Кашка нырнул прямо в омут и увидел ровные, бугристые края мащины, ее громозские валы и проржавленные толстые оси...
(Продолжение ...Предыдущая глава здесь)
Весь низ ее утопал в тине...
Когда Капитан, Кашка и Саламон пришли к обрыву, то увидели машину, углом торчащую из воды, и двух бобров Фрязю и Мартимошку, которые обсуждали происшествие.
Они предполагали ,что на головы им свалился метеорит и вконец разрушил их бобровые хатки.
Капитан и Кашка ничего не сказали бобрам, ведь надо было нырять, чтобы увидеть, что там на дне, как прочно машина ушла в недра Мельничного омута.
А кому нырять?
Нырять Кашке...Ведь это он в прошлое лето нырнул здесь семнадцать раз и столько же достал колеса.
Мельничного тяжелого, шершавого колеса, что покоилось на дне с тех самых времен, когда на обрыве стояла мельница, к ней в душных, проморенных летних травах подплывали подводы с зерном, зачерпывая тяжелые воды Семушки, крутилось огромное колесо и летела из под жерновов светлая, душистая мука...
Давно это было....
После этих времен пришли другие, мельника убили, крестьянская жизнь перестала быть единоличной, из церкви вынесли иконы и стали печь хлеб, а муку привозили из другого места, а потом...
Потом в церкви был пожар, он неистовствовал и шумел всю ночь, сгорели лотки и брезентовые транспортеры, тележки для подвоза мешков и квашни, плавились тяжелые плафоны и электропроводка, и только машина в пределе святого Сергия Радонежского стояла, как вкопанная в землю. Потому что голубой кафель под ней был разбит и вывезен на пустыри...
А потом церковь обросла березами, ее пол покрылся слоем пепла и штукатурки, с ее стен уже не смотрел раскинувщий широко руки Спаситель, и только ласточки, дерущиеся с галками из -за гнезд, населяли ее обнажившийся до кирпича купол.
Ну, а потом вы сами знаете что...
Однажды пекарская ржавая машина завелась и понеслась над сонной сереневой Семушкой до зубатого синего леса, до земляничных полян, до чудаковатых болот, понеслась, потому что были мальчишки.
Кашка, Капитан и Саламон...
А еще березы за кладбищем, желтое, как кипяток, солнце и ветер...и ветер, пыльный , волнующий ветер, болтающий кромки берез.
А теперь эта машина лежит здесь, на Мельничном омуте, воткнувшись в его ил ребром, и к ней плывет Кашка...
Кашка потрогал стенку машины пальцем и словно прошелся по наждаку , тут же в его икры воткнулись головами две плотвы, Кашка сделал лягушачий пас и вынырнул на поверхность:
- Крепко! Крепко!- Сказал он.- Стоит...
- Достань теперь...- Заныл Саламон.
- Тихни...- Ткнул его в бок Капитан.- Не разводи здесь...
Его голова словно стала опухать от мыслей. У Капитана было всегда так, когда он думал, голова делалась большой и даже было видно, как в ней шевелились мысли...
- Эй , Фрязя! - Крикнул он.
От бобровой парочки оторвался один, с раздвоенным на конце хвостом, и подплыл к Капитану.
- Ты сделаешь ,что я прошу?- Спросил у бобра Капитан.
Бобр кивнул головой.
Капитан достал из кармана перламутровый ключ и дал его Фрязе
- Заведи машину! - Сказал он.- Там есть такая скважина, щель, воткни в нее ключ и поверни.
Фрязя взял крохотными лапками перламутровый ключ и вихляя, оставляя на мокром песке извилистый след, покатился к реке.
Вскоре из реки пошли пузыри, бултыхание, на коричневой глади закрутились водовороты, и машина, истекая мутной водой и липким илом выпрыгнула на поверхность, она постояла в воздухе и вдруг понеслась над рекой, как бешеная, к зубатому еловому лесу, к сосновым горам, которые назывались Карпаты.
За ее перекладину зацепился испуганный Фрязя с переливающимся ключом во рту . Его глаза были такими круглыми, что казалось , что скоро совсем выпадут из орбит. Машину и Фрязю словно всосала неведомая сила.
Кашка, Капитан и Саламон стояли в высокой мельничной траве с открытыми ртами, тихонько присвистывая...
Продолжение следует...Читайте...
Продолжение здесь
