Шла обычная тренировка в зале гимнастики.
Девчонки, – не маленькие пластилиновые куколки, – а вполне сформировавшиеся «афродиты», прыгали с разбега на мостик, чтобы со всей силы врезаться головой в какого-то «козла». Но,… взмах руками-крыльями, и уже гимнастка, оттолкнув руками этого «козла», летит в воздухе, при этом успевая сделать несколько оборотов, чтобы приземлиться точно на ноги и с мягким полупоклоном отойти в сторону.
После прыжка, гимнастки одевали старенькие, но невероятно теплые кофточки и шерстяные чулки, чтобы сохранить тепло мышц для следующего упражнения, и превращались из супер-герл в милых домашних девчонок, которых надо просто носить на руках и оберегать от всех бед и напастей.
Впрочем, внимание немногочисленных зрителей, разминающихся спортсменов, ожидающих своей очереди, а также, отдыхающих после упражнения привлекали сейчас больше мужские параллельные брусья. Над брусьями «летал», нет не супермен, но, явно выдающегося таланта, паренек. Его невероятно четкие движения в полете, паузы, в которых он как будто повисал в воздухе, неожиданные развязки из любого положения, а самое главное, – улыбка, – чуть снисходительная, чуть ироничная, говорящая о «легкости» упражнения. Так же, как пианист играет, не глядя на пальцы, или машинистка печатает, не глядя на клавиатуру, Санька тоже всегда знал, когда под руками окажется снаряд, чтобы, выполнять свое упражнение, совершенно не глядя на брусья.
Санька, так звали гимнаста, уже закончил выступления в клубной команде. Его уже приняли в физкультурный институт, и, просто, пока не начались занятия, он по старой памяти пришел в свой спортклуб, чтобы не потерять форму и попрощаться со всеми.
Санька начал заниматься гимнастикой с четырех лет. Конечно, не сам, а мама привела. И не только привела, но и следила за его занятиями, чтобы не бросил. Санька не знал отца, жили они вдвоем с мамой, и, поэтому мама была самым большим авторитетом для паренька.
С детства мама приметила способности Саньки. Так, и на шпагат он мог сесть, и прогнуться «мостиком», чем пугал свою мать. Вестибулярный аппарат никогда не давал ему падать, а мягкие эластичные мышцы позволили развить природную гибкость. Конечно, главное не сам результат, как считала мама Саньки, главное, чтобы он не шатался с оболтусами по всему городу целый день, не связался с плохой компанией.
А, вот сам Санька, в какой-то момент, после многолетних тренировок и очередной похвалы тренера, понял, что гимнастика даст ему с матерью возможность выйти из более, чем скромного существования и обеспечить и старость матери, и его жизнь. И он начал тренироваться с еще большим усердием.
Это позволило ему уже на первом курсе физкультурного института, получить звание кандидата в Мастера спорта СССР. Его заметили на высоком уровне. Еще до начала учебы в институте, его начали приглашать и на всесоюзные сборы. Он тренировался в команде Советских спортсменов вместе с Александром Дитятиным, Николаем Андриановым и другими чемпионами СССР тех лет.
На международные соревнования за границу его пока не пускали, т.к. из близких родственников у него была только мать. Ни жены, ни даже девушки еще не было, поэтому КГБ пока только присматривался к нему, но не выпускал. Это был вопрос недалекого времени, – международные соревнования, звания, чемпионские титулы…
Поздним ноябрьским вечером, время уже близилось к полуночи, Санька возвращался домой на электричке после тренировки в институте. Второй курс института был очень ответственным. По ближайшим результатам должен был определиться график соревнований для него на следующий календарный год, поэтому тренировки шли постоянно. В легком плащике, со спортивной сумкой, в которой был тренировочный костюм и пара тетрадей для лекций, Санька сидел в почти пустом вагоне. Усталость и равномерный стук колес нагоняли сонливость. Ехать Саньке было недалеко, еще минут двадцать, поэтому он всеми силами стремился отогнать сон. Он решил, что надо смотреть в окно и вспоминать что-нибудь хорошее. А, хорошее, в его понимании, это успехи на снарядах. Он представил на кольцах «крест», мышцы сами напряглись и адреналин слегка приподнял настроение. Зафиксировав «крест», полное расслабление и падение вниз, чтобы через доли секунды взлететь и… Легкая улыбка, улыбка победителя, появилась на его лице.
Внезапно лязгнули раздвижные двери вагона, и гул колес ворвался в вагон набравшей скорость электрички. В вагон заглянул пацанчик лет десяти, оглядел почти пустой вагон с двумя-тремя пассажирами. Оглянувшись в тамбур, бросил несколько слов. Из-за шума слов было не разобрать. Тотчас же, видимо получив пинка из тамбура, влетел в вагон. Пройдя пустые сиденья, остановился напротив Саньки.
-Дядь, дай закурить!
-Это вредно, – улыбнулся Санька. – Я не курю.
Реакция пацана была неожиданной: заорав, что есть мочи, как будто его режут, он помчался назад в тамбур. И тут в дверь электрички зашли пятеро молодых парней и с ними две девицы.
-Ты чего это, маленьких обижать? – парни не спеша направились к Саньке.
Девицы скромно уселись у входа вагона, пересмеиваясь между собой и ожидая зрелища. Маленький провокатор спрятался за их спинами.
Санька встал и оглядел вагон: бабулька и двое школьников явно не помощники. Бежать в соседний вагон, как заяц от волков? Не факт, что найдет себе заступников, желающих подраться с гопниками.
Никогда Санька не позволял страху овладеть собой. Именно преодоление страха и сила воли вели его к рекордам, четкому выполнению сложнейших упражнений, чемпионским титулам. Невозможно, выполняя переворот в воздухе, остановиться, чтобы перевести дух. Если уж ты отправил свое тело в полет, кажется выше, чем прыгуны в высоту, ты должен после всех переворотов до конца контролировать себя, чтобы без всяких сомнений приземлиться нужной частью тела. С самого детства он учился сосредоточенности, раз за разом преодолевая страх и боль. И, наоборот, воспоминания о пережитом страхе, воспоминания о том, что когда-то ты дал слабину, способны разрушить любую карьеру. Сомнения в себе рано или поздно могут привести не только к поражению, но и к тяжелейшим травмам: переломам рук, ног, позвоночника. Санька не допускал, не мог позволить себе, как будто он простой нормальный человек, просто убежать от подонков. Чемпион может упасть, но не должен бояться падения. Кажется, эта мысль была выражена великим боксером Кассиусом Клеем.
И вот, получив, легкий толчок в плечо, Санька собрался, сделал глубокий вдох и, не дожидаясь повторных ударов, которые могут и с ног сбить, нанес кому-то сам первый удар. Великолепная реакция, развитая мускулатура и безукоризненная координация движений делали его сильным противником.
У входа в вагон раздался визг. Девицы никак не ожидали сопротивления. Этот визг отвлек внимание Саньки, и он пропустил сильный удар в лицо. Впрочем, боль ему была знакома, как никому, и он умел преодолевать ее. Следующий удар он оставил за собой и количество противников еще сократилось.
Девицы, вскочив со своих мест, побежали ко всей группе, создав толпу вокруг Саньки. Перескочив через сиденья, он оказался в узком проходе, где против него мог драться только кто-то один.
Одна из девиц, оказавшаяся у Саньки сзади, с визгом бросилась ему на спину и обхватила его плечи, заблокировав руки. Скинуть ее оказалось секундным делом, но в этот момент он пропустил удар в живот. Никакой боли, никаких ощущений, только тоненькая теплая струйка крови, скользнув по животу, полилась вниз.
Отморозки, считавшие себя единственными владыками ночных электричек, бросились толпой на одного.
Рано утром свет фары первой электрички, шедшей в Москву, осветил человека, шедшего вдоль линии. Машинист дал сигнал, но, проехав мимо прохожего, на всякий случай посмотрел в окно назад, чтобы убедиться, что электричка не зацепила пешехода. Он увидел, как человек качнулся и упал. С досадой, что может быть сбил человека, машинист по рации связался с диспетчерской и сообщил координаты происшествия.
Приехавший через несколько минут наряд полиции, а также врачи скорой были поражены. На насыпи лежал труп, у которого практически не было видно лица из-за сплошной гематомы, кулаки были сбиты в кровь до самых костей. В дальнейшем врачи насчитают свыше тридцати ножевых ранений и констатируют смерть от потери крови.
Хоронили Саньку в закрытом гробу. Он не проиграл ни одного соревнования.
Подонков, считавших себя «сверхчеловеками», нашли. Через два года, но они получили по заслугам.
