Как можно показать переживания и мысли персонажа? Проще всего это сделать, сообщив о них читателям. Однако если вы хотите не рассказать, а показать внутренний мир героя, то самым удобным способом будет внутренний монолог. Правда, в этом случае можно столкнуться с определёнными проблемами и наделать ошибок. Поэтому стоит разобраться детально.
Что такое внутренний монолог
Внутренний монолог — это речь героя, обращённая к самому себе. Она может существовать не только в форме развёрнутого монолога, но и...
- в форме вопросов и ответов («Так, а я его знаю? Нет, определённо вижу в первый раз. А что ему от меня надо? Ну, сейчас узнаем»);
- в форме замечаний и ремарок («А ведь и верно, как я сам об этом не догадался». «Если ты такой умный, сам и делай»);
- в форме рассуждений, при принятии решений;
- размышления общего характера, например, о смысле жизни, о сути бытия, о разных жизненных проблемах и т. д.;
- в форме воспоминаний.
Есть два понятия: «внутренняя речь» и «внутренний монолог». Внутренняя речь – это понятие больше психологическое, в литературоведческих статьях оно редко используется. Внутренняя речь – это просто мысли человека, хоть и частично упорядоченные, а внутренний монолог — это обращение персонажа к самому себе. В реальности человек редко произносит внутренние монологи, а вот в литературе такое встречается часто.
Функции внутреннего монолога
Эта форма подачи информации довольно полезна в художественном тексте, так как выполняет разные функции.
- Информирует читателя о мыслях и чувствах героя напрямую, а не опосредованно через рассказ автора.
- Раскрывает характер персонажа.
- Передаёт читателям информацию, которую иначе они не могли бы узнать, например, о каких-то тайнах героя, о чувствах, что он скрывает, об отношениях к другим персонажам.
- Позволяет ненавязчиво и без пространных отступлений дать ретроспективу, то есть через воспоминания героя познакомить читателя с предысторией того или иного события.
Получается, что от внутреннего монолога сплошь одна польза. Этим сейчас очень активно пользуются многие авторы, особенно, если пишут от первого лица. В этом случае иногда весь текст превращается во внутренний монолог. Правда не у всех это получается хорошо.
Внутренний монолог в повествовании от третьего и первого лица
Когда повествование идёт от третьего лица, то это накладывает на подачу внутреннего монолога ряд ограничений. В прошлом, когда 99% произведений было написано от третьего лица, в большинстве случаев внутренний монолог передавался, как внутренняя прямая речь персонажа. Например, у М. Булгакова в «Собачьем сердце»:
«Э, нет… – мысленно взвыл пес, – извините, не дамся! Понимаю, о черт бы взял их и с колбасой! Это меня в собачью лечебницу заманили. Сейчас касторку заставят жрать и весь бок изрежут ножиками, а до него и так дотронуться нельзя!».
И сейчас редактора старой школы пытаются сохранить эту, наиболее правильную форму подачи внутреннего монолога.
Однако эта форма не единственная. Есть ещё косвенная прямая речь («Антон подумал, что неплохо бы пообедать») и несобственно-прямая речь. Вот построение второй несколько более сложное и встречалась раньше она реже. Особенность несобственно-прямой речи в том, что никаких связующих союзов, типа «что», в ней нет. А есть плавный переход от слов автора к мыслям персонажа. Вот пример из «Преступления и наказания» Ф. М. Достоевского:
«Но вот его комната. Ничего и никого, никто не заглядывал. Даже Настасья не притрагивалась. Но, Господи! Как мог он оставить давеча все эти вещи в этой дыре? Он бросился в угол, запустил руку под обои и стал вытаскивать вещи и нагружать ими карманы».
Эта фраза: «Но, Господи! Как мог он оставить давеча все эти вещи в этой дыре?» и есть несобственно-прямая речь. Вписать её так, чтобы у читателя не возникало непонимания, довольно сложно. Поэтому возьму на себя смелость предостеречь начинающих авторов от использования такой формы. Как вы понимаете, в XIX восприятие текста было несколько иное, да и Достоевские сейчас редкость.
При повествовании от первого лица написать внутренний монолог и проще, и сложнее одновременно. Проще, потому что несобственно-прямую речь встроить в текст легче. Например: «Я лукаво улыбнулся собеседнице. Ах, Марфа Тимофеевна, Марфа Тимофеевна, до чего же хитрая тётка! Ведь слово в простоте не скажет». С другой стороны, эта лёгкость коварна, и весь текст незаметно может превратиться во внутренний монолог героя, в его разговор с собой и комментарии событий.
Плохо это? Не знаю, если честно. Некоторым современным авторам удаётся неплохо выдерживать этот стиль всю книгу, а другим это не удаётся. Как часто это бывает в литературе — всё зависит от мастерства.
Подводные камни внутреннего монолога
Всё хорошо в меру. Перекос текста в сторону внутреннего монолога часто ему вредит. Особенно если внутренний монолог написан излишне эмоционально.
Внутренний монолог — это имитация мыслей, поэтому он должен звучать так, чтобы было ясно, что это размышления и переживания героя, а не описание автора. В повествовании от первого лица грань между автором и героем часто теряется даже при описании внешних событий, что уж тут говорить о внутреннем монологе. А с другой стороны, в реальности ведь человек крайне редко произносит внутренние монологи, то есть сам себе объясняет суть событий. Согласитесь, такое выглядит не совсем нормально. Но и реальный хаос разрозненных мыслей и переживаний, что чаще всего царит в нашей голове, тоже не вывалишь на читателя. Точнее, некоторые пытаются это сделать, перемежая отрывочные слова и краткие фразы разными междометиями и комментариями своих чувств. Например, что-то типа: «Ой, опять опаздываю. Прямо беда какая! Ха-ха, вот кто бы подумал… Да, блин, куда делись ключи?! Ничего, не всё потеряно! Сейчас я прыг-скок и вот уже на остановке». Ну, дальше всё в том же духе.
Поэтому пройти по грани между реальным состоянием мыслей и авторским их описанием весьма непросто.
Опасность скачков фокальных персонажей при повествовании от третьего лица, когда автор передаёт в одном эпизоде то мысли одного персонажа, то мысли другого. О правиле смены фокальных персонажей я уже писала. Но это можно и как приём использовать. Например, у М. Булгакова в самом начале, в эпизоде встречи Берлиоза и Бездомного с Воландом:
«Немец», – подумал Берлиоз.
«Англичанин, – подумал Бездомный, – ишь, и не жарко ему в перчатках».
Потом так:
«Нет, скорее француз…» – подумал Берлиоз.
«Поляк?..» – подумал Бездомный.
И далее:
«Нет, он не англичанин…» – подумал Берлиоз, а Бездомный подумал: «Где это он так наловчился говорить по-русски, вот что интересно!» – и опять нахмурился».
Но у Булгакова весь роман написан с нулевой фокализацией, то есть когда автор выступает в роли всеведающего повествователя, который знает и о мыслях всех персонажей, и об их чувствах, и о прошлом, и о будущем. К тому же этот приём редко у кого удаётся так же виртуозно, как у М. Булгакова.
Проблемы передачи мыслей других действующих лиц при повествовании от первого лица. Если весь текст построен в форме внутреннего диалога, то сделать это практически невозможно. Только через догадки главного героя.
Страстность и пафосность. Вот это во внутреннем монологе совсем не приветствуется, потому что выглядит этакой клоунадой, а герой или героиня кажутся истеричными и недалёкими. Но, увы, у некоторых авторов нередко возникает соблазн добавить эмоций во внутренний монолог. Так сказать, для большей реалистичности.
Как видите, и польза от этого приёма немалая, и читатели неплохо принимают (если написано хорошо), но и подводных камней немало. Но некоторым авторам удаётся аж целый цикл книг выдерживать почти полностью в форме внутреннего монолога. Недавно одного такого автора читала и удивлялась. Собственно, и статья эта была написана вдогонку.
Другие статьи, близкие к этой теме:
"О фокальных персонажах и фокализации"