Его звали просто: Кирюха. За все сорок восемь лет жизни на этом свете Кирюха никогда и ни в чем не сомневался и был прав. Он – выродок из пропащей семьи алкоголиков, успел пару раз отсидеть по малолетке, после чего резко поумнел, решив, что тратить свои драгоценные молодые годы на зону – совсем неинтересно. А так как в Кирюхе с рождения обнаружилась «деловая жилка» - он умел все, что угодно, превратить в монету, так и определилась дальнейшая линия Кирюхиного существования. А чтобы не было проблем – надо все делать «без палева». «Без палева» - основной девиз Кирюхи. И этот девиз весьма ему помогал.
Он торговал самогоном, который варил в лесочке, в пяти километрах от города. Накопления существенно выросли во время сухого закона. В начале девяностых страну поглотил «легальный» алкоголизм, и Кирюха начал скупать дешевый спирт, который продавал «за недорого». То, что алкаши безбожно дохли от Кирюхиного пойла, дельца мало волновало. На окраине родного городка он за копейки скупил «ничейную» землю и начал на ней активно строиться.
А там уже и Галька, его сменщица и напарница, неулыбчивая рябоватая бабенка, к сердцу приросла. Отличная хозяйка, деловитая и таровитая. А то, что с лица некрасивая, так с лица воду не пить. Бывшая буфетчица, она отлично умела навариться на чем угодно. И все в дом, все в дом! Пока лохи женились на принцессах, а потом прыгали вокруг капризных шмар, стараясь им угодить, где-то сидело вот это сокровище без любви, да ласки! Кирюха подобрал и не разу не пожалел – золото-баба!
Забабахав домину из дефицитного кирпича, Кирюха моментально обернувшись с капиталом, устроил пункт приема металла прямо на собственном участке. Галька и подсказала ему:
- Что ты работников наемных все ищешь? Им же платить – не переплатить? Набери бомжей, так они тебе за ханку горы своротят!
- Так убегут, - возражал Кирюха.
- Так сделай так, чтоб не бегали. Кто их искать будет? Нашел беду…
Так и сделал – наловил бомжей, пригрел, даже сарайку смастерил для коллектива. Кормил хорошо. Не помоями какими-нибудь. Сивухой не травил. Но никуда не отпускал, а беглецам ломал ноги прилюдно. Несчастные беглецы помирали в сарайке, и потом их выкидывали на помойку. Никому дохлые бомжи были неинтересны. Остальные работники усекли – с Кирюхой лучше не шутить.
Империя Кирюхи росла: он и золотишком не брезговал. Друзья-товарищи из уголовного мира потянулись к нему с краденым – ничем Кирюха не брезговал, платил по-божески, своих не выдавал. Бандюганы бизнесмена не трогали. Да и какие здесь бандюганы, в нищем городке? В основном, вся маза крутилась вокруг рубки леса, так туда Кирюха и не совался. Не мешал. Бывало, и работников пацанам подкидывал, если своих людишек у пацанов в лесу ненароком елкой прибивало.
По кабакам Кирюха не светился, жил тихо, мошной не тряс. А вот если прикрыть кого беглого – всегда пожалуйста. Галька тут средств не жалела – кормила на убой – понимала политику «партии». Еще и деваху какую свеженькую подкладывала в качестве «комплимента».
Так что Кирюха стал уважаемым человеком в своей среде. А с Гальки пылинки сдувал и подумывал организовать для женки собственный «бизнес». Присмотрел в пригороде чистенький участок, скрытый от чужих глаз, выстроил баньку, домик о двух этажах, чтобы Галя могла поселить в нем молодых девиц. А то чего без дела, так, за бесплатно «дают»? А так под материнским неусыпным присмотром будут. Плохо что-ли?
Открытие ожидалось на следующей неделе. В домике мариновались семь девок, и вот еще восьмую Галя присмотрела. Чистенькая, молоденькая. А то, что башка бритая, так волосы – не зубы, отрастут! В числе клиентов были кавказские товарищи, народ буйный. Вот и задобрит их Галя: у нее вон какой товар «на экспорт» появился. Ни документов, ничего. Нечаянная радость, зато хабар с этой радости хороший. Золото-баба – Галя у Кирилла.
Парнишку Кирюха решил пока оставить себе. Бомжи в последнее время дохли, как мухи. Кирил подозревал: не туберкулез ли? Заразой он брезговал. Пора здоровых набирать. Этот будет первым. Если толковым окажется, так можно его и бригадиром сделать. Только разве из московских толк бывает? Ну, браткам в лес можно продать мальчишку. На оздоровление – ха-ха!
Кирюха повертел в руках Генкин паспорт и велел его спрятать.
В общем, поглядим-посмотрим. А пока очнувшегося пацана заковали в будке работников почище, резчиков, которые были относительно здоровыми. Братки лесные подогнали: в лесу мужики износились, а на участке у Кирюхи поработать еще смогут.
***
Знал бы заранее, что такая жопа получится, так соломки подстелил бы! Через пару дней в тихом и вялом городишке Кирюхи началось такое… Такое!!! Отродясь в город не наезжали кавалькады новехоньких джипов с московскими номерами! Хуже только омон!
Да не – омоновцы на пол мордой положат, а эти беспредельщики творили несусветные вещи! Отмудохав до полусмерти смотрящего, ничего не подозревающего мирного Сеню Бражникова, свернули набок рожу Паше Стрельникову, бригадиру лесорубов. А че Паша, че Паша? Он вообще ни при делах! Хуже всего пришлось хозяину ООО «Пальмира» - он попробовал «предъявить», за что был кинут в реку с разбитой башкой!
Боссы «Трех семерок», курировавшие залы игровых аппаратов в районе, сами не пальцем деланные, все в дремучих непонятках, попробовали было сунуться на разговор с беспредельщиками. Кое-как, через знатную пи*дюлину, избитым «игробоссам» удалось выяснить – московские гости ищут детей. И очень злые, из-за того, что этих детей найти не могут. Деточки – золотые. Игробоссы предъявили претензию понаехавшим, мол, так дела не делаются, и у них тоже начальство не в Гондурасе обитается. Назревала война, а щепки от этой войны полетят на головы «простых тружеников»
Горели ларьки, горел рынок, разломали к чертям собачьим новенькие павильоны для торговли мини-маркетов. Главный московский дядя, некий Лебедев, вкрадчиво и вежливо объяснил, что «будет вынужден применить радикальные меры», если ему не выдадут парня и девку, следы которых затерялись именно в этом месте. При слове «радикальные» все поняли, что имел в виду Лебедев. Администрация города, пригретая местными ребятками, пряталась в комнате отдыха здания городской управы, горестно сетуя, что такого беспредела не было с девяносто пятого. Пожарные заколебались заливать огонь, а милиция беспомощно слонялась из угла в угол.
Кирюху не трогали пока по счастливой случайности. Он уже хотел выдать детей, да и смыться по тихому в соседнюю область, но прозорливая Галюня, поблескивая испуганными глазами, вынесла вердикт:
- Ты что – ошалел? Самому на рожон лезть? Знали бы, так сразу нашли. А ведь не нашли! Значит, не знают ничего!
- Так ведь узнают, - Кирюха с надеждой взглянул на умную жену.
- Откуда? От кого? Ну, стуканет кто-то из лесных, что мы людишек держим, так и что? Держим алкоголиков – спасаем их беспутные жизни! Тебе за это памятник надо поставить! Пусть смотрят, дивуются, может, и найдут среди этих рож детишек своих!
Кирюха покачал головой.
- А эти малолетки испарятся, да?
Галина помолчала, потом ухмыльнулась.
- Считай, уже.
В ответ на недоуменный взгляд ошарашенного новостью мужа, поспешила сказать:
- Все рыжье, что у малолеток взяли, я Васильку отдала. Да еще и денег отвалила. Пришлось кубышку потрошить, что же поделать – Василек деньги любит.
- И что? – у Кирюхи сделались потными ладони и загривок.
- И ничего. В лес он их повез. Куда-то за Васьково. А там – бездорожье. И Чухари.
Умна баба-сука. Вот бы кого во власть! Василек, бригадир похоронной команды, малолеток Кирюхе подогнавший, больше всего на свете любил деньги. Правда, зарабатывать их рылом не вышел. Но жадный был и на все готовый. А увидев пачку доллариков, которыми Галя перед его носом с упреком ( мол, что же ты, Вася, бракованный товар нам подогнал?) сразу сообразил, что возврат надо оформлять и ликвидировать от греха подальше.
И если уж докопается кто до правды, так с Кирюхи взятки гладки. Он тут ни при чем. Могильщик – жадный маньяк! Вон, и золото ребят у него. И вообще… Подумать надо только, чтобы убрать этого Василька потом по-тихому. Мало ли, что в жизни бывает, поскользнулся, упал в могилу и шею сломал… Ой, сколько забот, сколько забот нынче…
***
- Ты не быкуй на меня, парень! Я думал, нормальные люди, а они, - Василек крутил руль разбитой буханки, пробираясь по укромным тропам очередной заброшенной делянки, - такими сволочами оказались! Мне ребята сказали, так я сразу к вам, сразу к вам!
На левом глазу Василька всеми цветами радуги сиял роскошный синяк. Засветил ему Генка, как только Василек взломал дверь его темницы. Еле-еле уговорил, что не виноват и вообще – спасать Генку прибежал.
- Пока «эти» на базу укатили, надо когти рвать, - торопливо говорил Василек Генке, еще и братана твоего вызволять.
«Братана» заперли в другой клетушке, метр на полтора величиной, предназначенной для усмирения непокорных бомжей. Алла оказалась живой и здоровой. Но руки и ноги связаны, а во рту – кляп.
- Тебя выключили, наверное, а этого, - Василек кивнул на «Алика» - не били. Попортить испугались, что-ли?
До Генки дошло, почему Аллу не хотели «портить». Догадались, что девочка. А такой товар не портят. Алла, измученная путами, молчала. Когда вынули изо рта кляп – не произнесла ни слова.
- В шоке вроде, - догадался Василек, - что же ты, малец, перепугался?
- Не трогай его, - попросил Генка, - лучше нас на автостанцию вези. Пока «эти» не схватились.
Василий в недоумении захлопал ресницами.
- Да вы че, парни, с ума сошли? У них все куплено. Вас там быстренько примут. А потом ноги сломают!
- Вези в милицию тогда! – потребовал Генка. Алла не сказала ни слова. Ее трясло мелкой дрожью.
Василек чуть не заплакал.
- Смилуйтесь, пацаны! Я же пытаюсь исправить свой косяк! Менты меня загасят, нафиг! Я же, получается, вас сбагрил! Ради бога!
- Ладно, понял, - мрачно прервал Василька Гена, - а что делать? Ты на Алика посмотри, он еле живой!
Василий почесал ухо. Высморкнулся на землю.
- Я че думаю… У меня бенз нормально залит. До Сазоново хватит. Если через тайгу, так нас никто и не схватится даже. Попетляем маленько, а там, на выходе – шоссе и остановка: до Вологды автобусы едут. Нормально, че! Разойдемся по хорошему. А?
Генка согласился – деваться некуда. Надо было увозить Алку из этого кошмара. Он тайком приглядывался к ней, боясь, что случилось что-то страшное. О деньгах не думал: одно желание было: доставить матери. А там… Пусть его на дерево за ноги вешают. Натворил дел. Только пусть с Алкой все нормально будет.
Алла не смотрела ни на него, ни в мутное окошко уазика. Глаза ее, расширенные от страха смотрели больше в себя, чем на окружающий мир. Генка в душе рвал и метал, а Вася все крутил и крутил баранку буханки, газуя и петляя по лесным ухабам темной, заросшей ельником, тайги.
- Скоро? Мы, наверное, уже километров двести проехали, - обеспокоенно сказал Гена.
Василек захохотал, обнажив на редкость ровные и красивые зубы.
- Тю, парень! Да мы и сорока не проехали! Глушь! Бездорожье! Потерпеть надо. Километров пятнадцать, если по прямой. Там остановимся, перекусим чего. Подзаправиться вам надо ведь. Денег-то на билеты нет совсем?
- Откуда? – пожал плечами Генка.
- Мой косяк. Мой. Ничего, Василек знает толк в колбасных обрезках. Василек все предусмотрел!
Генка устало откинулся на расхлябанной сидушке буханки, без интереса оглядывая однотипный пейзаж за мутным окном. Аллочка сидела в грязном салоне прямая и напряженная, как жердина. Буханка скакала зеленой лягушкой по разбитым дорогам, двигаясь и от шоссе, и от поселка Сазоново, и вообще от всего цивилизованного мира совершенно в противоположную сторону.
***
Наконец, Василек нажал на тормоз.
- Выкатывайтесь, ребята! Наверное, все задницы отсидели, да? Ну ничего, сейчас костерок разожгу, чаю попьем… А потом, парни, пешком пойдете. Здесь недалеко, километра два по прямой, - тараторил Василек.
Генка озирался по сторонам. Дикая тишина, и даже отзвука никакого. Совсем не похоже было, что где-то рядом должна находиться шумная вологодская трасса А-114.
- Пошли, сушняка наберем, - Василек хлопнул Генку по спине.
- Я Алика не оставлю одного, - встревожился Генка.
- Да че с ним сделается, оставь ты его в покое! – недовольно ответил Василек, - тебе, по ходу, его на загривке тащить придется.
Они забрели на просеку, поросшую кое-где молодой ольхой.
- Вон, сучьев сколько, - указал Василек, - собирай.
Генка наклонился, чтобы подобрать с земли легкие сухие ветки, как его шею обвила веревка. Страшная боль и удушье охватили Гену. Он инстинктивно обхватил веревку и напрягшись, потянул от себя. Василек молчал и сдавливал путы, оскалив белые зубы. Гена хрипел, непроизвольно пятясь на Василька. Убийца наткнулся кроссовкой на какой-то пенек и упал. Гена повалился на него, вывернувшись из крепких, натренированных могильной работой, рук.
Василек, тут же вскочил на Генку, и затянул веревку спереди. Но его жертва, Гиннес, не давал затянуть удавку потуже. Они возились и барахтались, не обращая внимания на уколы жестких ветвей, на атаку злых лесных муравьев и противное копошение по телам мерзких таежных клещей. Генка видел лишь хищный оскал белоснежных зубов Василька, враз потерявшего человеческий облик, желающего только одного – убить. И у него это получалось. Генка терял силы и задыхался, на глаза падала красная пелена, и все Генкино существо в панике вопило о воле к жизни, пока…
Василек не обмяк, и не упал на Генку харкнув, в лицо ему сгустком крови.
Прочухавшись, Генка увидел Аллу. Она стояла над поверженным Васильком прямая и гордая, опустив взгляд на побежденного. Тонкие крылья ноздрей Аллы подрагивали. В руке – кусок железной трубы, краешек которой был в крови и в волосах Василька, лежавшего на Генке без признаков жизни…
- Цел? – спросила она хриплым голосом.
Генка кивнул.
Алла протянула ему руку, помогла подняться.
- Что теперь делать будем? – спросила, заглянув прямо в душу Гены своими глазищами.
- Выбираться, что же еще, - ответил Гена, пнув Василька, словно падаль.
- Погоди, - Алла наклонилась над Васильком, пошарила в его кармане. Через секунду она извлекла пакетик с сережками, цепочкой и колечком. В другом кармане была упрятана пачка денег.
- Это мои драгоценности, - сказала она, тупо уставившись на пакетик.
Свалившись на землю, Алла обхватила голову руками. Из нее, казалось, выпустили воздух. Каменная, безжалостная богиня Алла вновь превратилась в маленькую беззащитную Аллочку. Она зарыдала горько, неистово, безутешно.
- Ой, Генка, ой, Геночка, я ведь убила его! Ой!
Продолжение следует
Автор: Анна Лебедева