Старые сербские крестьянские кладбища с их простыми надгробьями правдиво повествуют о судьбе людей. Хоронили, как правило, у дорог (по-сербски kraj puta), отсюда и название памятников - крайпуташи.
Сербские сельские надгробия чаще всего имеют форму креста или вытянутого прямоугольника с гладкой плитой-навесом. На лицевой стороне камня обычно крест, изображение человеческой фигуры или надпись, а на обратной и боковых - орнамент и рассказ, повествующий о жизни усопших, их общественном положении, должностях, которые они занимали, об их любви к родной земле и военным походам.
Чаще всего на камне высечено и раскрашено изображение воина. Если он умер, будучи крестьянином-хлебопашцем, дома от смертельной болезни, а не от кровавой раны, полученной в сражении, каменотёс всё равно не преминёт написать: бывший солдат, храбрый солдат, имел столько-то ранений, сражался за родину.
Кладбища вели своеобразную летопись своего времени. У летописца-каменотёса не было ни времени, ни желания высекать картинки повседневной жизни. Слишком много тогда воевали.
Юноша в феске (памятник 1876 года) участвовал в Яворской битве во время сербо-турецкой войны. У него суровое лицо святого праведника и вместе с тем непокорность в глазах. Вся фигура очерчена одной линией. На тыльной стороне традиционная надпись, цель которой - привлечь внимание путника: «Сербом рождённый, приди и скажи: прости его Бог. Здесь покоится юный Ранко Джорджевич родом из Белуши, бывший солдат, проживший 21 год...»
Для другой надписи сельский каменотёс выбрал лукаво-насмешливый тон: «Здесь покоюсь я, а ты читаешь, лучше было бы наоборот, чтоб ты лежал, а я читал...»
Кладбища разбросаны повсюду - у дорог, в садах, среди сливовых садов и по берегам рек. Стоят сербские воины. Стоят в вечном дозоре. Корявыми буквами выведены короткие жизнеописания: «Жили Стоян со Стоянкой, но пришла война...», «Жили Момир и Момирка, жили в любви и согласии, да случилась война...»
Приходила война... Мужчины шли в атаку, женщины впрягались в плуг. Тиф косил людей. «Стой, погоди... они боролись храбро. За Сербию отдали молодую жизнь. Боец Второго полка моравской дивизии. Гайдук умер в присутствии властей. Ушла за костями и сама сложила кости. Ушёл за костями, да и он сложил кости. Полную телегу костей привёз внук Милорад. Погоди, родимый. Присядь в траву, отдохни немного. Прочти эти грустные строки. Помяни сербского воина».
Если любят шутку в Сербии, как ей не быть и тут? Такой шуткой каменотёс творил эпос. Причитания сдабривал острым словцом. И вот уже памятники, словно люди, взявшись за руки, ведут хоровод - коло.
«Стой, погоди, здесь лежит храбрый воин Стоядин Перишич, жил он, когда тебя ещё на свете не было, две войны отвоевал, в первой был наводчик, во второй - возчик; в первой войне турок побил, во второй - австрияков; хозяйство своё на немощные руки оставил; жена его Мара без устали воз свой тянула, детишек кормила; Стоядин для Сербии не жалел себя; три раны получил; от первой раны ещё мог бы подняться, от второй сумел бы оправиться, да от третьей, смертельной раны сложил он голову...» Слова грустные, а изображён весёлый рослый парень, брови дугой и лукавый взгляд.
Эти памятники, крайпуташи, стали появляться в XIX веке, а теперь ушли в прошлое. Народное слово искренне. Иногда оно острое, иногда ласковое, иногда жалостливое. Будто каменное войско поднялось и стоит до сих пор, чтобы не забывали мы, как эти люди жили и погибали.
Бранко В. Радичевич / 1986 г.
