Пенсионерка Ирина Григорьевна, заядлая дачница, в этот раз набрала много котомок. Это хорошо, что остановка недалеко – упарилась бы! Она остановилась передохнуть, поставив тяжеленные сумки на асфальт. Проходивший мимо молодой человек, взглянув на нее, ахнул:
- Сударыня, вам совершенно себя не жалко? Это же не сумки, это… Это непостижимо!
Ирине Григорьевне ужасно понравилось это «сударыня». Надо же, а все ругают молодежь, мол, больно хамовитые все стали.
- Своя ноша не тянет, - кокетливо сказала она.
- А вам далеко нести, разрешите мне вам помочь?
Ирина Григорьевна, плюнув на предупреждения подруг (не давай никому ни телефона, ни сумок, утащат), милостливо позволила мужчине взять ее ношу на себя.
Разговорились. Ирина Григорьевна рассказала, что семь лет, как вдова, что соседи – сволочи. Что спасается дачей. Что только на даче и вздохнуть спокойно можно!
- Так уж и все? – улыбнулся джентльмен.
- Все, миленький, все! Алкашня одна повсюду. Алкашня, да наркоманы! У меня на площадке, - Ирина Григорьевна понизила голос, - сатанисты живут в пятнадцатой! Ходит один такой, весь в черном! У Нины Васильевны кота съел!
- Да что вы? – ахнул молодой человек. - Это такой худенький, в черном? Я просто рядом живу.
- Где?
- В двадцать пятом доме! Я вас часто вижу, когда с рейса приезжаю.
- А где вы служите? – поинтересовалась Нина Григорьевна.
- Я пилот, знаете ли, - снова улыбнулся мужчина, - ну не может этот парень есть котов!
- Может-может! Он колдун. На той неделе девку к себе привел. Привел, значит, такую страшную. Тоже сатанистку. Привел и все! Тишина. Нету их – сгинули.
У пилота глаза сделались большими пребольшими.
- Да, да – не смотрите так. А на следующий день, значит, еду я на дачу – смотрю – батюшки светы – сатанист наш с парнишкой каким-то в автобусе! Вчера с девкой, а сегодня – с пареньком. Господи, - думаю, - что творит. Вылезли они на остановке между Тишиным и Березихой, а я оглядываюсь на них. Мелкий парень – шмыг, за остановку. А мне видно – автобус только отходить стал. Смотрю: так это и не парень. Девка! Девка, как есть! Она самая, сатанистка вчерашняя!
- А как вы догадались? – спросил молодой человек.
- А она писать села. Села, понимаете! – Ирина Григорьевна с гордостью взглянула на мужчину.
И тут молодой человек вынул из кармана фотографию, Тон его с ласкового вдруг сменился на холодно-деловой, как у милиционеров.
- Вот эта девушка? Посмотрите внимательно.
Ирина Григорьевна присмотрелась и даже забыла потребовать у «милиционера» удостоверение личности.
- Эта. Да. Точно – она.
***
Генка завернул в запущенный дворик на окраине города. Несмотря на многочисленные хибары и заброшенные сараи, дом номер пять резко контрастировал с соседским «шанхаем». Он был трехэтажный, сложенный из красного кирпича. Генка разглядел лишь окна третьего этажа, настолько высок был забор, буквально обвитый колючей проволокой. Около массивной двери в ограде был прикручен электрический звонок. Гена нажал на кнопку. Алла топталась рядышком.
За забором взревели собаки. Женский голос спросил
- Кто?
- Да мы от Василька, говорят, что вы золото скупаете.
Заскрипела цепочка, и в щель приоткрытой двери просунулось рябое лицо. Увидев подростков, она сказала:
- Быстро проходите, нечего тут голосить!
Ребята нырнули за калитку.
Двор конопатой бабы поражал размерами. С хорошую площадь. Несмотря на довольно дорогую отделку здания, вокруг творился настоящий хаос: тут и там лежали груды металлолома: кровати, запчасти, ведра, решетки и даже кладбищенские памятники из нержавейки. Около куч сновали неопрятного вида мужички с сизыми носами – даже не удосужившись нацепить на свои носы маски, возились с резаком, и искры рассыпались далеко вокруг.
- За мной идите. Нечего глазеть по сторонам, - сказала конопатая и повела их за собой в дом.
С коротеньких цепочек рвались, брызгая слюной огроменные псы. Алле показалось: стоит ей на шаг влево или вправо качнуться, так эти монстры разорвут ее на кусочки, она схватила за руку Генку и крепко сжала.
- Пойдем лучше отсюда, - шепнула Алла ему.
Генка встал на месте, как заартачившийся конь.
- Пошли, - и повернул назад.
Рябая баба оглянулась и крикнула:
- Вы че, дураки, что ли? Собак спужались? Ой, дураки! Да не бойтесь, пошли уже! Мы никого не обманываем!
Пришлось вернуться. В доме было чисто и светло. На лаковых полах лежали яркие домотканые дорожки. Обстановка – простая и добротная, как в крестьянских домах.
- Садитесь за стол. Отобедаете с нами, а потом – дела, - баба пригласила их за огромный стол на великанских ногах.
У обоих заурчало в желудках. На расшитой скатерти, как на сказочной самобранке роскошествовали в широких блюдах жареные куры. Вареная картошка парила, облитая сливочным маслом. Груды зелени, молодые пупырчатые, с мизинец величиной огурчики, кувшины с квасом, водка, колбаса и копчёная скумбрия. Хотелось все это схватить и проглотить. Даже без хлеба.
Но ни Гена, ни Алла не решились обедать без разрешения. И правильно сделали. Через минуту в горницу вошел огромный, плечистый хозяин. За его спиной толпились те самые работники с улицы.
- Ну, ребята, освоились? – добродушно поинтересовался детина, - прямо к столу подоспели, мы с бригадой решили маленько перекусить.
- Маленько? Да тут еды на целый колхоз! – удивилась Алла.
- Э-э-э, стриженый, так мы колхоз и есть! – гулко расхохотался хозяин.
Он разлил водку рассевшимся по лавкам работникам, и они стали хватать все, что смогли стащить с мисок.
- Чего сидим? – мужик подмигнул Алке, - в большой семье клювами не щелкают!
Генке хозяин предложил стопку. Тот отказался.
- Ну тогда квасу домашнего выпейте! Галина сама его делает! Такого вы, щеглы, даже не пробовали!
Щеглы с удовольствием отпивали из обливного кувшина.
- Вкус такой, горьковатый, пряный, - почмокала губами Алла, - а из чего он?
- Так это корки ржаные, дурачок! – улыбался хозяин.
Потом мужчины дружно покинули застолье, выйдя на крылечко покурить. А Генка вывалил содержимое пакета на стол. Поживиться особо нечем: пара сережек, цепочка и колечко. Мужик тщательно осмотрел товар под лупой, взвесил все на малюсеньких весах с малюсенькими гирьками.
- Тыщи на четыре потянет, - заключил он.
Гена спорить о цене не стал – деньги неплохие. Без палева.
Пойдем, рассчитаемся, - мужик повел Гену за собой в дальнюю комнату.
После сытного угощения у Аллы слипались глаза. Она не заметила, как вся обстановка горницы забрезжила, будто мираж. Ей так сладко было падать в крепкий и здоровый сон. Она так устала от дороги и приключений…
Уже сквозь дремоту она слышала:
- Да у них еще рыжье есть! Мужики говорили – светили рыжьем-то! – чей-то женский голос.
- Так обыщи его, чего ты стесняешься? – мужской бас.
- А второй где? – женский.
- С поросями валяется. Я ему маленько по башке вдарил, - мужской.
- Опять? Опять ты, черт? Мне дурачка не надо.
- А ему не книжки читать, а вкалывать! А дурачками легче управлять.
По телу Аллы шарили чьи-то каменные пальцы, проверяли карманы куртки и джинсов.
- Господи! Так ведь это девка! – взвизгнул женский голос.
- Точно – девка!
- А у девки еще и бусы! Я же говорила! Янтарь! Да хороший какой. Мед! Чистый мед! И девка – не хуже!
- Да куда она? Еще искать кто будет?
- Да никто ее искать не будет! Посмотри на руки – в цыпках, грязища под ногтями, царапины! Арзону продадим! Он любит, когда молоденькие! Двойную цену даст!
Алла провалилась в сладкий сон и безмятежно спала с улыбкой на губах. Она так и не поняла, куда попала. Где ей знать, что даже в двадцать первом веке кое-где процветают настоящие разбойничьи гнезда. И усыпить человека, ограбить его, изуродовать, продать в рабство горячим южным парням, хозяевам гнезд – как два пальца об асфальт.
Она не знала, что Генка валяется в свином навозе без сознания, и не сможет защитить своего Алика. Ее никто сейчас не сможет защитить!
Автор: Анна Лебедева