Предисловие. Данная статья является немного исправленной копией с написанной ранее (25 февраля 2021) одноименной статьи на канале «Размышления бывшего атеиста». Но после утери возможности далее работать под этим аккаунтом автор вынужден все начать сначала под псевдонимом «Vadim Starostin». Итак.
Как мы уже говорили, библейский язык — это язык символичный и образный. Это позволяет ему быть доступным и понятным в переводе на любой из известных нам языков. Образы пронизывают все священное Писание, и без них не описывается ничего. В этом смысле все библейские образы сами в себе представляют микро-притчи (для тех, кому еще не дано знать тайны Царствия Небесного (Мф. 13:10-13)).
О педагогических целях символичности Писания можно также сказать словами Святого Иоанна Златоуста. Они (притчи) даны нам «дабы сделать Слова более выразительными, облечь истину в живой образ, глубже запечатлеть ее в памяти и как бы представить глазами».
И сделано это не только для придания большей поэтичности тексту, но главное для выражения самой сути вещей и явлений мира, в котором мы когда-то оказались. Иначе говоря, притчи даны для научения читающего, и наша задача правильно понять или расшифровать заложенные в Писании коды-образы.
Можно даже сказать так. Не библейские слова-образы взяты из примеров окружающего нас тварного мира вещей и явлений, а сами эти вещи-явления существуют в тварном мире как отражения (образы) свойств и законов иного, изначального и надмирного бытия. То есть, не слово существуют для обозначения существующего (извиняюсь за тавтологию), а существующее само исходит из существа слова, так как слово предшествует всему. «В начале было Слово…Все через Него начало быть, что начало быть» (Ин. 1:1-3).
Впервые столкнувшемуся с Писанием, может показаться, что все библейские символы-образы как бы взяты произвольно и даже случайно из тех примеров, которые мы видим в своей жизни и в окружающем нас мире.
Надеюсь, если получится, мы увидим, что даже сами вещи-явления появляются в нашем мире по мере изменения самого нашего мира, и только за этим появляются и сами слова-образы, отражающие изменившуюся реальность.
Начнем с более простого. Всем, читавшим библейские тексты знакомы такие понятия, как: зверолов, птицелов и рыболов.
При первом восприятии за каждым из них мы видим лишь образ обычного человека, занимающегося промыслом разных видов добычи из животного мира. В Библии же все эти образы четко расставлены по своим местам.
Начнем со «зверолова». Зверолов воспринимается нами как некто, занимающийся охотой на зверей. И, если речь идет о человеке, то не просто на зверей, но на диких зверей (не домашних животных). Человек, подстреливший утку у соседа или забивший овцу из пасущейся отары, не охотник и называется как-то иначе.
Первым звероловом в Библии назван некий владыка нескольких земель по имени Нимрод. О нем сказано в Бытии так: «Он был сильный зверолов пред Господом: потому и говорится: сильный зверолов как Нимрод пред Господом» и далее: «Царство его вначале составляли: Вавилон…» и т.д. (Быт. 10:9-10).
Суть описываемого лучше раскрывается на церковно-славянском (ЦС): «сей бе исполин ловец пред Господом Богом; сего ради рекут: яко Неврод исполин ловец пред Господом. И бысть начало царств его Вавилон…» и т.д.
В обоих вариантах Нимрод не случайно дважды в одном предложении назван не просто звероловом, но звероловом или «исполином ловцом» пред Господом. А двойное столь настойчивое повторение одного и того же всегда означает как бы знак внимание на нечто очень существенное. Так впервые в Писании появляется образ царской власти, которая является «пред Богом» (в смысле перед лицом Господа Бога) легитимизацией властных полномочий на Земле. Причем, эта мирская власть, и ее нельзя путать со священнической. Но и она нужна. Об этом скажем чуть ниже.
Нимрод - «исполин ловец» или «исполин ловитвы», то есть, он не просто зверолов-охотник, каким может быть любой из нас. Слово «исполин» должно сразу отослать нас к временам допотопных «исполинов и гибборимов», что придает смыслу термина особый и даже возвышенный характер.
Но почему царь назван именно ловцом зверей, а не, скажем, тех же птиц или рыб?
Термин «зверь» в Библии сам по себе является достаточно устойчивым и глубоким образом. И под ним в первую очередь подразумевается образ свирепого, бесовского начала, противопоставленного евангельской кротости. Наиболее полно это раскрывается в Откровении Иоанна-богослова. Но начнем с первых глав книги «Бытие», в которых Бог говорит: «Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу её от всякого зверя». И первоначально кажется, что Бог обещает мстить за убийство человека бездумным животным, когда-то напавшим на него. Но реальный смысл «зверя» открывается в «Апокалипсисе». Достаточно просто открыть и внимательно перечитать все, что связано с эти «зверем» (или «зверями»). Например: «Зверь которого я видел…» и «увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон. Он действует перед ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю» (Откр. 13: 2, 11). Или: «Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него – как у медведя, а пасть у него – как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть» (Откр: 13:2).
Очень надеюсь, что большинству из читателей, хоть немного знакомых с христианским мировоззрением, понятно о каком «звере» идет речь в последней книге Библии. О том же, о котором наш философ-славянофил 19-го века И.С.Аксаков произнес свои замечательные по своей силе и пророческому пафосу слова: «Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода – деспотизмом и рабством. Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечёт – уже совлекает с себя – и образ человеческий, и возревнует об образе зверином».
Но для христиан в откровении Иоанна Богослова есть и другие обнадеживающие слова: «Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдёт в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его» (Откр.17:8).
Однако, продолжим. Следующим после упоминания Нимрода важным для нас эпизодом в Писании идет история с братом Иакова Исавом. Первое, что о нем сказано, тоже, как бы между прочим: «… и стал Исав человеком искусным в звероловстве, человеком полей; а Иаков человеком кротким, живущим в шатрах (Быт: 25:27). В первом же предложении мы видим противопоставление двух братьев-двойняшек. И в дальнейшем, как мы знаем, Иаков вслед за отцом и дедом положит начало церковной жизни и священнической власти, Исав же будет олицетворять царскую власть. В Библии это обозначено довольно недвусмысленно. Новая царская власть начинается от области Едом, в которой поселился Исав и дал ей свое имя. Сказано так: «Вот цари, царствовавшие в земле Едома, прежде царствования царей у сынов Израилевых» (Быт. 36:31).
В этой символике «ловец зверей» есть символ светской власти, обуздывающей то самое звериное (бесовское) начало в человеческом сообществе. В Библии эту власть олицетворяет собой царь, как мирской правитель, функция которого – общественный порядок в государстве. Более того, сам земной царь носит в себе образ Царя Небесного. Не будь аналога этой власти на земле, и образ Царя Небесного был бы нам не понятен. Поэтому царская власть на Земле устанавливается пред лицом Господа, что также придает ей свою сакральность и неприкосновенность наравне со властью религиозной, церковной. Причем, как мы видим из Писания, царская власть ей предшествует.
В качестве необязательного вывода из всего сказанного можно сказать, что и царская, и церковная власть будут всегда терпеть нападки со стороны того самого «зверя». Поэтому на мистическом уровне нас не должно удивлять, что все революционеры и ниспровергатели традиционных устоев, неуклонно двигаясь к установлению NOVUS ORDO SECLORUM (Новый мировой порядок или новый порядок веков), будут стремиться к разрушению Церкви и уничтожению монархий. Кстати, в Библии этот будущий «новый мировой порядок» обозначается через символический Вавилон. К чему это приведет, нам также вполне известно из того же откровения, к падению Вавилона и воЦАРению (пусть на короткое время) того самого «зверя».
В заключение – еще несколько слов о царственном Нимроде. Его по ошибке зачисляют чуть ли не в главного строителя того самого Вавилона «с башней до небес». Но это категорически противоречит и тексту, и духу Библии. Недопонимание, конечно, происходит от упоминания Вавилона среди его владений. Но, и это я попытаюсь показать в отдельной статье, термин "Вавилон" представляет собой даже не город с одноименным небоскребом, а целое явление во взаимоотношении людей со своим Творцом. Более подробно об этом можно прочитать здесь.
Образы птицелова и рыболова мы рассмотрим в следующих статьях.
продолжение: часть вторая, часть третья
