- Татаринцев, ты чего творишь? У тебя дочь в положении, ты о ней должен думать, а ты? Какая тебе другая женщина, ты скоро дедом станешь! Чем ты думаешь? Оглянись кругом, есть ли женщина, достойнее твоей Софии?
Владислав торопливо зашагал с сторону здания Райкома партии. Навстречу попадались знакомые, он просто кивал и шел дальше. Потоптавшись на крыльце, стряхивая с ботинок налипший снег, Владислав вошел в фойе, снял шапку, расстегну пальто и прошествовал в свой кабинет.
Секретарь, Катерина Федоровна, серьезная женщина лет сорока, в строгой белой блузке и в темной юбке, вовсю выстукивала на машинке какой-то текст. Владислав поздоровался, кивнул на двери первого секретаря
- У себя?
- Только что пришел
- Свободен?
- Никого не вызывал, заходите
- Сейчас, только разденусь
Владислав снял пальто, зашел в к Зиновию Матвеевичу, поздоровался за руку.
- Зиновий Матвеич! Сегодня я тебе не нужен?
- Да, нет вроде. Никаких общих мероприятий не планируется. А в чем дело?
- Хочу в техникум съездить, поговорить с некоторыми преподавателями. Слабо там проводится воспитательная работа со студентами. Понимаете ли, девушки там оказываются в интересном положении, и никакой работы с ними не проводится.
Райком комсомола надо подключить. Пусть организуют рейды по проверке общежитий, проверят организацию досуга студентов. Достаточно ли кружков, хватает ли спортивного инвентаря? Нужно сделать так, чтобы молодежь была все время занята чем-то полезным, а не искала приключений с тяжелыми последствиями.
В партийной ячейке колхоза побуду, тоже работают вяло. Колхоз и техникум у нас под носом, и все у нас до них руки не доходят.
- Вообще-то ты прав. Там в последнее время работы партийной организации не чувствуется. За последний квартал ни одного человека в Партию не приняли. Не работают, значит, не агитируют. В техникуме такая же история, педагоги, и те не все члены Партии.
Умеешь ты, Владислав, вовремя разглядеть проблемы, за что и ценю. Займись сам этим делом, комсомольцев тоже привлеки.
- Тогда я машину возьму и поеду. До обеда меня не будет.
- Ступай, ступай!
Владислав Владимирович оделся, спустился в гараж и нашел там хмурого небритого Петра, распивающего чай.
- Здорово, ты чего это, Петя, не успел из дома прийти, уже чаи гоняешь?
- Здорово! Да, так получилось, не успел позавтракать. Ты по мою душу?
- Да, надо в техникум съездить, в колхоз заглянуть, Зиновий приказал встряхнуть тамошних партийцев. Выгоняй машину, поехали.
Владислав не стал тянуть время, завел разговор сразу
- Что же такое ты творишь Петр? Накричал на мать, ушел из дома, что за идиотские выходки в твоем возрасте. Не мальчик уже, чтобы так себя вести. Что за бред у тебя в голове, жениться вдруг надумал? Поделись!
- Ай, сам не рад, брат. Понимаешь, надоело, постоянно слышу, как тетя Лида мечтает, чтобы мы с Мариной поженились, как она хочет внуков, какая бы хорошая была у нас семья, потому что Мариночка идеальная девушка. Если бы тебе постоянно талдычили такое, ты был бы рад?
- В этом отношении мне крупно повезло. У меня мама очень мудрая. Сам знаешь, женился я поздно. Разумеется, она хотела внуков, я и сам был рад жениться, но не попадалось ни одной нормальной. Посмотришь, милая девушка, разглядишь хорошенько, какая-нибудь да червоточинка есть.
Все-таки нашлась одна порядочная, моя Маргарита. Я ее очень люблю и счастлив с ней. Думаешь, почему? Потому что у Риты не запятнанное прошлое. Она только моя, нетронутая никем до меня. Я ее за это обожаю.
- Значит Рита была нетронутая. А ты сам? Как Рите тебя любить такого, который не одними глазами выглядывал себе жену, и в памяти, наверно, кто-то остался.
- Ну, ты и сравнил. Мужчина и женщина, разные вещи. Я бы тебе, Петр, как старший брат не советовал так, сходу, отказываться от Марины. Только не злись, выслушай меня. Ты ее знаешь давно, девушка проверенная, положительная, с высшим образованием, что немаловажно. Твоих родителей уважает. Тетя Ира ее любит, значит мир в твоей семье будет обеспечен.
- И ты туда же! Как порядочный человек, как мужчина, я не должен говорить такие вещи про женщину. Но, пусть я поступаю не благородно, но я скажу. Марина совсем не та, за которую принимает ее моя мать. Мало того, я уверен, тетя Лида знает все про свою дочь. Именно поэтому, так старательно старается женить меня на ней.
- Ничего не понимаю, мы с тобой про одну и ту же девушку говорим?
- Да, брат! Именно про нее. Мы с ней давно спим, если хочешь знать. И не какая она не святая. У нее до меня был мужчина. Бог бы с ним, было и было. Чего уж поминать теперь. Но это постоянное навязывание, постоянные намеки на женитьбу, мне надоели, Слав, честное слово!
- Удивил, так удивил! Да, Петр, на твоем месте я бы тоже отказался от такой доли. То-то у меня какое-то чувство неприятия к этой девушке. Подумал же я как-то, слишком у нее оценивающий взгляд, как будто она опытная взрослая женщина.
Ладно, с этим разобрались. Теперь понятно, почему ты на мать наорал, из дома зачем ушел? Тетя Ира всю ночь не спала, прибежала с утра к нам, сама не своя, говорит, ты дома не ночевал
- С чего это она к вам пришла?
- К кому она пойдет? По соседям что ли пойдет спрашивать, не ночевал ли у них ее сыночек? Так, зачем ушел из дома? Мне, конечно, слабо верится, но тетя говорит, что ты собрался на Зое жениться. Поди скажешь еще, что любишь ее? Ты же с ней совсем мало знаком.
- Слав! Я сам еще ничего не знаю. Нравится мне Зоя. Понимаешь, она полный антипод Марины. Марина внешне вся томная, покладистая, нежная, на самом деле расчетливая и трезвая. Зоя порывистая, резкая, дерзкая, а внутри нее нежный, обиженный ребенок, нуждающийся в защите и ласке.
- Это ты верно заметил. Внутри нее ребенок. Значит, зря тетя Ира сходит с ума. Ты не собираешься жениться?
- Как я сейчас могу сказать? Это Зоя мне нравится, а кто ее спросил, нужен ли я ей? Слав, так не хочется, чтобы кто-то трогал сейчас меня и Зою. Все так зыбко, так тонко. Одно я тебе могу сказать, беременность Зои не вызывает во мне отторжения, мне жаль этого ребеночка, хочется, чтобы он был счастлив. Ты понимаешь меня?
- Извини, Петр, не понимаю. Я бы не мог принять такую женщину. Но, это дело твое. Вот мы и приехали. Я в колхозную контору, жди меня здесь.
Владислав Владимирович, не торопясь, словно отмеривая шаги, направился в сторону конторы. Он обдумывал предстоящий разговор с Александром Михайловичем. Если сейчас начать с ним говорить про дочь, он обязательно расскажет Зое содержание беседы, та передаст Пете.
Петр еще больше разозлится, перестанет общаться не только с родителями, но и с ним, станет еще больше жалеть и защищать оскорбленную Зою. Тут нельзя пороть горячку, нужно действовать тоньше. Надо будет хорошенько обдумать, как братца наставить на путь истинный. Однако, раз приехал, нужно повидаться с коммунистом Татаринцевым.
Александр Михайлович увидел в окно, как шагает к конторе второй секретарь Райкома. Понятно, донесли! Когда успели? Учить уму-разуму приехал Владислав Владимирович.
Владислав зашел, широко раскрыв дверь в кабинет
- Доброе утро, Александр Михайлович!
- Не знаю, доброе ли оно, если ты приехал. Здравствуй! Присаживайся, раз приехал. Быстро работает сарафанное радио. Воспитывать будешь?
- Да я бы не сказал, что скоро, дело всем давно известное.
- Даже так, а я все думал, когда меня вызовут в Райком, когда песочить будут? А тут второй секретарь самолично пожаловал. Скажу сразу, Владислав Владимирович, не трать зря время. Я решил окончательно, с Софией жить больше не могу, ушел из дома, все ей оставил. Я люблю другую женщину. И никакой Райком мне не помешает, времена не те.
Владислав остался без слов. Он развел руками, покачал головой.
- Татаринцев, ты чего творишь? У тебя дочь в положении, ты о ней должен думать, а ты? Какая тебе другая женщина, ты скоро дедом станешь! Чем ты думаешь? Оглянись кругом, есть ли женщина, достойнее твоей Софии?
Ты понимаешь или нет, София в войну спасла твою семью, она тебе дочь вырастила, другую родила. Не может быть у мужчины любви на стороне, ты на ней женился, клятву давал быть верным.
- Ты, Владислав, еще молодой. Поживешь с мое, поймешь. Со временем любовь стирается, меркнет, а душа не хочет жить в серости, она праздника хочет.
- Твоя душа, значит, праздника хочет, а как же душа Софии? Она что теперь чувствует? Ты об этом почему не думаешь?
- Не тебе судить меня, Владислав Владимирович! Поймешь меня, когда будешь на моем месте.
- Я, Александр Михайлович, никогда не буду на твоем месте. Я человек слова, и человек чести. Так учил меня мой отец. Женился раз и навсегда. Может любовь пройдет, но останется уважение. Это тоже очень ценно. На этом может держаться семья.
А ты, Михалыч, потерял и любовь, и семью, и уважение не только родных, но и друзей и знакомых. Теперь подумай, стоило оно того? Подумай, на какую золотую с бриллиантовой каемочкой ты все это променял.
Если думаешь, что я буду уговаривать тебя остаться в семье, ты ошибаешься. Представляю, как Софии противно на тебя смотреть. Ты захочешь все вернуть обратно. Бриллианты скоро посыплются, золото потускнеет. Но ничего не получится вернуть. Надо было думать, на то тебе дана голова.
Очень надеюсь, когда ты поймешь, что натворил и захочешь возвратиться в семью, София тебя не примет. Вообще-то я не знал, что ты наделал. У меня в техникуме дела. Просто зашел к тебе поздороваться, узнать, как дела.
Спасибо, что сам все рассказал. Я доложу о твоем теперешнем моральном облике, но ты не беспокойся. Никто тебя не будет обсуждать и принимать к тебе меры. Ты лучше подумай, изберут ли теперь тебя колхозники снова председателем?
Петр ждал брата возле автомобиля
- Быстро ты! В техникум пойдешь?
- Нет, Петь, на сегодня с меня достаточно. Боюсь, услышу еще какую-нибудь новость, мое сердце не выдержит.
- Что ты там такое услыхал?
- Удивительно, какие в мире бывают совпадения. Представляешь, отец Зои сегодня тоже ушел из дома!
Продолжение здесь: Глава 111