В заботливости Нефёду не откажешь. Во-первых, он приобщил болотника к ограблению местного продуктового магазина - у хозяйки стресс сильный, конфет придётся спереть много, сам не дотащил бы. Во-вторых, по дороге для компании они где-то ещё и Добромила прихватили. И в-третьих, помимо сладостей вся эта развесёлая компания приволокла мне ещё булочки, сгущёнку, шоколадное масло, две вакуумных упаковки с нарезкой сырокопчёной колбасы, три банки шпротов, пачку сосисок, копчёный окорочок и две бутылки пятилетнего коньяка. И апельсин.
- Хуже всё равно уже не будет, - объяснил Нефёд наличие в награбленном алкоголя. - А рыбка для меня. Ты мне обещала в обмен на вафельки.
Это было последнее чёткое воспоминание, поскольку я согласилась с тем, что хуже уже не будет. Мне нужна перезагрузка. Напиться, нареветься, выспаться, протрезветь и начать всё с нуля. Но, блин, коньяк…
Очнулась я днём. На полу в доме Лопатиных. Добромил заботливо подал мне стакан воды и сообщил, что аптечки нет.
- Я же ведьма, сейчас само всё пройдёт, - промямлила я, морщась от слишком яркого дневного света.
- Угу, - согласился он. - Волшебная на всю голову.
- Повежливее, пожалуйста, - попросила я и попыталась встать.
Не с первой попытки, но мне это удалось. Голова трещала так, будто меня всю ночь по ней били. И целебная магия почему-то наотрез отказывалась повиноваться моей воле. Точнее, я эту магию вообще не чувствовала. И не только её.
- Ой… - поморщилась болезненно и присела на стул. - Что-то мне нехорошо.
- Да неужели? - язвительно отозвался домовой, и я только тогда поняла, что вижу его как-то расплывчато.
Попыталась вспомнить, как меня вообще занесло в дом Лопатиных. Вспомнила, что ревела и жаловалась нежити на свою несчастную судьбу. Ну это логично - ради выброса накопленного негатива через слёзные железы я первую бутылку и открыла. Дошло до второй дело или нет, не помню. Я крепкие напитки уже давно принципиально не пила, потому что после третьей рюмки мой самоконтроль обычно отключается напрочь вместе с совестью, скромностью и инстинктом самосохранения. А ещё я вспомнила, что мы играли в «козла» пара на пару моими гадальными картами. Со мной в паре был Никанор, а он играть вообще не умеет. Домовые у нас несколько раз выиграли. Играли на конфеты. Вот кому расскажи такое - отдых в психбольнице обеспечен.
- Полагаю, ты ничего не помнишь? - догадался Добромил.
Я бы кивнула, но не рискнула трясти и без того больной головой.
- Я же не сделала ничего такого, о чем сейчас начну жалеть? - спросила осторожно.
- Ну-у-у… - неприятно протянул домовой и протопал через комнату в сторону спальни, откуда через минуту вернулся с несколькими карамельками. - Если в общих чертах, то навредить ты точно никому не навредила, кроме самой себя.
- А подробнее? Куда моя магия делась? Я её не ощущаю. И ты выглядишь странно.
- Ты от неё избавилась.
Да уж, такое с похмелья переварить сложно. И знала ведь, что пить мне нельзя, а толку-то? После драки кулаками не машут.
В целом, с точки зрения Добромила, мои посиделки с нежитью удались на славу. Всё было в пределах приличия. Я пила, практически не закусывала и жаловалась на бесконечную чёрную полосу. Потом я взяла карты и попыталась заглянуть в собственное будущее, но ничего не вышло, и поэтому мы дружно сели за стол играть в покер. Болотник так и не смог запомнить значение комбинаций и собрался уйти к себе в подвал, но я предложила игру попроще. И ещё мы анекдоты про Бабу Ягу вспоминали. В общем, ничего ужасного не происходило. А спустя какое-то время меня опять накрыло печалькой, и я заявила, что не хочу быть ведьмой. От магии сплошные проблемы. Выбрала несколько конфет и начала снимать на них свои колдовские возможности, как обычно колдуны и ведьмы перед смертью делают. Только нормальные колдуны какие-нибудь долговечные артефакты для этого используют, а мне было всё равно.
- Мы со Степаном подумали, что ты помирать собралась, - рассказывал Добромил. - А Нефёд про твою пустоту рассказал.
- То есть вся моя магия в этих конфетках? - недоверчиво переспросила я.
- Угу, - подтвердил домовой.
- Класс… - поморщилась я. - А сюда меня каким ветром занесло?
- Ты сказала, что не имеешь права оставаться в доме человека, которому не верна. Попросила Нефёда прибраться там и присмотреть за живностью. Я вот только не понимаю, с чего ты решила, что имеешь право жить здесь. У этого дома вообще-то тоже есть хозяин.
Я закрыла глаза и вздохнула. Ну хоть не поссорилась ни с кем - уже хорошо.
- Я сейчас уйду, - пообещала недовольному домовому. - Прости. Мне пить вообще нельзя. Телефон я там оставила? С собой не брала?
- Он у Степана. Степан у моста. Просил сказать, чтоб ты туда пришла, когда очухаешься.
- Зачем?
- Хочет обратно в своё болото. Ты пообещала, что поговоришь с лешим.
Час от часу не легче. Судя по духоте в доме, погода вернулась к прежней жаре - мне в моём состоянии только по улице шляться. А идти придётся, раз пообещала. И магию вернуть тоже надо, потому что без неё я лешего не увижу даже, если он сам не захочет.
Стоило мне подумать о возвращении колдовских сил, как внутри поднялся неосознанный протест. Не хочу. На полном серьёзе. На конфеты, по воле случая ставшие вместилищем волшебных даров, смотрела как на яд. Странное ощущение. Мне даже прикасаться к ним было страшно. И ещё в голове крутилась какая-то важная, но ускользающая мысль, связанная именно с магией - как предостережение.
- Что-то я, кажется, ещё не очухалась, - поморщилась я. - Голова раскалывается. А я на все конфеты разом сняла всё, что у меня было магического, или по отдельности каждый дар на разные карамельки? Мне бы сейчас только целебную часть вернуть.
- Всё разом, - уверенно заявил Добромил, протягивая мне конфеты.
Ложь. Я вспомнила. Я делила способности. «Барбарис» заговорила на хранение дара ведуна. Второй конфетке отдала целительский дар. Это был «Снежок», точно помню. Ясновидение вложила в «Гусиные лапки». Поскольку остальные магические возможности я пока ещё выделить не успела, остаток наследия Серафимы полностью перекочевал из моей души в клубничный леденец. И ещё оставалось то, что принадлежало лично мне до того, как в мою жизнь вернулась Белена. Я не разбиралась, что там было. Точно какая-то особенная защита - я помню, что почувствовала себя обнажённой, когда избавилась от этого. Наверное, это было то самое, что не позволяло Белене причинить мне вред. И что-то ещё. Что-то такое… Мне было очень больно отказываться от этой части себя. Мучительно больно. Не физически, а…
«Нет. Я не могла так поступить. Только не это. Пожалуйста!», - мысленно взмолилась я и потянулась рукой к мятной конфетке, но снова почувствовала подсознательный протест и двумя пальцами подцепила за хвостик фантик «барбариски». В даре ведуна для меня точно нет ничего опасного. Он мне необходим. Целебная магия тоже не навредит, поэтому я осторожно, чтобы не касаться других конфет, взяла ещё и «Снежок». Сжала в кулаке и снова села на пол, потому что к головной боли немедленно добавились сильное головокружение и звон в ушах. К счастью, продолжалось это не очень долго. Уже через пять минут я чувствовала себя совершенно здоровой и… абсолютно несчастной, поскольку поняла, что ночью, избавляясь от магии, заодно избавилась и от крепкой материнской связи с собственным ребёнком. Я вырвала из своей души не чужие способности, а часть самой себя. Лишила своё сердце любви к сыну и к Власову, потому что их потеря заставляла меня страдать. Спрятала в маленькую мятную карамельку смысл своей жизни.
- Положи остальные конфеты в пустую банку, - бесцветным голосом попросила домового, которого снова стала видеть отчётливо. - Я пока не хочу к ним прикасаться.
Добромил выполнил мою просьбу быстро и без вопросов. Убрал карамельки в маленькую баночку с закручивающейся крышкой и отдал их мне, не забыв при этом напомнить, что леший очень вредный, и мне точно не помешает защита.
- Спасибо за заботу, - сухо поблагодарила его я. - Мне сейчас не помешает зубная паста, а с остальным я как-нибудь сама разберусь.
Но зубной пасты в доме Лопатиных не было, поскольку Антон выбросил всё, что имело срок годности. Консервы только оставил в подполе - свежие и прошлогодние. А меня бесили неприятные последствия ночных возлияний, поэтому я сунула в рот «барбариску», покинула пустой дом и пошла к мосту объясняться с болотником.
Добромил в сопровождающие не навязывался, да я бы его с собой и не взяла - он под властью Марии. Я больше не представляю для неё никакой ценности, потому что не связана с Владиком. Она звонила мне ночью - это я тоже вспомнила. Звонки начались сразу же после того, как я задумала от магии избавляться, но мне в голову пришла гениальная мысль выключить телефон. Я ещё тогда знала, что чёрной ведьме не понравилась моя затея - подневольная нежить пыталась мне помешать. Оба домовых наперебой уговаривали меня не рубить с плеча, остановиться, подумать о последствиях. Они нервничали. Я даже видела, как магические ошейники сдавливают их маленькие бесплотные тела, принуждая выполнять волю хозяйки. Тогда-то я и пообещала болотному духу, что верну его обратно в болото в обмен на временное избавления меня от общества назойливых домовых. Никанор спросил, как я это сделаю, если перестану быть ведьмой, а я ответила, что для беседы по душам с лешим мне магия не нужна. Свободный дух сильнее подневольных - он просто утащил Нефёда и Добромила в подвал и отпустил их только после того, как я полностью опустошила свою душу. Добромил не видел, что именно я делала. Он не мог знать о разделении способностей. Судя по всему, Мария приказала ему убедить меня взять все конфеты, чтобы я вернула нужную ей связь на место. У неё осталась лишь слабая надежда на то, что я после выпитого ничего не вспомню, но я вспомнила. А теперь она лишена возможности в полной мере получать природную магию через моего сына. Связь обеспечивает только Власов. Если оборвать и эту ниточку, Владик станет для Марии бесполезным. Вот только какое мне теперь до этого дело? Я ведь не люблю ни мужа, ни сына. Они оба для меня теперь чужие.
Я шла по центральной улице Мизгиревки, не обращая ни малейшего внимания на местных жителей. Вчера многие из них здоровались со мной первыми, но новая внешность обеспечила мне относительную изоляцию от общества. На ближайшие две недели Эля Власова исчезла, а в селе появилась симпатичная блондинка, которую никто не знает. Это тоже нужно было обдумать, чтобы нигде не оступиться ненароком, но я сосредоточилась на ощущениях, касающихся моей семьи. Оказывается, намного проще мыслить логически, когда не испытываешь тревогу, тоску и отчаяние. Ещё вчера я разрывалась между желанием побыстрее вернуть тех, кто мне дорог, и намерением действовать постепенно и рассудительно, а сегодня эта дилемма разрешилась сама собой. Сердце жены и матери умолкло. Остался только разум, способный трезво оценивать ситуацию. Это удобно. Странно, до ужаса непривычно, в корне неправильно, но всё же так лучше для всех. Наверное, именно поэтому хирургам и не разрешают оперировать родственников - от волнения за дорогого человека рука может дрогнуть.
Я самой себе клялась не совершать необдуманные поступки, но так получилось, что спонтанное решение отказаться от колдовства оказалось верным. У меня наконец-то появилась возможность последовать совету Власова и сосредоточиться на фактах. Страхи, провоцирующие потребность осторожничать и что-то додумывать, чтобы не ошибиться, остались в прошлом. Я свободна от тех, кто был мне дорог. Я свободна от Марии. Как ещё она могла контролировать каждый мой шаг и даже мысли, если не через связь с ребёнком? А никак. Я свободна от этого контроля. И от пристального внимания Карпуниных я тоже свободна, потому что они не знают, как я теперь выгляжу. Эта всесторонняя свобода и независимость открывают передо мной массу новых возможностей. Но… Подневольная местная нежить постоянно маячит где-нибудь поблизости и по приказу хозяйки может слить информацию обо мне Карпуниным. Вывод - надо убираться прочь из Мизгиревки немедленно, пока никто не успел опомниться. Я и так уже потеряла много времени. И я не обязана ждать две недели, чтобы вернуть свою внешность - я могу воспользоваться заговором снова и стать такой, какой меня не знают ни домовые, ни Сергей. Надо бежать, пока меня опять не посадили на цепь. Никого не жалеть, думать только о себе, окончательно оборвать все связи с прошлым. Если я хочу что-то исправить, то я должна перестать быть собой не на две недели, а до тех пор, пока не уничтожу всех своих врагов до последнего. Но для начала мне нужно обмануть тех, кто останется здесь, потому что дома остались кое-какие важные для меня вещи.
Намеченный маршрут я не изменила - свернула к старому мосту, прошла мимо яблоневого сада и побрела по не успевшей просохнуть тропинке к берегу, где меня ждал болотник. Сверху припекало солнце, снизу от земли поднимались влажные испарения - природа жила своей жизнью, как и всегда. У реки пахло сыростью. В воздухе порхали шустрые стрекозы. Никанор сидел на старом поддоне, который притащили на берег рыбаки, чтобы не пачкать штаны о мокрую почву. Рядом с поддоном на траве лежал непрозрачный полиэтиленовый пакет.
- Это что? - спросила я у болотного духа, не считая необходимым тратить время на приветственные фразы.
- Твои вещи, - с унылым видом отозвался он.
- Вы меня из собственного дома выселили что ли? - криво усмехнулась я.
- Так ты ночью сама выселилась и сказала, что не вернёшься, - пояснил он.
Было такое, да. Уходя на непослушных ногах из дома, я действительно заявила, что больше туда не вернусь. Правда, я тогда была пьяна в стельку, а верить пьяной женщине - дело неблагодарное. Уж Нефёд-то точно должен был сообразить, что я приползу обратно с повинной, когда протрезвею.
- Ну и что тут? - поинтересовалась небрежно, подняв с земли пакет.
- Всякая всячина, - пожал серовато-зелёными плечами болотник. - Нефёд что-то собрал. Сказал, что на новом месте тебе это пригодится.
В пакете я нашла много ненужностей и всё то, зачем намеревалась ненадолго вернуться домой. Там лежали мои паспорт и водительское удостоверение, банковские карты, наличность, зубная щётка, два комплекта нижнего белья, шорты, две чистые футболки и зарядное устройство для телефона. Ещё я обнаружила в этой коллекции носок Власова, в который Нефёд засунул мою резинку для волос, погремушку Владика и клочок своей шерсти - мы ведь семья, поэтому и оберег нужен на всех. И домовой тоже член семьи, а семья своих никогда не бросает. Я бы подумала, что Нефёд этим оберегом намекает на моё предательство, но в пакете лежали ещё две вещи, которые домовой взять своими ручками-лапками не мог из-за установленной мной защиты от нежити. Это были банка с консервированной Беленой и маленькая баночка из-под витаминов, в которую я спрятала артефакт, обнаруженный в шкатулке в доме Лопатиных.
- Ну и как вы ухитрились положить это в пакет? - спросила я у болотника.
- С трудом, - ответил он. - Банку я палками с полки осторожно снял, а пузырёк кошка прикатила. Её Нефёд попросил. Ты не волнуйся, мы за ней присмотрим. А щенка я утром на лесопилку отвёл. Он на домовых бросается из-за чёрной магии, есть из их рук не станет.
Я нахмурилась и посмотрела ему в глаза.
- То есть вы раньше меня поняли, что я уйду?
Никанор вздохнул печально, скривил свою жабью физиономию в подобие улыбки и протянул мне мой телефон.
- А чего там понимать-то? У живых жизнь короткая, им твоя помощь нужнее. Ночью после твоего ухода домовым досталось крепко. Им велено любым способом заставить тебя вернуть всё на свои места. Добромил не понимает ничего, поэтому слушается беспрекословно, но он тебя побаивается, а Нефёд намеренно дурачком прикидывается. Думаешь, если я зелёный и склизкий, то и в голове у меня тоже тина болотная? Уходи, ведьма. Спасай себя и семью. Я подожду. Моё болото никуда отсюда не денется. И Аннушка никуда не денется. Пообещай только, что вернёшься.
- Вернусь, - пообещала я. - Обязательно вернусь и разберусь, что не так с вашей сказкой. Кстати, всё время забываю у тебя спросить, где у Серафимы была ведьмовская нора. Дома она не колдовала, там чисто.
- Ну вот как вернёшься, так и покажу, - ответил болотник. - Или срочно надо?
- Срочно, - кивнула я.
Он подумал немного, поморщился и поднялся на кривые ноги.
- Ну тогда идём, это недалеко. Но на услугу услугой ответить придётся.
- И какой же? - улыбнулась я. - Обратно в своё болото хочешь?
- Ты обещала, - напомнил он.
Ну да. Доверие заслужить надо. Да и услуга-то простая - с лешим поговорить по душам. Вот только Добромил был прав - с магией этот разговор пройдёт намного проще и успешнее. Да и если бы не пришлось соглашаться на эту сделку, я бы всё равно вернула себе способности Серафимы. «А мятная конфетка будет ждать своего часа», - решила я, вынув из баночки «Гусиные лапки» и клубничную карамельку.
Как там Сергей сказал? Я предпочла магию семье? Вчера я готова была спорить с этим несправедливым обвинением до хрипа, а теперь - да, предпочла. Отказалась, но не от одного в пользу другого, а только от зависимости, которая делала меня слабой. Я верну их. И ту часть моей души, которая спрятана в мятной конфете, тоже верну, но только после того, как буду полностью уверена в том, что «долго и счастливо» для нас - истинное будущее, а не мечта.
Оглавление:
