- Если ты так поступишь, это будет означать, что я по-прежнему ничего не решаю в собственной жизни! А брак с Марио – исключительно моё решение и моя ответственность. Неужели ты не понимаешь, Суслик н.е.с.ч.а.с.т.н.ы.й?
Суслик подумал, что родители рано или поздно всё равно узнают правду, и согласился со своей Мартышкой. В конце концов, хорошо, что душа его спокойна за Малику. Ведь ему – единственному сыну в семье – и без того было о чём т.р.е.в.о.ж.и.т.ь.с.я.
Абдул был наследником и продолжателем отцовского дела. Мехтиев-старший начал вводить сына в семейный бизнес, когда тот поступил на первый курс Института строительства и архитектуры.
- Однажды ты заменишь меня на посту генерального директора холдинга, - говорил отец. – Поэтому ты должен досконально разбираться во всех процессах, которые здесь происходят, – не только в управленческих, но и в рабочих. Это не значит, что ты будешь переодеваться в спецовку и лично месить бетон или класть кирпич – но ты должен уметь это делать, должен быть готов к этому, понимаешь? Иначе станешь очередным папенькиным сынком в высоком тёпленьком кресле – и это кресло сможет в.ы.ш.и.б.и.т.ь из-под тебя любой п.р.о.х.о.д.и.м.е.ц. Так что постарайся, сын…
И Абдул старался. Не только потому, что ему однажды предстояло заменить отца, а потому что стыдно было бы не оправдать отцовское доверие. После учёбы он подрабатывал на отцовских стройках – начал с разнорабочего, потом побывал в подручных почти у всех мастеров, от каменщика до стропальщика. Присматривался к бригадирам и прорабам – кого и за что уважают, кого и почему н.е.д.о.л.ю.б.л.и.в.а.ю.т, с кем и по какой причине вообще не считаются… Потом настала офисная стадия – и бесчисленные ГОСТы, сметы, планы, ведомости, договоры и контракты. Абдул вникал во всё. Он знал поимённо всех сотрудников в головном филиале, от первого заместителя отца до охранников и уборщиц. Искренне уважал тех, кто трудился на совесть, независимо от занимаемой должности, и не упускал случая поощрить их тем или иным способом. Б.е.с.п.о.щ.а.д.н.о у.в.о.л.ь.н.я.л тех, кто манкировал своими обязанностями, не глядя на трудовой стаж и дипломы с грамотами. Мехтиев-старший несколько раз слышал, как сотрудники называют Абдула Муслимовича «строгим, но справедливым», и мысленно благодарил Аллаха – когда он отойдёт от дел, холдинг останется в надёжных сыновних руках.
Дом Мехтиевых находился в элитном ЖК «Золотая миля», строительством которого занимался их холдинг «Квадро-плюс». Не случайно негласным девизом компании была фраза «Строим как себе!». Муслим Замирович считал, что качество постройки не должно зависеть от цены, по которой её продадут. Дом, дорогой или дешёвый, должен быть надёжным и уютным. И его собственный коттедж был именно таким. Разумеется, в этом была немалая заслуга Гюльнары Сабировны, его обожаемой супруги. Её по праву считали хранительницей домашнего очага и признавали её непререкаемый авторитет во всём, что касалось домашних дел. Маме в доме подчинялись абсолютно все, начиная с её мужа и заканчивая зятьями и внуками. Старшая и младшая сёстры Абдула – Зарифа и Залина – уже сами были жёнами и матерями, но маму Гюльнару слушались беспрекословно. Разумеется, были у неё и помощницы по хозяйству – куда без них в трёхэтажном особняке! Они тоже благоговели перед Мехтиевой и содержали дом в образцовом порядке.
Абдул подумал о своих племянниках и племянницах. У каждой сестры было уже по двое детей, которых дядюшка обожал и постоянно баловал. Хохотушка Залина шутила, что собственных детей он будет кормить с серебра и поить из золота, а серьёзная Зарифа задумчиво поправляла: «Как бы не с платины…». Как р.а.с.с.т.р.о.я.т.с.я сестрёнки, когда узнают, что братик не женится на Малике… Как о.г.о.р.ч.и.т.с.я мама… Впрочем, не ломать же Суслику с Мартышкой эту брачную комедию всю жизнь! Уже через месяц она уедет к Марио, они заключат долгожданный брак – и родне придётся с этим смириться. Конечно, не обойдётся без г.н.е.в.н.ы.х сцен, с.л.ё.з и и.с.т.е.р.и.к, но рано или поздно обе семьи успокоятся и примут эти внезапные перемены как часть жизни.
Какой же е.р.у.н.д.о.й оказались эти семейные и.н.т.р.и.г.и по сравнению с п.о.к.у.ш.е.н.и.е.м на отца! И Абдул, как н.а.з.л.о, в это время был в командировке! Конечно, узнав об исчезновении Муслима Замировича, он всё бросил и примчался в Москву. В.о.р.в.а.л.с.я в родной дом в.з.б.е.ш.ё.н.н.ы.м, едва сдерживаясь, чтобы не выплеснуть я.р.о.с.т.ь на родных – нельзя, нельзя, он должен быть им опорой, а не новым источником с.л.ё.з! Его встретили з.а.п.л.а.к.а.н.н.ы.е сёстры, их растерянные мужья, р.е.в.у.щ.и.е по деду племянники… и мама – спокойная и невозмутимая. Она ласково поздоровалась с сыном, предложила ему принять душ с дороги и переодеться, пока разогревается ужин. Абдул застыл, оторопело глядя на неё. В голове заметались мысли: неужели не знает? Не может быть! Или знает и из-за этого… не дай Аллах! – повредилась в рассудке?!
Гюльнара Сабировна, пристально глядя на сына, улыбнулась – своей обычной чуть снисходительной улыбкой.
- Не волнуйся, сынок, со мной всё в порядке. Просто я знаю, что твой папа жив.
- Но… откуда? – хрипло спросил Абдул, не веря своим ушам.
- Отсюда, - отозвалась она, приложив ладонь к сердцу. – Я чувствую, что он не у.м.е.р, не п.о.г.и.б. Он не смог бы бросить нас в этом мире. Будем искать. И наберёмся терпения. Если его п.о.х.и.т.и.л.и, то вскоре выйдут с нами на связь, предъявят какие-то т.р.е.б.о.в.а.н.и.я… Тогда и подумаем, что делать дальше.
Несколько дней протекли в томительном неведении и в лихорадочном ожидании хоть каких-то новостей. Полиция вела поиски, опросила всех членов семьи и сотрудников холдинга, но в интересах следствия не разглашала результаты допросов. На людях Абдул держался, но, оставшись один, начинал м.е.т.а.т.ь.с.я, как р.а.н.е.н.ы.й зверь… Потом приходила мама, и её спокойный голос, разумные доводы немного успокаивали его. Он не выпускал из рук телефон, не закрывал ноутбук, каждые несколько минут просматривая почту. Практически не спал, ожидая, что с минуты на минуту п.о.х.и.т.и.т.е.л..и дадут знать и о себе, и об отце… Но ни он, ни его домочадцы даже представить себе не могли, каким образом новости найдут их.
*********************************************************************
Она стояла у лифта, уткнувшись в телефон. Тонкий пальчик сновал по экрану. Когда Абдул, мельком глянув на девушку, шагнул в разъехавшиеся двери, она мышкой юркнула вслед за ним. Потом зашло ещё несколько человек, лифт останавливался на каждом этаже, кто-то входил, кто-то выходил… Наконец Абдул и незнакомка остались вдвоём – всего на один этаж. Девушка дождалась, пока лифт тронется и быстро вынула из сумочки белый бумажный конверт. Протянула ему.
- Прочтите, когда будете один. Это важно. Завтра в это же время я приду устраиваться к вам на работу.
Мужчина ошеломлённо уставился на девушку. Симпатичная, можно даже сказать, хорошенькая – но не более. Судя по лёгкому акценту, нерусская… может быть, землячка? Тоже с Кавказа? Карие глаза, опушённые густыми ресницами, смотрели на него внимательно и… сочувственно? Нет, не может быть! С чего бы какой-то приезжей д.у.р.ё.х.е сочувствовать ему? Наверно, пытается з.а.и.н.т.р.и.г.о.в.а.т.ь, мнит себя таинственной роковой дамой, к чьим ногам он, богатенький Буратино, немедленно рухнет, не исключено, что прямо здесь, в этом самом лифте. Ещё одна навязчивая свиристелка… И с такой уверенностью заявляет, что будет здесь работать! Да кому она тут нужна, кто её примет, с какой радости?!
Чувствуя, как нарастает раздражение, Абдул уже собирался сказать девушке что-нибудь р.е.з.к.о.е и очень о..би.д.н.о.е, но лифт остановился, двери открылись, и незнакомка выскользнула наружу, мгновенно затерявшись за спинами входящих сотрудников. Мужчина п.р.е.з..р.и.т.е.л.ь.н.о с.к.р.и.в.и.л.с.я, машинально сунул конверт в карман пиджака и тут же забыл о нём до конца дня.
Он вернулся домой поздно ночью, коротко расспросил родных, узнал, что никаких новостей нет, и закрылся в своей комнате. Скинул пиджак, устало бросил его на стул – и замер при виде краешка белого конверта, показавшегося из кармана. Вспомнил ту странную девицу в лифте и ощутил новую волну р.а.з.д.р.а.ж.е.н.и.я пополам с е.д.к.и.м с.а.р.к.а.з.м.о.м. Интересничает – мол, написала от руки, запечатала поцелуем? Да нет, скорее с компьютером не дружит, вот и накалякала свои с.л.ю.н.я.в.ы.е признания ручкой! Даже не подумала, что такие работники в офисе и даром не нужны! И вообще ему сейчас не до интрижек, когда его отец…
Абдул, уже почти смявший нераспечатанный конверт, вдруг застыл, глядя на него. Не может быть… Неужели…
Сердце заколотилось у горла. Усилием воли он сдержал крик. Спокойно, спокойно... Она сказала, что придёт завтра, так? Вот тут-то он её и сцапает! И не выпустит, пока она не сдаст ему всех п.о.х..и.т.и.т.е.л.е.й до единого, всю информацию о них до последнего словечка! Иначе пусть пеняет на себя!
Он торопливо вскрыл конверт, развернул сложенный вчетверо листок – и о..б.ж.ё.г.с.я взглядом о знакомый почерк…
«Здравствуй, сынок.
Со мной, хвала Всевышнему, всё хорошо. Я у Заворотынских. Только очень прошу, не звони им и ни в коем случае не приезжай. За тобой и за всеми домашними наверняка ведётся с.л.е.ж.к.а. Я запомнил тех, кто и.з.б.и.л меня, но сейчас главное – найти «подставного» в офисе. Проверяй всех, сынок. Начни с тех, кто имеет непосредственный доступ к информации по холдингу, к заказчикам, к объектам. Ты сумеешь сделать это, не вызывая лишних п.о.д.о.з.р.е.н.и.й.
Это письмо сразу после прочтения с.о.ж.г.и. Ответ отправишь тоже письменно и с той же девушкой. Её зовут Зарема, она дагестанка, свояченица Константина и, можно сказать, приёмная дочка Заворотынских. Найди способ временно устроить её к нам на работу, чтобы мы могли поддерживать связь. Она толковый финансист и при этом достаточно умна, чтобы нигде не засветиться. Сейчас работает в банке, но возьмёт отпуск, чтобы нам помочь.
Сынок, ничего не говори маме и сёстрам. О моём местонахождении должен знать только ты. И на работе не произноси обо мне ни единого слова, не задавай ни единого вопроса. Зарема сама напишет тебе всё что нужно.
С любовью,
Папа»
После слова «папа» стояла размашистая отцовская подпись. Именно она окончательно убедила Абдула, что письмо написано отцом.
