В журнале «Огонекъ» №47 от 23 ноября 1908 года были опубликованы рассуждения госпожи Северовой (литературный псевдоним Натальи Нордман, невенчанной жены Ильи Репина) о жизни домашней прислуги в Российской империи начала XX века.
«Недавно, — вспоминает г‑жа Северова, — ко мне пришла наниматься одна молодая девушка. — Отчего вы без места? — спросила я строго. — Я только что из больницы! Месяц пролежала. — Из больницы? От каких это болезней вы там лечились? — Да и болезни-то особенной не было — только ноги распухли и спину всю переломило. Это, значит, от лестниц, господа жили в 5‑м этаже. Тоже головы кружение, так и валит, так и валит, бывало. Меня дворник с места прямо в больницу и свез. Доктор сказал, сильное переутомление! — Что же вы там камни, что ли, ворочали?
Она долго конфузилась, но, наконец, мне удалось узнать, как именно она проводила день на последнем месте. 👇
В 6 вставать. «Будильника-то нет, так поминутно с 4 часов просыпаешься, боишься проспать». Горячий завтрак должен поспеть к 8 часам. «Битки рубишь, а носом так и клюешь. Самовар поставишь, одежду и сапоги им вычистить также надо. Уйдут кадеты, барина на службу справлять, тоже самовар поставить, сапоги, одежду вычистить, за горячими булками да за газетой сбегать на угол».
«Уйдет барин, барыню и трех барышень справлять — сапоги, калоши, платье вычистить, за одними подолами, поверите ли, час стоишь, пылища, даже песок на зубах; в двенадцатом часу им кофе варить — по кроватям разносишь. Между делом комнаты убрать, лампы заправить, разгладить кое-что. К двум часам завтрак горячий, в лавку бежать, к обеду суп ставить.
Только отзавтракают, кадеты домой, да еще с товарищами валят, есть просят, чаю, за папиросами посылают, только кадеты сыты, барин идет, свежего чаю просит, а тут и гости подойдут, за сдобными булками беги, а потом за лимоном, сразу-то не говорят, иной раз 5 раз подряд слетаю, за то и грудь, бывало, ломит не продохнуть.
Тут, смотришь, шестой час. Так и ахнешь, обед готовить, накрывать. Барыня ругается, зачем опоздала. За обедом сколько раз вниз пошлют в лавочку — то папиросы, то сельтерская, то пиво.
После обеда посуды в кухне гора, а тут самовар ставь, а то и кофею кто попросит, а иной раз гости в карты играть сядут, закуску готовь. К 12 часам ног не слышишь, ткнешься на плиту, только заснешь — звонок, одна барышня домой вернулась, только заснешь — кадет с балу, и так всю ночь, а в шесть-то вставать — битки рубить».
«Выслушав этот рассказ, — пишет г‑жа Северова, — я поняла, что эта молодая девушка слишком ревностно относилась к своим обязанностями, которые длились 20 часов в сутки, или же она была слишком мягкого характера и не умела грубить и огрызаться.
Выросшая в деревне, в одной избе с телятами и курами, является молодая девушка в Петербург и нанимается одной прислугой к господам. Темная кухня в соседстве с водосточными трубами — арена ее жизни. Тут она и спит, причесывает волосы у того же стола, где готовит, на нем же чистит юбки, сапоги, заправляет лампы».
«Домашняя прислуга считается десятками, сотнями тысяч, и между тем законом еще ничего не сделано для нее. Можно в самом деле сказать — не про нее закон писан».
На голодный желудок всю жизнь подавать собственными руками вкусные блюда, вдыхать их аромат, присутствовать, пока их «кушают господа», смакуют и хвалят («под конвоем едят, без нас не могут проглотить»), ну как тут не постараться стащить хоть потом кусочек, не полизать тарелку языком, не положить конфетку в карман, не глотнуть из горлышка вина.
Когда мы прикажем, наша молодая горничная должна подавать мыться нашим мужьям и сыновьям, носить им в кровать чай, убирать их постели, помогать одеваться. Часто прислуга остается с ними совсем одна в квартире и ночью по возвращении их с попоек снимает им сапоги и укладывает спать. Все это она должна делать, но горе ей, если на улице мы встретим ее с пожарным. И горе ей еще больше, если она объявит нам о вольном поведении нашего сына или мужа».
К сожалению хорошо известно, что прислуга тех времен была, скорее, рабами своих господ. Особенно доставалось женской части: неопытные, наивные, но работящие девушки, прибывающие в города из сел, зачастую становились не только круглосуточной рабочей силой, но и вовлекались в неуемные и беспорядочные половые связи с господами, их сыновьями, друзьями их друзей и прочими.
Свои рассуждения г‑жа Северова заканчивает пророчеством: «…еще 50 лет назад слуги назывались «домашней сволочью», «смердами» и именовались так и в официальных бумагах. Теперешнее наименование «люди» также уже отживает свое время и лет через 20 будет казаться диким и невозможным.
«Если мы „люди“, то кто вы?» — спросила меня одна молодая горничная, выразительно глядя мне в глаза».
Госпожа Северова немного ошиблась — не через 20, а уже через 9 лет случится революция, когда не захотевшие жить по-старому низы начнут массовое выпиливание верхов. И тогда молодые горничные посмотрят в глаза своим барыням еще выразительнее…
____________________________
Спасибо❤️
Любите читать? Переходите к нам на Альманах Наследие Диджитал
