Глава 63
Маша блуждает взглядом по комнате, но потом всё-таки начинает:
– Я уже спросила Диму, но он сказал, что с этим вопросом лучше обратиться к тебе…
Внимательно вслушиваюсь в каждое слово. Но о чём именно идёт речь?
– У тебя тогда была связь с тем парнем из ночного клуба, Борисом. Почему ты так уверена, что ребёнок от Гранина? – наконец заговорила она, и у меня отпала челюсть.
– Что?! – качаю головой и встаю.
Так вот в чём дело? Эти двое решили, будто я понятия не имею, от кого забеременела?! Делаю глубокий вдох, чтобы успокоить порыв гнева и не выплеснуть его на голову подруги. При этом смотрю в окно, говоря себе, что не надо вот так сразу бросаться в драку, а прежде понять мотивы Маши и Данилы. Когда огненная волна в голове сходит, снова поворачиваюсь к ним.
– Скажи мне, Маша. С чего ты взяла, что я спала с Борисом? Я ведь ещё тогда тебе сказала, что вернулась домой одна, и между нами ничего не было. Но вы оба опять придумали нечто такое… – не продолжаю, поскольку ощущаю, как внутри снова поднимается гнев.
Но могу ли винить их за такое предположение? Особенно Машу, поскольку уж она-то знает. В своё время у меня было много «одноразовых» романов. Их число не превышает двух десятков с момента поступления в университет, но для кого-то и такого количества достаточно, чтобы признать девушку… падшей женщиной, мягко говоря. Но с этим давно покончено!
Они оба смотрят на меня, смущаясь.
– Повторяю для тех, кто в танке. Я не спала с Борисом, даже не дала ему номер своего мобильного телефона. Он поцеловал меня на прощание в щёку, потом такси довезло его домой, я дальше поехала одна, – пока объясняю, Маша смотрит на меня с беспокойством. Тут до меня доходит внезапно, что совершилась некая страшная вещь.
– Ты… сказала ему, не так ли? – спрашиваю подругу мгновенно пересохшими от волнения губами.
Маша раскрывает удивлённо глаза, переводит взгляд на Данилу. Он открывает рот, и я вижу, что хочет сказать, но, видя обращённые на него два напряжённых женских лица, замирает.
– Я говорю о Гранине. Боже, Данила! Ты ему рассказал?!
– Кто? Я?
– Не строй из себя имбецила! – почти кричу.
– Это сделала я… – пунцовая от волнения, говорит Маша.
– Ты?!
Она молча кивает. Вижу, как часто вздымается и опускается её грудь. У самой внутри сердце колотится, как паровой молот.
– Ты сообщила Гранину о моей беременности?
– Да, но он и так знал… – пытается оправдываться Маша. – Я только…
– Сказала ему, что, возможно, мой ребёнок от Бориса?!
Подруга снова кивает с ошарашенным видом.
О, как же мне хочется схватить вазочку с печеньем с журнального столика и пульнуть в неё! Но я так не сделаю. Вместо этого подхожу к окну и прислоняюсь полыхающим лбом к прохладному стеклу.
– Элли, мне очень жаль, – Маша встаёт, подходит и пытается положить руку мне на плечо, но я отмахиваюсь от неё.
– Ты хотя бы знаешь, почему я не спала с Борисом? – поворачиваюсь и смотрю на неё.
В глазах Маши растерянность и страх... Той Элли, которую она знала, больше нет. Теперь есть только новая Элли, и она другая...
Подруга качает головой, словно в замедленной киносъёмке.
– Потому что тот момент я уже поняла, что люблю Гранина. Какое-то время обманывала себя, что это не так. Но снова влюбилась в него. И вообще, не думаю, что когда-либо переставала его любить, – тяжело сглатываю и иду на кухню.
Там упираюсь руками в столешницу и делаю глубокий вдох.
– Почему ты мне не сказала? Я же твоя лучшая подруга, – Маша следует за мной и останавливается в дверном проёме.
– Потому что мне было трудно признаться в этом самой себе. Это Гранин виноват в том, что даже спустя десять лет я не могу показаться в Волхове, боясь посмотреть в глаза каждому, кто попадается мне на пути. Он разбил мне сердце однажды, и я не хотела переживать это во второй раз. Вот почему приняла предложение поехать в командировку. Я хотела, наконец, порвать с Никитой раз и навсегда, и да... – я смотрю на неё, – действительно планировала уехать куда-нибудь ещё. А потом всё это случилось, – положила руку на живот. – Ты не представляешь, какой это был шок... Но я боролась, добилась всего. У меня были предложения из США, из Канады, из Франции и даже из Абу-Даби. Но я выбрала Питер... – смотрю в окно. – Только не говори сейчас, что вы, мои друзья, не догадались обо всём, что происходило в моей душе тогда. Потому что иначе придётся усомниться в нашей дружбе.
Снова смотрю на Машу.
– Мы чувствовали, что у тебя внутри что-то происходит, – тихо говорит Данила, заходя на кухню. – Я часто сидел с Машей, и мы думали о том, что можем сделать. Но ни ты, ни Гранин не захотели раскрыться. Мне очень жаль…
– Ты можешь нас простить? – Маша всё ещё стоит в дверях.
– Идите сюда, – машу ей рукой, и мы втроём обнимаемся.
Спустя, казалось бы, вечность, снова сидим в гостиной, залитой светом заходящего солнца.
– И у тебя даже не будет парочки выходных? – Данила вопросительно смотрит на меня.
– Я сама не захотела их брать, – смотрю на него и улыбаюсь. – Заславский прислал мне по электронной почте карточку девочки, которой срочно нужна операция на сердце, а у меня есть соответствующая квалификация. Если бы я взяла предложенный двухнедельный отпуск, а потом сразу ушла бы в декрет, малышке пришлось бы ждать не менее четырёх месяцев. Не могу так поступить с ней, – объясняю, и друзья понимающе кивают.
– Ты хочешь вернуться на работу через три месяца? – Маша смотрит на меня с интересом.
– Да, примерно так и планирую. Найду малышу няню. Потом выйду. Конечно, сразу не на полный рабочий день, но сейчас моё место в операционной. В нашей клинике собираются создать детский кардиологический центр, поэтому мне и предложили новую должность.
Разминаю кисти рук. За последние несколько месяцев они стали более чувствительными, потому что их этому учили. «Теперь у меня руки настоящего хирурга», – всплывает в голове.
– Ты выглядишь усталой, – Данила меняет тему, и я слабо киваю.
– Я действительно очень устала, – признаю в ответ.
– Хорошо, нам пора оставить тебя одну. Хочешь, я поговорю с Граниным и сообщу, что ты вернулась? – Данила встаёт и помогает мне подняться.
– Нет. Если он хочет поговорить со мной, у него есть для этого все возможности. Кстати, послезавтра вам представят нового детского кардиохирурга и заместителя главврача, – и широко улыбаюсь.
– Ух ты, Элли! – Маша обнимает меня на радостях. – Год назад я бы в это не поверила, но посмотри на себя сейчас. Ты такая молодчина!
– Ладно, нам пора уже, – Данила тянет её за руку.
Ребята желают мне спокойной ночи и уходит. Закрываю за ними дверь и оглядываю свою квартиру... Завтра мне нужно сначала пройтись по магазинам. Данила и Маша уже купили всё необходимое для малыша, но время от времени у меня возникают странные желания. Сейчас, правда, есть только одно и самое неотложное желание – лечь в постель. Принимаю душ, надеваю футболку и забираюсь под одеяло. Маша недавно по моей просьбе застелила постель, и она так чудесно пахнет. Люблю засыпать на свежевыстиранном постельном белье.
