Аня, как и все обитатели этой 25-метровой комнаты в коммунальной квартире, постепенно приспособилась ко всему.
Глаз ее, чистый и невинный, со временем замылился. И она не видела или не хотела видеть того, что в детстве раздражало и не давало спокойно засыпать и весело просыпаться по утрам.
(Ссылки на предыдущие главы и на следующую – в конце.)
Со временем девочка научилась уважать правила остальных жителей коммуналки и даже участвовать в ее жизни самыми разными способами.
Привыкла и к необычной архитектуре их дома, старинного и когда-то, видимо, очень красивого. Перестала бояться двора-колодца, где не было где разогнаться.
Маленькой девочкой она сначала боялась даже выходить во двор, который сложно было назвать двором. Ведь он был крохотный из-за близко стоящих стен многоэтажки.
Страшно сюда было и входить с улицы, потому что надо было быстренько пройти через узкую темную подворотню, где откуда-то из-под ног выпрыгивали дико кричащие коты.
Здесь всегда стояли парочки. И все, кто сворачивал с улицы в подворотню, прятали глаза, чтобы не спугнуть влюбленных. Тут могли найти себе приют и знакомые бродяги, и незнакомцы.
*****
Аня всегда боялась задирать голову, чтобы рассмотреть тот небольшой квадратик неба, который достался им всем. Но ей было так интересно – как оно там, это небо.
Когда подросла, то сумела рассмотреть в своем доме и то красивое, что скрывалось под налетом скапливающейся годами грязи и красок.
Даже в своем первом этюде, который написала с двухъярусной парадной под роскошным эркером, она изобразила его именно таким, каким он был раньше.
Девочка рассмотрела натуральную красоту закрашенной чугунины над лифтом, сохранившихся окон с витражами, широкой лестницы с невысокими ступенями и даже механический дребезжащий звонок с ручкой образца 1930-х.
Постепенно Аня привыкла и к высоким потолкам, и к их комнате, разделенной на несколько зон. Тут место нашлось и для ее кроватки, и спальных мест для родителей и бабушки, и даже чего-то типа будуара.
Нина Алексеевна умудрилась сохранить не только манеры и воспитание, а и обстановку времен ее родителей и своей бабушки, которая вырастила ее.
И, повзрослев, Аня любила по утрам вставать посреди комнаты. Много пространства всегда ее вдохновляло. Поэтому скоро перестала комплексовать из-за того, что живет в коммуналке.
*****
Особенно часто ее вдохновляли виды из их незанавешенных ничем окон, которые, казалось, вырастали из пола и упирались в потолок.
Они были такими высокими, что в них помещалось много разного. Аня, еще девочкой, перестав их бояться, много фантазировала.
Она сначала наблюдала за жизнью в этом тесном колодце с кроватки. Радовалась, когда вдруг какая-нибудь пичуга залетала сюда.
И страдала, когда пернатые путешественники начинали чуть ли не об окна биться, потерявшись в таком непонятном пространстве.
А потом, осмелев, девочка подходила к любимому окну, где для нее был постелен теплый коврик. Усевшись на него, Аня или рисовала что-то на запотевшем стекле, или продолжала наблюдать.
В окнах, что напротив, практически никогда не было видно людей. И если вдруг где-то открывалась форточка или отодвигалась штора, девочка радовалась. Значит, там есть жизнь.
Однажды она увидела в проеме окна прямо напротив их окон чей-то силуэт. Кто-то, сидя на стуле, пытался отодвинуть занавеску.
*****
Когда занавеска была отодвинута, Аня увидела того, кто так неумело действовал и так долго открывал окно. Это был щупленький мальчик.
И сидел он не на стуле, а в инвалидной коляске. Аня даже дыхание затаила. Ее сердечко учащенно забилось от жалости, которую она испытала при виде мальчика.
Аня быстро спрыгнула с подоконника, чтобы не встретиться глазами с ним. Он не должен был прочитать в ее глазах жалость. Ей не хотелось сделать ем больно.
Но она немного опоздала, да и оглянулась, отбегая. Мальчик, успев заглянуть в ее глаза, не отводил свои. Потом вдруг улыбнулся.
И от этой его лучезарной улыбки на душе у Ани стало так светло и тепло. Даже вся эта тьма, томившаяся в пространстве двора-колодца, казалось, отступила куда-то высоко, в небо.
Аня так и стояла, не шевелясь. Боялась спугнуть этот момент и пыталась понять, кто это мальчик, что он там делает, ведь его еще недавно там не было.
А незнакомец тоже, казалось, застыл, рассматривая Аню. Глаз с нее не спускал. Было видно, что он очень заинтересован.
*****
Аня помахала рукой, словно поприветствовав соседа. Тот ответил ей, продолжая все так же лучезарно улыбаться.
- Я – Аня, - показывая на себя и стараясь губами изобразить буквы, означающие ее имя.
– А ты – кто? – показывая на мальчика, спросила она, пытаясь так складывать губы, чтобы он прочитал все по ним.
- Я – Роб, - тоже губами ответил мальчик, радостно улыбаясь. А когда он собрался что-то еще спросить, чья-то рука закрыла нервно занавеску на окне. И мальчик пропал.
Была суббота. Родители уехали на дачу. А бабушка копошилась с пирожками на кухне. Аня, услышав запах жареного, забежала на кухню.
И пожалела. Там сегодня скопился весь люд, проживавший в коммуналке. Кто-то дожидался, пока чайник закипит, кто-то суп варил, блины жарил.
От этой какафонии ароматов у Ани закружилась голова, и ей расхотелось пирожков. Но ее тут же подхватила за руку бабушка, которая заметила внучку.
*****
У Ани в руках тут же очутилась целый тазик пирожков, которые нажарила бабушка. Они так вкусно пахли, что девочка не выдержала и скоро уплетала пирожок с вареньем.
Влетев в комнату, Аня почему-то сразу подбежала к окну и посмотрела на окно напротив. Оно было глухо зашторено.
Девочка погрустнела. Нина Алексеевна, заметив перемену в настроении внучки, стала расспрашивать. И девочка все рассказала ей о сегодняшней мимолетной встрече.
Нина Алексеевна вдруг тоже погрустнела. Как оказалось, ей была известна не только эта квартира с окнами, с которыми их разделяли всего несколько метров.
Еще девочкой она точно так переглядывалась с мальчишкой. Они ходили в одну школу, что была в нескольких метрах от их дома.
И даже в старших классах Петр стал ухаживать за статной Ниной. А потом куда-то пропал, их окно было долго точно так наглухо зашторено.
Как выяснилось позднее, мальчик Петя, который был влюблен в девочку Нину, со своей семьей уехал в другую страну...
*****
- Малыш, ты не грусти, жизнь, она такая… Сегодня все бурлит-кипит, а завтра – полный застой, и нет надежд никаких, - сказала Нина Алексеевна, пытаясь прогнать печальные воспоминания и подбодрить внучку.
- Бабуль, а ты расскажи, ты же о чем-то вспомнила, да? Тебе легче станет, - Аня, наконец, поставила на стол тазик с остывающим пирожками, и села рядышком с Ниной Алексеевной. В руке женщины она увидела фото...
(Продолжение будет.)
Ссылка на главу 1