В первых двух статьях по возможности кратко была затронута тема символизма в библейских книгах на примере образов «зверолова» и «птицелова». На очереди образ «рыболова» и иные, связанные с ним символы, которые в совокупности создают единую библейскую картину мира в его погибающем состоянии. Попробуем рассмотреть лишь некоторые аспекты этой картины и начнем с образы рыбы в христианской символике.
Ни для кого не секрет, что рыба это первый по времени христианский символ Самого Иисуса Христа. Хотя в евангельских повествованиях прямого отождествления Иисуса Христа с рыбой нет, именно изображение рыбы стало своеобразным паролем для всех учеников христовых для взаимного опознания друг друга во времена гонений и мученичества за веру в первые века. Ответ на вопрос, почему так сложилось, кроется в начертании имени (или монограммы имени) Самого Спасителя: ΙΧΘΥΣ (по-гречески ИХТИС), складывающейся из первых букв в словах: Иисус Христос Божий Сын Спаситель. Мнение о том, что это лишь совпадение или надуманный плод экзальтированного воображения первых христиан пусть останется на совести так мыслящих. Для христианина каждая случайность есть лишь действие Божьей благодати, проявляющей себя даже в обыденной закономерности. Тем более, если это касается священного придания и Писания, которое само по себе есть одна большая притча, в центре которой стоит Сам Спаситель. Или, как говорит Он Сам: «Исследуйте Писания…, они свидетельствуют о Мне» (Иоан. 5:39). Надеюсь, к концу статьи станет ясно, что образная связка «Иисус – рыба» станет более понятным.
Итак, возвращаясь к библейским, особенно к евангельским текстам, мы видим, что первые апостолы были именно рыболовами, и не случайно их проповедь также с самого начала сравнивается с ловлей рыбы. Слова Самого Господа, призывающего учеников на служение, обыгрывается в Евангелии от Матфея вполне однозначно: «Он (Христос) увидел двух братьев…, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков» (Матф. 4:18-19). То же самое мы видим в Евангелии от Марка (1: 16:17). И Царство Небесное также уподобляется «неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода» (Матф. 13:47).
Таким образом, с первых страниц Благой вести перед нашими глазами возникает довольно обширная и красочная картина, в которой все будущие христиане выступают как бы беспечно плавающими в морской пучине рыбами, а наверху рыболовы-апостолы только посылаются Спасителем закидывать свои сети.
Но почему в Евангелии выбран именно образ рыболова и рыб, символизирующих человеческие души? Кажется, ответ кроется в еще одном важном библейском символе, которым буквально переполнены все книги Ветхого завета (ВЗ). Иногда кажется, что его (ВЗ) книги как бы подготавливают читателя к будущему наглядному восприятию символики завета нового. И этот символ – «море». Он очень редко используется лишь для простого обозначения водной среды Земли, как бы противопоставленной ее сухопутной поверхности. В Библии море это устойчивый образ стихии самого дьявола. А сам многоименный дьявол в таких случаях выступает как владыка морского царства, где он именуется левиафаном, большой рыбой (китом) и т.д.
И, кажется, этот образ выбран не только по причине внешнего сходства морской стихии со всеми ее устойчивыми в нашем сознании атрибутами: глубиной (бездонностью), штормами, опасностями и т.д.
Можно сказать так. Море (как совокупность всех океанов и морей на планете) в том виде, в каком мы его знаем, появится на Земле только во времена т.н. водного потопа, когда все живущее на суше будет уничтожено, «стёрто» с лица Земли, а сама она перейдет в новое «пакибытие». Из первой книги Библии мы также узнаем, что во времена Авраама были уничтожены еще некоторые города за особо тяжкие грехи их жителей, и позднее, на их месте появился один большой водоем, известный нам под названием «Мертвое море». В четырнадцатой главе, где речь идет о походе неких царей на царства Содома, сказано: «Все они соединились в долине Сиддим, где ныне море Соленое» (Быт. 14:3). «…где ныне»! То есть там, где его раньше не было.
Для нас это подсказка. То море, с его непригодной не только для питья, но и для любых форм жизни из-за солености водой появилось там, где раньше процветал особый, сугубый грех. То же самое относится и к морю, как таковому.
То есть, море — это не просто библейский символ, как бы произвольно взятый Автором Писания из окружающего нас мира. Море это реальный, видимый, природный памятник, доставшийся нам в назидание из истории падшего человечества и прошлого самой Земли в подтверждение слов Самого Господа, сказанных Адаму сразу после грехопадения: «Проклята земля в делах твоих» (Быт.3:17).
(Понимаю, что идею о не «совечности» моря и Земли с первого раза принять достаточно сложно, так как, мол, это противоречит научным данным. Но на самом деле наука по этому поводу больше молчит. А сами моря-океаны априори считаются постоянными и неизменными с момента зарождения нашей планеты. Однако для ищущих подтверждения истинности чего бы то ни было только в мире науки стоит напомнить о существовании вполне научной модели, именуемой «гипотезой Ларина», согласно которой наша Земля в ее первоначальном состоянии была в разы меньше по объему и состояла только из сухопутной поверхности. Прав ли геолог Ларин в своих научных выводах, не нам решать).
В библейской картине мира море — это одновременно и аналог грешной цивилизации, когда-то сгинувшей в водах потопа, и современного человечества, тонущего в море греха. «А нечестивые – как море взволнованное, которое не может успокоиться….» (Ис. 57:20). Кроме того, море — это олицетворение мертвой бездны как обиталища человеческих душ до Христовой победы над адом или будущего Страшного суда: «Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим» (Откр. 20:13).
В такой символике становятся более понятны и другие устойчивые библейские сказания. В первую очередь это история того самого ноева ковчега, спасающегося в волнах потопа, т.е. образа, который в христианскую эпоху был широко развит в литургической поэзии в качестве еще одного символа Пресвятой Богородицы, в лоне которой рождается Спаситель и Его Церковь, Которых не способны поглотить никакие шторма.
В этом месте, конечно, мы должны вспомнить евангельские эпизоды с хождением Иисуса Христа по водам Генисаретского моря и усмирение морской стихии: «И убоялись страхом великим и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер, и море повинуются Ему?» (Марк 4:41).
Это же касается и двух других известных библейских образов. Первый – это история с трехдневным пребыванием пророка Ионы во чреве морского кита, как прообраза будущего нахождения в аду Самого Спасителя. «…к Господу воззвал я в скорби моей, и Он услышал меня; из чрева преисподней я возопил, и Ты услышал голос мой» (Ион. 2:3). Это еще раз показывает, что находясь в чреве кита, Иона понимал, что находится в адском пространстве преисподней. Второй – это, конечно, переход еврейского народа во главе с Моисеем по дну Чермного моря, когда за ними безуспешно гнались полки фараоновы: «Верою перешли они (евреи) Чермное море, как по суше… Египтяне потонули» (Евр. 11:29). Этот эпизод из священной истории еврейского народа также однозначно трактуется святыми отцами как образ победы Церкви над силами ада.
«Морская» тематика в библейских писаниях настолько обширна и разнообразна, что ее невозможно раскрыть в рамках одной статьи. Но прежде, чем вновь переходить к основной теме, стоит вспомнить еще один замечательный образ, который становится понятен только в христианскую эпоху. Из Евангелия мы знаем, что Сам Спаситель, получая крещение от рук Иоанна Крестителя, принимает на Себя и наши грехи, которые до этого вместе с водами Иордана как бы втекали в море всечеловеческих грехов, но в момент Его погружения в Иордан они потекли в обратную сторону. Удивительно пророчески точно и поэтично об этом сказано в псалме 113: «Море увидело и побежало; Иордан обратился назад» (Пс.113:3). Но почему «назад»? И почему это произошло именно Иордане? Чтобы это понять, необходимо вспомнить другие места Св. Писания. Например, в книге Иова Господь говорит страдальцу (Иову) о некоем «беХемоте» (евр. b'hemot - зверье или скотьё, не путать с гиппопотамом), под именем которого скрывается владыка адской преисподней, в которую утекают души всех людей после смерти. В 40 главе сказано: «он (бехемот) пьет из реки, не торопится, остается спокоен, хотя бы Иордан устремился ко рту его». И здесь мы вновь встречаем образ реки Иордан, уносящей в своем потоке через Генесаретское озеро в Мертвое море (т.е., в ад) души всех грешных людей. И для их освобождения Иисусу Христу, прежде чем сойти во ад и разрушить его, сначала приходится актом крещения принять на Себя их грехи, и чтобы это исполнить, иорданские воды на время меняют свое течение на обратное.
Итак, с одной стороны, в библейских текстах мы видим образ моря как адской, всепоглощающей стихии, где сам дьявол вылавливает души людей, «таскает удою, захватывает в сеть свою и забирает их в неводы свои, и оттого радуется и торжествует» (Авв. 1:15). С другой – апостолов-рыболовов, вылавливающих грешников из бушующей пучины мира.
Но есть и третий образ. Образ Самого Христа, уподобившегося каждому из нас. То есть, обычной рыбке, которая некогда стала добычей-приманкой для самого левиафана. Так, в книге Иова есть слова Господа, обращенные к без вины страдающему праведнику, объясняющие ему причину зла и страданий в этом мире и грядущего избавления от власти дьявола:
«Можешь ли ты удою вытащить левиафана и верёвкою схватить за язык его?... можешь ли пронзить кожу его копьём и голову его рыбачьею острогою?» (Иов 40:20-26). И в этой же беседе Бог дает понять праведнику, Кто один сможет это сделать: «Ты не видел его (левиафана), не удивляешься ли сказанному? Не ужасаешься ли, что он уготован Мне?» (Иов 41:1) (На ЦС – «не убояси ли еси, яко уготовяся ми». К сожалению, в синодальном переводе эта мысль полностью утеряна).
И только людям Нового Завета становится понятна сама т.с. «технология» процесса поимки дьявола удою, когда Сам Бог, воплотившись человеком, будет распят на Кресте, как любой умерший сойдет во ад, сокрушит его и освободит находящихся в нем праведников.
В заключение можно снова сделать один необязательный вывод. Ад, как отдельное место для грешников, не входил в первоначальный замысел Творца, также как и его аналога - моря не должно было быть на Земле. Также как ни того, ни другого не будет в «новом» веке. Об этом мы знаем из все того же откровения Иоанна Богослова: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и земля миновали, и моря уже нет. (Отк. 21:1)
