо! Не трогайте это, понятно вам?
Петр кивнул: понял!
Зоя получила письмо от старшего брата Петра, Николая. Он писал, что хочет приехать, повидать брата, сходить на могилы родителей. Зоя не сообщала ему, что Петр лежит в больнице, и теперь не знала, писать об этом или нет: может, к приезду Николая Петр уже будет дома… Ее, конечно, пугало то время, когда Петра выпишут. Она узнала у врача, что выпишут его даже тогда, если он не совсем встанет на ноги. Проведут курс необходимого лечения и выпишут. А восстанавливаться он будет дома… А сейчас ему нужно разрабатывать руку, делать массаж всей правой стороны. Она привезла ему мячик, какой порекомендовал ей доктор, чтобы Петр сжимал его в руке, тренируя пальцы, но он не хотел ничего делать, а только отмахивался.
Через две недели он смог сесть, опираясь на левую руку, спустив ноги на пол, и Зоя обрадовалась: значит, действительно дело пошло на поправку.
Она вышла из ворот больницы, уставшая, с мыслью о том, что нужно опять ждать попутную машину, вспомнила Михаила Ивановича, который предлагал ей подвозить каждый день. Но вчера, в воскресенье, когда она ездила с сыном, его не было, да Зоя и забыла о нем.
- Добрый вечер, Зоенька! - вдруг услышала она знакомый голос. - Вы уже домой?
Зоя увидела Михаила Ивановича, стоящего у забора больницы.
- А я решил сначала подъехать к больнице — вдруг увижу вас — а потом уже на повороте подождать. Мне повезло — я увидел вас.
Зоя подумала сразу, что ей тоже, конечно, повезло, но вдруг машинально посмотрела на окно больницы, хотя прекрасно знала: Петр в окна не смотрит. Она тут же одернула себя: чего она боится? Ничего дурного в том, что этот человек подвезет ее домой, нет. Тем более, что она очень устала, а он совершенно кстати появился здесь. В глубине души она, конечно же, понимала, что нравится Михаилу Ивановичу, что не просто так он приехал к самой больнице, но она отгоняла эти мысли... Когда они ехали, разговор получился простой, совершенно естественный, Зоя рассказала ему о себе почти все, сама не заметив этого. Михаил Иванович оказался в этих местах недавно: врачи порекомендовали сменить климат на более южный, вот он и купил в соседнем селе домик с садом и огородом, но сидеть дома не может, поэтому устроился в райцентре работать в управление сельского хозяйства.
- А жена? – не удержалась Зоя.
Михаил Иванович помолчал, потом ответил:
- Знаете, Зоя, история проста до банальности: не хочет она жить в селе. Поэтому осталась там. Летом приезжала, позагорала и уехала.
- Да,- проговорила Зоя, - в селе жить нелегко, но должен же кто-то и не земле работать. Мой муж всю свою жизнь работает на тракторе, хлеб выращивает. А хлеб всем нужен.
По селу Зоя не разрешила везти себя: второй раз – это уже не случайность, не спишешь на попутку. Она вышла из машины, поблагодарила Михаила Ивановича и быстро пошла к своей улице. Дома она сняла косынку, которая поддерживала ее волосы, и он рассыпались по плечам красивой каштановой волной. Зоя посмотрела в зеркало. Конечно, выражение лица уже не девичье, но глаза еще светятся, а губы ждут поцелуя… Сегодня Петр попытался поцеловать ее в губы, обхватил левой рукой талию, дотянулся до груди… Зоя, конечно, мягко отстранилась – в палате они были не одни, но Петр обиделся, что-то проворчал и, как всегда, отвернулся.