Вика с Сергеем познакомились тёплым майским вечером в кафе на Бродвее. Она зашла с подругами поесть мороженого вечерком и полюбоваться фонтаном. Сергей был с другом. Подсели к девчонкам за стол — разговоры, смех. Потом прогулка по аллее под цветущими каштанами под ручку…
Он — двадцатитрёхлетний работяга. Закончил школу, отслужил в армии, и дядя взял его работать в свою мастерскую. Там делали деревянные вещи — лестницы, мебель, иногда даже гробы под заказ. За три года Сергей неплохо научился ремеслу и теперь зарабатывал среднюю зарплату по городу.
Она — двадцатилетняя студентка биотеха, училась на технолога пищевого производства. Как раз заканчивала второй курс. Мать и отчим жили в соседнем городе, держали небольшой магазинчик у дома. Много денег он не приносил. Хватало на экономную жизнь и содержать дочь-студентку, снимать ей квартиру.
Вика влюбилась как семиклассница. Сергей был привлекательным, сильным, с широкими плечами и мозолистыми руками — воплощение пролетарской стати. С ним было просто — не надо было ничего из себя строить, кокетничать, играть во флирт. Можно было быть собой.
Вика поплыла. Уже через три дня Сергей остался ночевать у неё в квартире. Он был у неё первым, и та ночь стала незабываемой — настолько нежно и заботливо он себя вёл. Это судьба, поняла Вика.
В любовном угаре прошёл месяц. Вика еле закрыла сессию, постоянно думая о Сергее. Он практически поселился у неё: с работы сразу к ней — и на всю ночь. Приносил набитые пакеты продуктов, и Вика с огромным удовольствием готовила для него борщ, домашние котлеты, салаты. Пироги пекла, даже торты, вспомнив бабушкин рецепт “наполеона”. Чувствовала себя настоящей мужней женой. Как за каменной стеной, вот это всё.
Вставала пораньше, чтобы собрать ему обед на работу в пластиковый контейнер. Обнимала, ластилась к нему перед уходом. Выскакивала босая в подъезд проводить его взглядом — как он спускается по ступеням.
А потом позвонил отчим:
— Викусь, ну как — все экзамены сдала? Ты наша умница! Мы в тебе не сомневались. Приезжай теперь домой. А то хозяйка скажет, платите за следующий месяц. Нам сейчас деньги надо поберечь, машину отремонтировать. Движок барахлит, скоро за товаром не на чем будет ездить.
Вика впала в панику. Расстаться с Серёженькой на целое лето?!! Как она без него? А вдруг он себе другую найдёт, вдруг забудет её?
Но к вечеру она успокоилась. Она ведь за каменной стеной. Серёжа обязательно что-нибудь придумает. Может, за квартиру заплатит? У него же работа есть.
— Сколько стоит аренда квартиры? — спросил Серёжа вечером. Уже в постели — вымытый после работы, заботливо накормленный и залюбленный. Вика слышала, что приставать к мужчинам с серьёзными проблемами лучше всего в такой обстановке.
Она назвала сумму. Сергей присвистнул.
— Ого! Это половина моей зарплаты. Нам на еду тогда еле хватит.
Вика огорчилась: она думала, ему платят больше. Каменная стена оказалась не такой прочной, как выглядела изначально. Как тогда жить с таким парнем? Если ползарплаты уходит на еду, то когда родишь от него ребёнка, три четверти зарплаты на еду будут уходить… А если двоих родить — то кроме еды, больше ни на что денег не останется. А как же одежда, игрушки, машина, лечение, отдых?
Но Серёжа был настолько хорош в остальном, что Вика не стала зацикливаться: сама заработает. Это у него ничего, кроме школьного аттестата, а у неё же будет диплом.
— Вот что, — задумался Сергей. — Поехали жить к моим родителям? У нас трёхкомнатная квартира. Родители в одной комнате, брат с женой и двумя детьми во второй, а мы в третьей будем. Это временно, я обязательно найду подработку, и мы снимем квартиру. Мама тебя полюбит, она у меня золотая.
Восемь человек в одной квартире? Вика нахмурилась. Как-то выглядело это не очень комфортно. Жить с незнакомыми людьми…
С другой стороны, раз они с Серёженькой теперь вместе, рано или поздно надо будет сойтись с его роднёй. У неё будет настоящая свекровь и свёкор, как во всех этих фильмах и анекдотах. Это ведь целое приключение! Когда они с Серёжей встанут на ноги и поселятся в своей квартире, будут тепло вспоминать эти времена.
Ах, была не была.
***
Семья Серёжи жила на первом этаже советской пятиэтажки из красного кирпича. Родители встретили Вику радушно, обняли, как родную, и сказали чувствовать себя как дома. У Вики сложилось ощущение, что они очень гордятся тем, что их сын сумел покорить такую великолепную девушку.
Мать Серёжи, тётя Таня, была худенькой маленькой женщиной, на голову ниже Вики, с полуседым неопрятным “хвостиком” на затылке. Позже Вика узнала, что тётя Таня двадцать лет проработала на заводе бухгалтером, стоя в очереди на квартиру. А в конце 90-х её сократили.
Чтобы не потерять очередь на жильё, тётя Таня устроилась на тот же завод уборщицей. Потеряла в статусе, согласилась на унижение — каждый день видеть бывших коллег из бухгалтерии и отмывать за ними туалеты. Но квартиру она получила. Сейчас, в пятьдесят шесть лет, тётя Таня продолжала работать уборщицей, теперь в соседней школе.
Отец Сергея, дядя Володя, был на вид простоват, как деревенский простофиля. Лохматый — шевелюра давно требовала стрижки, на руках мозоли не чета Серёжиным. Дядя Володя всю жизнь проработал простым рабочим на стройке, кирпичи тягал. И до сих пор, в возрасте под шестьдесят, продолжал там трудиться.
Пройдя в квартиру, Вика заметила, что здесь всё выглядит необжитым. Будто только месяц назад сюда въехали и ещё не окончили ремонт. Даже не начали. А ведь семья жила тут уже десять лет!
На полу не было ковров — голый паркет, за которым никто не ухаживал так, как он того требует. Не покрывал лаком, не полировал. Как сдали дом в эксплуатацию, так с тех пор паркет и не видел ничего, кроме веника. Покрылся царапинами, облез.
В прихожей не было полки для обуви — и обувка семи жильцов валялась просто на полу в пыльном беспорядке, один ботинок в одном углу, второй — в другом. Как сняли, так и бросили, никто не мыл после улицы. Были здесь и детские ботиночки, девчачьи, на трёхлетку примерно.
Вике выдали тапки:
— Надень, а то носочки твои белые вмиг почернеют.
Она пригляделась: в зале впереди, в кухне справа на полу виднелся… песок! Занося в квартиру пакеты с Викиными вещами, Серёжа пошёл в комнату прямо обутый. Ну, всё ясно.
Мебели в комнатах почти не было. Кровать, шкаф, стол, табуретки, и всё старое, потресканное, будто из бабушачьего дома привезено, отслужило лет сто. Голо — ни картинок на стенах, ни скатертей, ни покрывал и уютных подушечек на диванах, ни даже оконных штор! Только на лоджии висела пожелтевшая от никотина тюлевая тряпочка с прожжёнными дырками.
Просторную лоджию метров на семь в длину наполовину захламляли какие-то железяки, ломаные стулья, слипшиеся от чего-то тряпки, битые банки — в ту сторону можно было и не ходить. Только у входа лежало бревно (!) Косо отпиленное, с сучками, неошкуренное, прямо с корой, прикрытое запылённой курткой. А перед бревном — табуретка с большой суповой тарелкой, переполненной мятыми окурками, аж вываливались. Мужчины организовали тут курилку.
“Ой-ёй, — подумала Вика. — Как так можно жить?”
После уютного родительского дома она была немного шокирована. Столько пыли! Мебель, которой место на помойке! Ни малейшего уюта! У них дома отчим каждый день пылесосил.
Серёжина комната оказалась ничем не лучше остальной квартиры. Скрипучий потёртый шкаф, засаленный разложенный диван, укрытый — батюшки! — бархатным советским покрывалом с оленями! Письменный стол с жёлтым от старости пузатым монитором компьютера — такой у Вики был лет десять назад.
Дверь выходила на открытый балкон — совершенно пустой, никак не облагороженный. Просто серый, омытый дождями бетон — будто балкон какой-то заброшки, где никто не жил со времён Ельцина.
— Нормально? — неуверенно спросил Серёжа.
Ужасающая бедность, равнодушие к собственному дому, нежелание навести даже порядок…
Вика любила его. Ей с ним было бы нормально даже в лачуге из веток. Она обняла и поцеловала Серёжу.
— Всё хорошо, зайчик.
***
Старший брат Серёжи, Женя, жил со своей женщиной Светой в отдельной комнате. Там же, с ними, на шестнадцати квадратных метрах, ютилась трёхлетняя Светина дочь Юлька. Женя взял Свету с чужим дитём. И четвёртым в небольшой комнате был трёхмесячный Никитка — сын Жени и Светы.
Свете было лет сорок, а Жене около тридцати. Света была некрасивой — низенькая, тощая до ужаса, угловатая. С четырьмя золотыми зубами, жидкими волосами, рябым лицом — похожая на цыганку. Никогда нигде не работающая,
Серёжа не знал, на что она жила до знакомства с братом. На алименты, наверно. У неё были ещё две старших дочери от разных отцов, которые жили со Светиной матерью. Чем такая, мягко говоря, непривлекательная женщина покорила Женю, Вика поняла сразу, когда увидела Серёжиного брата. Они со Светой друг друга стоили.
У них будто разные родители были — Серёжа высокий, красивый, статный. А Женя — низкорослый, лопоухий, с постоянным запахом перегара и опухшим лицом. Алкаш, поняла Вика. Насмотрелась на таких в родном городе — вечно приходили в магазин к родителям поклянчить выпивку до получки. Им давали, долги записывали в специальную тетрадку.
Серёжа рассказал ей про Женю вечером, когда они лежали в объятиях на его продавленном диване. В срочную службу брат попал в Чечню, когда там шли боевые действия. Ну, и вернулся оттуда малость двинутым. Всё рассказывал, как попадал под обстрелы, убивал боевиков, каких ужасов там насмотрелся. Короче, убедительный посттравматический синдром.
Запил страшно. Мать что только ни делала — ругалась, возила его кодировать, угрожала выгнать из дому. Без толку. Женя нигде не хотел устраиваться на работу, жил на родительские деньги. Постоянно говорил, что он ветеран боевых действий, требовал к себе уважения: “Да ты знаешь, с кем ты говоришь!”
Он считал, что та примитивная работа, которую ему предлагали, вроде грузчика или охранника — не для него. Он, мол, достоин людьми управлять как минимум. Он ведь страдал за родину!
Серёжа подозревал, что ни в каких боевых действиях брат не участвовал. Ветеранского удостоверения ему не дали. Женя утверждал, что это происки злобных командиров. Он спьяну путал факты: то они в одном селе под обстрел попали, то в другом. То на танке ехали, то на марше шли. То троих в отряде убили, то шестерых, один он спасся. Женя врал, чтобы его жалели, уважали за подвиги и не мешали бухать, заливая водкой “пережитое”. Ведь больше его уважать было не за что.
Мать жалела Женю: не мог же на ровном месте сын свихнуться на теме войны, точно ведь пережил что-то страшное. Женя умело давил на жалость, и мать подкидывала ему деньжонок на выпивку из своей скромной пенсии и заработка уборщицы. Никто так и не узнал правды: что же там случилось, в Чечне.
А когда Женя встретил Свету да узнал, что та забеременела, его как подменили. Серёжа сомневался, что Никитка вообще от Жени — Света женщина свободных нравов. Но брат безумно гордился сыном. Столько лет он был неудачником на фоне благополучного Серёжи, а теперь вон, первого наследника подарил родителям. Успех!
Он перевёз Светину младшую дочь и её саму в квартиру родителей, даже устроился на работу где-то в казачьей бригаде. Охраняли за городом яблочные сады. Платили гроши, зато можно было пить прямо на работе — Женя продолжал ходить с бессменным запахом перегара.
Родители не в восторге были от невестки с таким сомнительным прошлым, но что делать? Казалось, Света — Женина спасительница. Почти за ум взялся. Глядишь — и пить бросит!
Так как Жениной зарплаты едва хватало на его самого, а у Светки заработка не было вовсе, кормить внука, невестку, да ещё и её дочку пришлось Жениным родителям. Благо у обоих и пенсия, и зарплата. Подгузники, пелёнки, каши, распашонки — всё покупалось за счёт бабушки с дедушкой.
***
Наутро Вика вышла в кухню, чтобы собрать Серёже контейнер с едой на работу. Тётя Таня суетливо собирала еду мужу: две котлеты и картофельное пюре. Она приветливо предложила Вике положить то же самое для Серёжи.
На дне кастрюли оставалось четыре котлеты. Вика положила Серёже одну, упаковала контейнер в пакет. Три оставшиеся, наверно, им с тётей Таней и Светой.
— Ох, давление с утра. — Тётя Таня устало села на табуретку. — Сто восемьдесят на сто сорок. А к десяти на работу надо.
— Ого! — ужаснулась Вика. Когда у её бабушки было высокое давление, та и с кровати не вставала. А идти работать? Да ещё уборщицей! Таскать тяжёлую швабру! — И часто у вас такое давление?
— Через день да каждый день, — вздохнула тётя Таня. — Таблетку приняла, сейчас должно полегчать.
Так вот почему такой беспорядок в доме, поняла Вика. Вот почему кухня уделана жиром, на полу песок, печь почернела от застарелой грязи, ванна покрыта плесенью, а квартира выглядит как свинарник. У тёти Тани проблемы со здоровьем, а мужики не приучены убирать самостоятельно. Ну, а Света с дитём занята.
Дядя Володя зашёл в кухню, поздоровался.
— Мамусь, — сказал с укором, заглянув в собранный для него обед. — А мясное где?
Тётя Таня вздохнула, поднялась со стоном с табуретки. Молча переложила все котлеты из кастрюли в контейнер к мужу. Теперь у него было четыре штуки, а женщинам не осталось ничего.
Проводив Серёжу, Вика огляделась: в этом жилище будто живёт не работающая порядочная семья, а бомжи, которым всё равно, что их окружает. Наверняка тут тараканы есть! Нет, так нельзя. Бросить всё хозяйство на бедную тётю Таню с таким давлением!
У мамы отчим как подметённый по дому носится да по магазину. И продукты носит, и овощи чистит, и пылесосит, и ремонты сам делает. Мать только указывает наращенным ногтем, куда что отнести и поставить. Да пишет отчиму списки дел на завтра. А сама заполняет накладные в магазине и звонит поставщикам. Ну, и закидывает нарезанные отчимом овощи в кастрюлю в нужном порядке.
Понятно, что Серёжа вырос в таких условиях, и для него это норма. Но она, Вика, покажет им другую норму. Научит их жить по человечески и помогать друг другу.
Она пересчитала свои деньги в кошельке.
— Я в магазин, тёть Тань. Тут понадобится много моющих средств.
Читать окончание истории:
👍Ставьте лайк, если дочитали.
✅ Подписывайтесь на канал, чтобы читать много увлекательных историй.
⤵️ А если нажмёте стрелочку рядом с лайками, сможете поделиться публикацией в Одноклассниках, ВКонтакте, WhatsApp или Телеграм.